Уравнение с четырьмя неизвестными (СИ)

Я курила и не видела, как он продефилировал в спальню без всякого халата. Потом я предусмотрительно заперлась в ванной, надеясь самым краем надежды, что пока я помоюсь, он уснет. Ну и конечно я надеялась зря. Он лежал в кровати и шарил в своем телефоне.

— Ну, наконец-то! Я думал, ты там уснула! Иди скорее ко мне, — и он откинул край одеяла. Я нырнула к нему и прижалась всем телом. Какой он теплый! В квартире зябко, отопление еще не включили, а на улице холодно и сыро. А под одеялом печкой греет Влад Каминский. Омерзительно романтично. И сказочно приятно.

— Вера, — задумчиво произнес он, прижимая меня к себе и задирая мою футболку, — а ты точно не хочешь ничего такого? — пальцы скользят вдоль бока, на спину, чертят узор на ягодице, — потому что я никак не успокоюсь, знаешь, — пальцы перемещаются на живот, — просто дурею, когда ты рядом. Со мной давненько такого не было, со времен юношеской гиперсексуаьности…

— Каа, ты просто маньяк, ты знаешь об этом? — я отправила свою свободную руку в путешествие по его груди и животу, — мне кажется, тебя нужно лечить, — рука движется, цепляет бусинку соска, путается в колечках волос на груди, — и меня заодно… — Снимай футболку, — говорит он, все еще сжимая в другой руке телефон. Но глаза уже заволокло, голос изменился, а одеяло в нужном месте поднялось горбом.

— Мы же договаривались, эй! — возмущаюсь я, но не мешаю ему задирать футболку к самой шее.

— Я ничего никому не обещал, это ты обещала расцарапать мне рожу, — я все-таки поднимаю руки, футболка летит в один угол, телефон — в другой.

— Я расцарапаю, — обещаю я, — если мне не понравится…

Мне повезло проснуться первой и умыться. На этом везение закончилось.

Влад сварил кофе, умудрившись найти и джезву*, и зерна, пока я умывалась. А потом испортил мне все удовольствие от напитка:

— Вера, я хочу с тобой поговорить.

О, черт! Черт! Говорить! И не о погоде, будьте уверены!

— Не делай такое лицо. В том, чтобы поговорить, нет ничего ужасного.

— Я и не боюсь, — соврала я.

— Я и вижу, — улыбнулся Влад.

Я взяла чашку и пошла на балкон курить. Вредно курить до завтрака, но невозможно говорить об ЭТОМ и не курить. Влад пошел за мной.

— Вера, я устал от твоего сопротивления. Ты не устала?

— Я не сопротивляюсь, о чем ты?

— Ты сопротивляешься. Думаешь, я не слышал, как ты рыдала в ванной? Думаешь, я не видел, как ты собрала мою одежду и сложила в одном месте? Думаешь, я не заметил, что ты не ответила про халат? Или я не заметил, что ты снова не взяла ключи?

Черт возьми. Мы выясняем ОТНОШЕНИЯ! Отношения, черт бы их побрал! Ненавижу, ненавижу!

— Что ты хочешь еще от меня, Каминский? Чего тебе надо? Я прыгаю на твой член по первому свистку, я кормлю тебя, я ночую с тобой в одной постели, я называю тебя милым, чтоб ты уже подавился этим словом! Чего тебе еще надо?!

— Чтобы ты любила меня. Мне нужно это. Больше ничего.

И я должна ответить. Ответить! Сказать, что… О, боже! Давай, включай логику, кодерша ты задрыпанная! Как ему ответить? Как?

— Ты хочешь, чтобы я сказала тебе, что… Ну, что я…

— Да, хочу. Больше всего на свете.

— А что будет, если я не скажу?

— Я подожду еще.

— Тогда зачем этот разговор?

— Я нетерпелив. Я устал ждать.

— Послушай, все началось две недели назад. Минус десять дней твоего тура. Не кажется ли тебе, что ты слишком быстро устал ждать?

— Все началось в апреле. Когда я пришел в «Мельницу». Я жду уже очень давно, понимаешь?

— Для меня все началось недавно.

— Ну, значит не в этот раз. Поеду, мне нужно на базу, — встал, стряхивая пепел с джинс, развернулся к двери, могу поспорить – скривился, глядя на расписанные стекла.

Идет. Уходит. Уезжает. Обиделся, как первоклассница.

— Влад…

Обернулся.

— Влад, я…

Вспыхнули льдинки в глазницах.

— Я приеду вечером к тебе на Посольскую, ладно?

— Я не знаю, когда буду дома. Наверное, к девяти.

Ну, хорошо, черт с тобой!

— Дай мне ключи.

Эй, небо не упало, нет? Нет, даже град не пошел. Улыбается. Упырь!

***

На работе меня тоже ждали некоторые неприятности. Не в смысле проблем, а в смысле неприятных эмоций. Нарисовалась Ли. Именно Ли, даже в шкуре Лерочки было видно, что ко мне по коридору идет Ли. Даже походка изменилась. Про глаза я вообще молчу.

— Привет, Вероника, пойдем, покурим.

Не вопрос, не просьба, а констатация факта. Они сговорились?

Поскольку в это время в курилке куча народу, то отравлять наши организмы мы отправились на крыльцо. На крыльце народу тоже хватало, так что Ли решительно зашагала к своей машине. И я за ней.

Как только я примостила свой зад на сиденье, Ли окончательно перекинулась. И естественно сунулась ко мне с поцелуями. Я покорно подставила губы. Поцелуй был выше всяких похвал. Но я почему-то не погрузилась, как это бывало прежде. Что-то мешало мне окунуться в непередаваемую притягательную ауру Ли, отодвинуть все остальное. И она почувствовала это:

— Ты нисколько не соскучилась, да? И вчера не пошла со мной ни курить, ни обедать. Я надоела тебе, Ника?

Черт, и эта решила расставить точки над ё. От того, как она смотрела, у меня мурашки забегали по спине. Я испугалась. Чего-то трудноопределимого, чего-то, что и было Ли.

— О чем ты? — решила я притвориться дурочкой.

— О тебе. Мне больше не следует думать, что тебе нравится быть со мной? Ты выбрала Каа, да? Я получаю отставку?

— Ли, ты не выносима! Тебе нужны какие-то гарантии? Слова? Я сижу с тобой в машине и целуюсь на глазах у всей конторы. Я выбрала Каа? Я не знаю. Я обещаю тебе сказать, если это случится.

Она улыбнулась. Хищница спряталась, затаилась на дне зрачков. Господи, как же я скажу ей, когда… Если! Если, а не когда! Все еще «если»!

— Приезжай за мной после работы, Ли. На байке. Покатаешь меня? — спросила я.

Она снова улыбнулась, улыбнулась, как обычно бывает в таких случаях. Победительно.

— Я приеду в шесть. До вечера?

— До вечера, — я целую ее сама, и на этот раз что-то происходит. Некий слабый сдвиг. Хорошо. Это даже хорошо.

Естественно после таких раскладов я ходила как в воду опущенная, а в коде моем творились невероятные глупости.

Я с трудом дотянула до вечера. Мне предстояло катание с Ли, а потом поездка на Посольскую с ключами в кармане. И это делало мой вторник невероятно кошмарным.

Ли, как и ожидалось, прибыла ровно тогда, когда я спустилась на крыльцо. Я надела шлем и мы поехали. Кайф от катания был изрядно подпорчен моими невеселыми мыслями. Так что через час я попросила ее вернуть меня на офисную парковку. Ли не подала виду, что ее это расстроило. Она покорно привезла меня. Я попрощалась и села за руль. Ли села на соседнее сиденье:

— Ты поцелуешь меня еще? Я вижу, ты не в себе, у тебя что-то происходит, и ты пытаешься отвлечься. Хочешь, я тебя отвлеку? Сделаю тебе хорошо? Я умею, ты знаешь, — и улыбка. Черт, вот теперь я погрузилась! Даже жаль, что я не могу поехать к ней.

— Я тебя поцелую. И поеду, потому что у меня еще есть дела, прости, — и я действительно ее поцеловала. Когда от этого поцелуя начала кружиться голова, задрожали колени и увлажнились соответствующие места, я оттолкнула ее и попрощалась. Ли вышла из машины, но судя по выражению ее лица, она узнала и поняла все, что хотела. Пусть. Разберемся после. Мне пора на Посольскую. Я поеду туда и приготовлю ужин. И включу телевизор и буду ждать. И если меня не стошнит, если я не сбегу, если я… То тогда я ему скажу. Что-нибудь скажу.

Реверс:

Влад Каминский подъехал к условленному месту. Дождь так и не начался. Ветер срывал куртку и трепал волосы. Влад вынул из внутреннего кармана резинку и собрал волосы в хвост. Подъехал “опель” и из него вышел Таир. Влад взглянул на часы. Насколько он знает этих троих, Марго явится через минуту.

И они вступят на опасную дорожку — будут говорить с нею о Ли. Все равно как если бы к Владу пришли и предложили помочь нейтрализовать Пашку или Кота. Есть только один шанс на успех этого разговора — однажды выболтанная Крисой правда. Если эта правда действительно существует, они узнают про Ли все, что им нужно. А может даже обретут союзника.