Гас (ЛП)

Она замолкает, поэтому мне приходится немного подтолкнуть ее.

— Но он позвонил?

Нетерпюха кивает и медленно выдыхает.

— Да. Он позвонил где-то через месяц. Майкл жил во Флориде, но каждый месяц ездил на несколько дней в Нью-Йорк по делам. В ту ночь он повел меня ужинать. — На ее лице появляется слабая улыбка, но она не выглядит хоть сколько-нибудь радостной, в ней скорее читается отвращение. — Помню, как я нервничала, но была невероятно счастлива.

— Ты спала с ним в ту ночь? — Не знаю, почему я спрашиваю об этом, но мысль о том, что гребаный Майкл лишил ее девственности вызывает у меня тошноту.

Нетерпюха качает головой.

— Нет. У нас не было секса до третьего свидания. Это произошло в номере его гостиницы. Следующие несколько месяцев наши встречи состояли из ужина и секса. А потом все свелось только к одному сексу.

— Но ты любила его?

В этот раз, когда она кивает головой, выражение ее лица становится мрачным.

— Да. И была дурой, думая, что Майкл тоже любит меня. Он говорил о том, что мы будем вместе и когда-нибудь поженимся. — Нетерпюха смотрит на меня и от ее взгляда у меня разрывается сердце. Гребаный Майкл использовал ee несколько лет.

— Он говорил об этом все время, Гас. И я была настолько глупа, что поверила ему.

— Ты не глупа, Нетерпюха. Ты доверяла ему. А он оказался гребаным ублюдком. — Слушать, как она принижает себя из-за этого мудака вызывает у меня желание придушить его.

Она в очередной раз качает головой и переводит отрешенный взгляд на окно в другом конце комнаты.

— А потом я забеременела. — Теперь в ее голосе больше нет злости; в нем осталась лишь грусть.

Что? Я пытаюсь поскорее справиться с шоком, чтобы ничего не ляпнуть.

Нетерпюха спокойно смотрит в окно, забывшись в своих воспоминаниях, но вскоре ее глаза наполняются слезами.

— Я забеременела в канун Нового года, но узнала об этом в середине февраля. — Она хлюпает носом, пытаясь сдержать слезы, но они все равно тихо катятся по ее щекам.

Мне хочется обнять ее, но я боюсь, что она замолчит. Поэтому просто беру ее за руку и крепко сжимаю, чтобы Нетерпюха знала, что я с ней и что она не одинока.

Она снова начинает говорить, но теперь, несмотря на слезы, в ее голосе не чувствуется никаких эмоций, а на лице застыла боль, после которой обычно остается только пустота.

— Я позвонила ему, чтобы рассказать о новостях, потому что, была счастлива, хотя и немного напугана. Я никогда не думала, что у меня будут дети. Что кто-то захочет иметь от меня детей. Поэтому незапланированная беременность была для меня чудом. Божьим даром. — Она замолкает и снова хлюпает носом. — Но Майкл так не думал. Тогда-то он и рассказал мне, что женат. И мой мир рухнул, — произносит она, вытирая слезы свободной рукой. Нетерпюха снова подавлена. Она словно заново переживает события прошлого и ей настолько больно, что она с трудом говорит. — Я не знала... Все это время... Я не знала. — Нетерпюха как будто умоляет меня поверить ей.

И я киваю, давай ей понять, что верю.

— Во время нашего разговора на меня словно разом нахлынули все из существующих отрицательных эмоций. Я почувствовала грусть. Боль предательства. Злость. Очень сильную злость. А еще я почувствовала себя идиоткой. Но больше всего во мне было чувства вины, и я понимала, что заслужила каждую из этих эмоций. Я была, черт возьми, виновата в том, что два года встречалась с чьим-то мужем и даже не подозревала об этом. Брак и отношения заслуживают уважения... а я занималась сексом с женатым мужчиной. Я чувствовала себя грязной и использованной. Чувствовала, что это все моя ошибка, что я каким-то образом должна была об этом знать. Я вспоминала все наши разговоры и встречи, пытаясь найти зацепки, но ничего не находила. Мне было так одиноко в те дни и не с кем было поговорить.

— А тетя? Разве ты не могла поговорить с ней?

Нетерпюха качает головой.

— Я не люблю обременять тетю своими проблемами, да и тот февраль был страшным для нее. Для всей нашей семьи. Джейн пыталась покончить жить самоубийством в начале месяца и после этого ее пару недель держали под психиатрическим наблюдением. — Судя по голосу, она любит и переживает за свою родственницу.

Теперь понятно, почему Гитлеру пришлось уехать посреди тура и мне становится жаль его.

Нетерпюха продолжает:

— A через несколько дней я поняла, что мне будет лучше без него, что я и сама смогу воспитать малыша. Я бы любила его за нас обоих... Я уже любила его. — Ее голос наполняется радостью, когда она начинает говорить о ребенке, а у меня внутри все сжимается, потому что, не знаю как, но я чувствую, что она его потеряла.

Нетерпюха пристально смотрит на меня и улыбку на ее лице сменяет страдание и горе.

— Я так любила этого ребенка. Я была бы хорошей мамой, Густов, — шепчет она сквозь слезы.

— Ты была бы хорошей мамой, — соглашаюсь я с ней, сглатывая ком в горле.

И это действительно так. Нетерпюха — одна из самых устремленных, ответственных и пылких людей в моей жизни.

Она пытается улыбнуться, но у нее ничего не выходит и Нетерпюха просто опускает голову на мое плечо. Тяжелую, как и боль в ее сердце.

— Двадцать девятого марта у меня случился выкидыш. В тот день я поняла, что значит кого-то терять. По сравнению с потерей ребенка, расставание с Майклом было всего лишь незначительным эпизодом. Знаешь, есть такое выражение: "все происходит не случайно"?

Я киваю. Нетерпюхa не видит меня, но может чувствовать мои движения.

— Человек, который это придумал, наверное, никогда не терял.

Это не вопрос, но я все равно отвечаю:

— Скорее всего, нет. Потерять кого-то — это очень страшно.

— Да. И я до сих пор чувствую себя виноватой, как будто сделала, что-то неправильно. Доктор сказал, что я ничего не могла изменить, но я считаю, что выкидыш — это моя вина.

— Выкидыши случается довольно часто. В этом нет твоей вины. А как отреагировал на это гребаный Майкл? — крепко сжав ее руку, спрашиваю я.

— Я отправила ему сообщение на следующий день, потому что думала, что он заслуживает знать. Это был наш первый контакт после расставания. У меня был новый телефонный номер, которого он не знал. Майкл перезвонил буквально через несколько минут и оставил кучу сообщений, в которых говорил о том, как ему жаль. Он сказал, что жена узнала об измене и бросила его, но я не поверила ему. Майкл также сказал, что очень сильно любит меня и хочет снова увидеть. Так продолжалось неделю, a потом я опять сменила номер и ничего не слышала о нем до тех пор, пока он не появился здесь несколько недель назад.

— И ты поехала с ним.

Она снова хлюпает носом.

— Да, и не горжусь этим. Думаю, мне просто нужно было поставить точку. Я хотела закончить отношения на своих условиях раз и навсегда. К тому же, где-то в глубине души я все еще любила его.

— Ну и как все прошло?

Нетерпюха сжимает мою руку так, как будто ей проще объяснить все действиями, чем словами.

— Так же, как и всегда — меня отымели.

— Вот сукин сын, — начиная закипать, произношу я.

— Нет, я сама в этом виновата. Когда я вышла из его номера в гостинице, то уже знала, что между нами больше ничего нет и не будет. Что чувства, которые у меня к нему были, это не любовь, а скорее привычка, если ты понимаешь, что я имею в виду. Возможно, в начале так оно и было, по крайней мере с моей стороны, но потом все превратилось во что-то совершенно другое. Поэтому, когда он пришел ко мне сегодня, я поехала с ним только для того, чтобы сказать, что все закончено. И для меня так оно и есть. Но он, судя по всему, воспринял эти новости не очень хорошо.

Я отпускаю ее руку, потому что меня трясет от злости. Мне нужно выпустить эмоции, и я не хочу, чтобы она была рядом, когда это произойдет. Я вскакиваю с кровати и сжимаю кулаки. Мне отчаянно хочется что-нибудь ударить, предпочтительнее всего гребаного Майкла.

— Вот мудак. Это ведь его работа? — спрашиваю я, показывая на ее синяки.