Возвращенный рай

– Покажу, не беспокойтесь.

Несмотря на войну, движение па улицах было оживленным. В потоке машин и пешеходов Кэтрин пришлось предельно сосредоточиться на вождении.

– Поверните налево. Здесь. Останавливайтесь, где удобнее. Мне надо зайти к доктору.

Он открыл заднюю дверцу, вышел из машины и пошел по узкой улице. Его довольно поношенный костюм коричневого цвета и застегнутая до самой шеи на французский манер рубашка ничем не выделялись в местной толпе.

Дожидаясь Пола, Кэтрин думала о нем. Он вошел в ее жизнь, перевернув се вверх дном, заставил Кэтрин усомниться во многих принципах, пробрался под крышу ее дома, и несмотря на это, она ничего не знала о нем. Возможно, так было надежнее, но ее разбирало любопытство. Она подозревала, что при любых обстоятельствах Пол все равно останется себе на уме. Окружавшая его тайна была не только привлекательной, но и обескураживающей.

Прошло довольно много времени, Кэтрин начала беспокоиться. Пол отсутствовал слишком долго. В узкую улочку въехала полицейская машина Виши, у нее оборвалось сердце. Предположим, они остановятся и спросят, что она здесь делает – что ей отвечать? К ее облегчению, машина не остановилась, а проехала мимо.

Она уже подумывала, что, может, он не вернется вообще, когда Пол вышел из растрескавшейся, с облупленной коричневой краской двери, на которой висела потемневшая от времени табличка.

– Где вы столько пропадали? – прошипела она, когда он сел на переднее сиденье рядом с ней. – Я испугалась, не случилось ли чего?

– Я сказал – мне надо зайти к врачу. А к нему очередь. – Его спокойствие действовало ей на нервы.

– Все это очень хорошо, но я чуть не попала на допрос к полицейским Виши.

– Неужели правда?

– До этого дело не дошло.

– Тогда все в порядке.

Кэтрин сердито надула губки. Спорить с ним бесполезно, особенно здесь, посередине шумной улицы. Она завела мотор.

– Подождите, – сказал он по-английски. – Куда вы собрались ехать?

– Понятно, что домой.

– А не думаете ли вы, что нам сначала следует побывать в книжном магазине и купить кое-какие книги? Покажется несколько странным, если мы возвратимся домой без книг, поскольку поводом для поездки послужили именно они.

– Я думала, у вас что-то уже есть. Похоже, вы обдумали все, – выпалила она, раздосадованная своей несообразительностью.

Пол, пропустив мимо ушей ее подковырку, остался по-прежнему невозмутимым, что еще сильнее раздражало ее. Она резким движением переключила скорость.

– Тогда что же вы хотите, чтобы мы сделали?

– Поезжайте вперед, но медленно, – посоветовал он. – Остановитесь возле первого попавшегося книжного магазина.

– В какую сторону ехать?

– Кажется, вы сказали, что знаете этот городок. Ладно, поверните здесь налево, потом направо… притормаживайте, не так быстро! Вот здесь… остановитесь!

Она поступила, как он велел, внутренне кипя от злости, но внешне ничего не показывая. Его наметанный глаз приметил букинистический магазин. Он вышел из машины и скрылся в нем. Через несколько минут вышел оттуда с охапкой потрепанных книг.

– Это нас устроит. – Пол положил книги на заднее сиденье. – Теперь все в порядке, поехали домой.

– Хотелось бы, чтобы вы перестали относиться ко мне как к шоферу, – бросила она.

По городку они ехали молча, направляясь в сторону Савиньи. Она так вцепилась в руль, что суставы ее рук побелели, а напряженные шея и плечи выказывали недоброжелательство и гнев. Когда они выехали за город и находились на большом расстоянии от ближайшего населенного пункта, он слегка дотронулся до ее руки.

– Остановите машину на минутку, Кэтрин.

– Зачем?

– Сделайте хоть раз так, как я прошу, не задавая вопросов.

Все еще сердитая, она съехала на обочину. Солнце растопило изморозь на живых изгородях, обнажив первые зеленые побеги.

– Так что?

– Кэтрин, может быть, мне уехать из замка?

– Скажу как перед Богом, иногда мне хочется, чтобы вы и не приезжали.

– То есть оказаться и не там, и не здесь, так? – Он вынул сигареты и закурил, не предложив ей. – Я думал, вы сможете примириться с тем, что я нахожусь у вас, но теперь в этом не уверен. Вы кажетесь очень… взвинченной. Такое состояние опасно.

Румянец залил ее лицо и шею. Хотя она и не очень хотела, чтобы он жил в замке, еще меньше она желала, чтобы он судил о ней, намекая на ее чувства к нему.

– Мне просто хотелось бы немного больше знать о том, что происходит, – начала она.

– Я вам не выкладываю всего для вашей же собственной безопасности.

– Вначале вы говорили другое. Тогда вы предлагали мне сделать массу разных вещей.

– Это было до того, как я решил использовать замок в качестве базы для своих операций. Вы обеспечили мне хорошее прикрытие, что, возможно, является самым важным изо всего, что вы смогли бы сделать. Но ради нашего общего блага, чем меньше вы знаете о моих делах, тем лучше. Опасно держать под одной крышей нескольких агентов. При нынешнем положении, если меня поймают, вы сошлетесь на то, что ничего не знали. Моя объяснительная версия остается в силе, как я и говорил. Будете держаться ее, ни у кого не будет причин не доверять вам.

– Пока вы меня не выдали.

– Этого я не сделаю.

– Очень смелые слова. Но я слышала, как гестапо развязывает людям языки: выжигает пламенем глаза, отрезает половые органы. Разве можно вынести такие пытки?

– Они не возьмут меня живым. У меня в манжете рукава капсула с цианистым калием.

Он произнес эти слова с возмутительным спокойствием, словно речь шла не о самоубийстве, а о поездке на пароме через пролив. Она быстро взглянула на него.

– Кто вы такой?

– Вы же знаете, что спрашивать меня об этом бессмысленно.

– Нет, я имею в виду не ваше настоящее имя. Знаю, его вы не назовете. Но мне хотелось бы знать, почему им пошли на это? Зачем класть голову на плаху. Какие мотивы двигают вами?

– У меня имеются на то основания.

– А именно?

Он опустил стекло и выбросил окурок.

– Давайте скажем так – мне понятна ваша забота о семье – особенно беспокойство о сыне. Если бы нацисты сделали с ним что-нибудь ужасное, что чувствовали бы вы – помимо, конечно, душевного потрясения? Разве не захотели бы отомстить? И не очень беспокоились бы о себе, правда? Главное для вас заключалось бы в том, чтобы помочь загнать этих мерзавцев опять в их помойную яму и закрыть щели так плотно, чтобы они никогда не смогли снова выползти оттуда, неся людям ужас и разрушения.