Самая желанная

— В такое время вы на дороге, синьорина Кристина! Вам надо согреться, хозяин ждет вас.

Стефано и Бэ-Бэ, появившиеся в зале, не бросились к пришедшей, а застыли у входа, вопросительно глядя на нее.

— Ты одна, детка? — осторожно спросил Стефано.

— Конечно… Вы знаете? — Губы Кристины задрожали, и она бросилась на шею подошедшему к ней Антонелли.

— Знаем, знаем. Мы с Бэ-Бэ просто в трансе. Я обзвонил больницы… Ведь Риту отвезли в госпиталь для будущих матерей, а Элмера — в дежурную травматологическую клинику…

— И что? — Кристина посмотрела на него молящими, сверкающими от слез глазами.

Стефано отвернулся.

— Вначале стоит немного выпить, девочка. Ты вся дрожишь. Пойдем в гостиную — мы все это время сидели вдвоем с Берберой и смотрели на экран, хотя ждать новостей уже нечего. Правда, комиссар Курбе, ведущий расследование, обещал в ближайшие же часы разыскать преступника. Он кое-что обнаружил на месте трагедии…

Снова Кристина сидела у камина и на нее испытующе смотрели друзья, словно не решаясь задать вопросы. А ответов ждала она. Ждала, но боялась услышать самое страшное. Выпив вина и закутавшись в меховой палантин Бэ-Бэ, она нашла в себе силы обратиться к Стефано:

— Я должна все знать. Что с ними?

Стефано глубоко вздохнул и крепко сжал подлокотник кресла:

— Мне очень тяжело говорить тебе об этом… Рита и ребенок погибли. — Голос Стефано дрогнул. — Какое горе для Паолы! Что за несчастное семейство…

Он опустил лицо, сжав виски руками.

— Элмер жив, — сказала Бэ-Бэ. — Пуля попала ему в бедро. Он потерял много крови, но сейчас его состояние уже не вызывает опасений.

— Убийца стрелял в окно машины. Элмер высокий, и выстрел пришелся в ногу. А Рите — как раз в живот… — Стефано закрыл глаза, стараясь справиться с эмоциями. — Через шесть месяцев она должна была стать матерью…

Кристина окаменела. Таинственная история с «Голубым принцем» и собственные беды отступили на второй план перед этой ужасной трагедией. Молчание нарушила Бэ-Бэ.

— Тебя не интересуют подробности? Мы сделали запись репортажа с полицейским отчетом. — Она старалась не смотреть на Кристину, избегая встретиться с ней взглядом.

Бэ-Бэ поставила кассету, и на экране в голубом мигающем свете полицейских машин, окруживших место происшествия, появился высокий, усталый человек лет сорока.

— Комиссар Курбе, нам известно, что вашим сотрудникам удалось обнаружить кое-какие детали, которые помогут в короткий срок отыскать нападавшего.

— Трудно сказать, куда приведет следствие эта «ниточка». Пока мы имеем лишь заявление пострадавшего, что нападавший был одет в костюм и маску Санта-Клауса, а также вот это.

Комиссар поставил в свет юпитера открытый чемоданчик, на дне которого в целлофановом пакете лежала маленькая дамская сумочка, сделанная из серебряной сетки.

Кристина подалась вперед: такую же точно сумочку она не нашла сегодня у себя в шкафу, отправляясь в гости. Еще одно таинственное совпадение!

— Эта вещица принадлежит женщине, называть имя которой мы не имеем права до тех пор, пока не выясним степень ее причастности к делу.

— А вам удалось установить имя владелицы сумки? — поинтересовался журналист.

— Это не составило труда. В сумочке находился носовой платок, губная помада, пудреница и визитная карточка. Инициалы, выгравированные на брелоке сумки, совпадают с инициалами на визитной карточке. Для случайности это слишком… гм… слишком уж маловероятно…

Бэ-Бэ выключила телевизор и с вызовом посмотрела на Кристину. Стефано все еще сидел, спрятав лицо в ладони. Его поза выражала глубокое страдание.

— Что скажешь, милая? — сухо спросила Бэ-Бэ, прищурив густо подведенные глаза.

— Я уверена, что это моя сумка. Сегодня, собираясь в гости, я не могла найти ее на месте… — У Кристины перехватило дыхание от обиды и ярости. Кто-то умышленно загонял ее в угол. — Но я приехала сюда не за тем, чтобы искать убежище от полиции. Клянусь, Стефано, я никогда бы не смогла… Никогда…

Кристина опустилась возле него на колени и отняла от лица руки.

— Ну, посмотри же мне в глаза! Ты столько повидал в этой жизни и ты знаешь, как выглядит ложь!

Антонелли поднял на Кристину свои темные, глубоко запавшие глаза, и губы его дрогнули:

— Ах, девочка! Если бы я чему-то научился, я бы… я бы сумел предотвратить все это!..

— Стефано, я примчалась сюда, чтобы рассказать вам — происходит что-то ужасное и страшное! Я ничего не понимаю! — Кристина посмотрела на сумрачно-отстраненную Бэ-Бэ. — Может, нам лучше поговорить вдвоем, Стефано?

— Детка, Бэ-Бэ знает все, что знаю я. Я верю в твою невиновность… Женщине труднее отказаться от своих эмоций. Ведь уже целый вечер мы строим догадки, связывая твое поведение во дворце Тинтури и сегодняшнее происшествие. А Бэ-Бэ уверяет, что лично видела у тебя сумочку… Ее можно понять…

— Но и меня тоже! Да, я была влюблена в Элмера как наивная, глупая девчонка! Да, я попыталась отговорить его от брака, затеяла идиотский скандал… Но я не могу убивать! Не могу! — Кристина сжала кулаки, так, что ногти впились в ладони: она не могла позволить себе расплакаться, она должна была защищаться.

— Я знаю про «Голубого принца». Знаю, почему так стремительно попала из Москвы в Рим с этими проклятыми украшениями. Мной играли, используя как неодушевленный предмет… Бесноватый Рино Бронзато чуть не убил меня… Они… они думали, что камень у меня… — Кристина все же не смогла удержать слез.

Она бурно разрыдалась, вздрагивая всем телом. Стефано обнял ее за плечи:

— Успокойся, детка… У тебя нервный срыв… Тебе мерещатся преследователи, охотники за бриллиантами… Кто-то напугал тебя, правда?

— Я же не могла придумать Рино. Он затащил меня к себе, пытал, выведывая про камень… Я рассказала, что отдала свою бижутерию Санте… Ну, тому парню, что пел здесь романсы…

Стефано и Бэ-Бэ переглянулись.

— Санта — авантюрный малый. Я знаю его как певца, принимающего приглашения в хорошие дома. Ходили про него кое-какие нелестные слухи… Но зачем ему твои украшения? Как я понимаю, у тебя не было ничего ценного?

— Не знаю! Не знаю! Вначале я думала, что он пошутил или просто решил подарить стекляшки своей девушке. Я сама рассказала ему, что «Карат» премировал меня в Москве диадемой и колье… А когда меня стал преследовать этот мулат-мафиози и выспрашивать про баул со стекляшками… Я поняла — среди них был настоящий бриллиант!

— Девочка, когда все это случилось с мулатом?

— Неделю назад. Через пять дней после того, как я отдала украшения певцу.

Стефано в раздумье надул щеки и несколько секунд смотрел в огонь. Затем с шумом выдохнул воздух и развел руками:

— Не понимаю! Ничего решительно не понимаю… Дело в том, что как раз с неделю назад я говорил с Паолой. Мы обсуждали замужество Риты. Паола сказала о том, что после бракосочетания торжественно передала бриллиант дочери. Рита не советовала матери держать фамильные ценности, а тем более этот камень, в домашнем тайнике. Всегда считалось, что «Голубой принц» приносит удачу дому, и Франко не хотел хранить его в банковском сейфе. Рита поступила правильно — с величайшими предосторожностями камень был спрятан в подземное хранилище надежного римского банка.

— Стефано, они спрятали в сейф хорошую подделку! — прошептала Кристина, вспомнив разъяренного Рино.

Антонелли сжал ее плечи и заглянул в глаза:

— Успокойся, девочка. Тебя кто-то ввел в заблуждение: Паола отдала дочери подлинного «Голубого принца». Специальный эксперт заверил это документально.

— Я… я ничего не понимаю. — Кристина сжала виски, в которых что-то пульсировало и звенело. Звон нарастал, становясь невыносимым.

— Алло… Хорошо, пропустите. — Стефано опустил трубку и мрачно посмотрел на притихших подруг. — К нам поднимается комиссар Джованни Курбе.

Коммисар, оказавшийся еще более щуплым и низкорослым, чем выглядел на экране телевизора, быстро оглядел комнату.