Вспоминая о нас (ЛП)

— Разве ты не хочешь...

— Ох, — перебивает меня Адам голосом, от которого мои внутренности превращаются в желе. — Я хочу, — сжав мою руку он улыбается мне. Его глаза потемнели, зрачки почти скрыли янарный коричневый цвет, который я обычно вижу. — Просто это неподходящее время и место.

— О, — я разочарована. Но только до тех пор, пока Адам не притягивает меня к своей груди возле лифта. Напряжение между нами взрывается, и по телу разливается тепло.

— Скоро, Эми. Скоро. Но я ждал несколько месяцев, когда ты вновь посмотришь на меня таким образом. Увидишь меня без всяких сомнений, страха или нервов, и сейчас все, чего я хочу, это получить тебя в своей кровати и заниматься любовью с тобой так долго, как смогу, — Адам приподнимает бровь, будто спрашивая разрешения.

— Ладно, — выдаю я писклявым голосом, когда двери лифта открываются.

* * *

Мы падаем на кровать как только Адам отбрасывает в сторону мою сумку и захлопывает дверь за собой. Наши тела переплетаются, ноги и руки движутся в спешке, чтобы как можно скорее можно было скинуть одежду.

— Боже, я люблю тебя, — хрипло говорит Адам, снимая с моих ног джинсы и отбрасывая их в сторону. Они приземляются на телевизор и фыркаю.

— Мило.

— Буду. Обещаю.

Его щетина щекочет мне грудь, и когда я смеясь, пытаюсь его оттолкнуть, он хватает меня за руки и вдавливает их в матрас над моей головой.

Адам подбородком кружит кокруг моего соска. Колючие волосы заставляют меня извиваться под ним.

— Тебе нравится? — спрашивает он и щекой трется об мой другой сосок, пока они оба не твердеют. Я не могу решить, ненавижу ли колючее, щекочущее чувство, или это самая эротическая вещь.

Адам улыбается мне, точно зная, как безумно заставляет мне себя чувствовать.

— Я хочу тебя, — говорю ему, когда он прижимает свои губы к моим.

Я двигаю бедрами напротив его, чувствуя его твердость, и расстроенно стону, когда он отстраняется от меня.

— Хочешь? — Адам злобно улыбается, вжимаясь в меня своей эрекцией, скользя вверх и вниз, зная, где именно надавить.

— Да.

Я изгибаюсь дугой, сражаясь чтобы освободить свои руки, но Адам сжимает их крепче, двигаясь напротив меня. Так близко к тому месту, где я хочу, но не достаточно близко.

— Пожалуйста, — я открываю глаза, чтобы посмотреть на него. — Пожалуйста, Адам. Я люблю тебя.

Его дыхание сбивается и он губами прижимается к моим.

— Мне нравится, когда ты просишь.

Я ухмыляюсь.

— Знаю.

Адам улыбается и его хватка на моих руках слабеет, затем он входит в меня.

Растягивая. Наполняя. Любя меня.

Он чувствуется абсолютно совершенно. Будто создан для меня.

Я вздыхаю и прижимаюсб к нему. Мы начинаем медленно двигаться, шепча друг другу слова любви. Я впитываю их все от Адама, как изысканную сладость, и поселяю в своем сердце, надеясь больше никогда не забыть, как он ощущается.

Надеясь не забыть, каковы мои ощущения.

Мы достигаем кульминации вместе, и тело Адама падает на мое, пока мы оба тяжело дышим. Его спина покрыта лекгим слоем пота, когда я обнимаю его, прижимая ближе к себе.

— Я люблю тебя, — шепчу ему в щеку. Теперь, когда я знаю, что чувствую, не хочу, чтобы он когда-либо сомневался в этом. Кажется, я не могу перестать говорить это.

Теперь я знаю, что больше никогда не смогу остановить себя, чтобы говорить эти слова.

Я чувствую ухмылку Адама напротив своей кожи.

— Я люблю тебя. Больше всего на свете, — он сдвигается, прижимая свой лоб к моему, его глаза закрыты. — Я так рад,что ты здесь. Спасибо, что приехала.

Я прижимаю его еще крепче, не заботясь, что его вес давит на меня.

— Нету другого места, где я могла бы быть. Не сейчас.

И я имею ввиду это. Каждое слово.

22 глава

— Так что же будет сегодня? — я спрашиваю Адама через дверной проем ванной. Я стою у туалетного столика в отеле, нанося макияж после душа, в котором мы за это утро побывали несколько раз, так как постоянно успевали испачкаться, наслаждаясь друг другом.

Мои ноги все еще немного дрожат от этого.

Он подходит к дверному проему, одетый в черные джинсы и настоящую рубашку-поло с воротником. Нежно-голубой делает его глаза блестящими.

Ну или его глаза горят о того, что мы занимались сексом пять раз с тех пор, как вошли в гостиничный номер прошлой ночью.

Какая бы ни была причина, он самый великолепный парень, которого я когда-либо видела, и мой пульс ускоряется, просто глядя на него, прислонившегося к двери.

Адам усмехается, и мои щеки вспыхивают. По крайней мере, сейчас мне не нужно краснеть.

— Я должен встретиться с комиссией по досрочному освобождению в тюрьме. Они зададут мне вопросы об отце: думаю ли я, что он представляет угрозу для общественности, готов ли я помочь ему во время испытательного срока. Присматривать за ним, если он выйдет.

Я хмурюсь, глядя на него через зеркало.

— Что ты думаешь?

Он тяжело вздыхает и пробегает руками по волосам, уставившись в пространство.

— Думаю, что он злой. Я никогда не рассказывал свою историю раньше... каково было жить с ним, когда я был ребенком. Мне нужно это сделать. Я должен убедиться, что они поймут, какой монстр он на самом деле.

Я поджимаю губы, так как не знаю, что нужно сказать, чтобы он почувствовал себя лучше, но по темному цвету его глаз, могу понять, что Адам ненавидит то, что он должен сделать.

Поставив тушь, я подхожу к нему и обвиваю его руками. Он мгновенно опускает голову мне на плечо. Я чувствую, как он глубоко вздыхает, и его руки сжимаются вокруг меня.

— Боже, я рад, что ты здесь.

Я отступаю и целую его щеку.

— Я хочу быть здесь для тебя. Но я не знаю, что тебе нужно...

— Ты, — Адам целует меня, а затем прижимает губы к моей щеке, двигаясь назад, чтобы укусить за мочку уха. Я извиваюсь в его объятиях, и он смеется. — Только ты.

— Ну, тогда у тебя есть все, что тебе нужно, — я отворачиваюсь и, высокомерно улыбаясь, возвращаюсь к зеркалу, чтобы закончить макияж.

— Да, это так, — серьезно подтверждает Адам и оставляет меня готовиться.

Сегодня кажется, что последние три месяца это сон. Что-то, что было не совсем реальностью. Я знаю, что нам нужно будет во всем окончательно разобраться. Скорее всего, буду посещать доктора, чтобы убедиться, что возвращение моей памяти означает изменение к лучшему.

Но сегодня мы имеем дело не с этим.

Сегодня нам предстоит убедиться, что папа Адама останется в тюрьме. Я вздрагиваю от этой мысли и иду, чтобы найти его.

Когда я прохожу через дверной проем, вижу что он улыбаясь смотрит вниз на коробку с кольцом, которое я до сих пор не видела, кроме как в своей памяти.

Я умираю, как хочу вырвать его из рук Адама, чтобы почувствовать кольцо на своем пальце.

— Готов? — спрашиваю я.

Он закрывает коробку и запихивает ее в карман. Мой взгляд следует за его движением.

— Ага.

Я колеблюсь, когда он идет ко мне.

— Ты не спросишь меня? — я поднимаю брови, когда Адам приближается.

Он качает головой с усмешкой.

— Нет, — я хмурюсь и хлюпаю носом. Он нажимает на кончик и смеется. — Я спрошу. Но не сегодня. Ты действительно хочешь вспоминать о помолвке в день, когда мы пойдем в тюрьму?

Я издеваюсь.

— Мы просто посетители. И, кроме того, это не значит, что я не помню, как ты уже спрашивал меня.

— И посмотри, каким хорошим тот день получился, — бормочет он.

Я хватаю его за руку, останавливая в коридоре, чтобы видеть его лицо. Адам выглядит... виноватым?

— Это была не твоя вина.

Он пожимает плечами и сильно сжимает мою руку.

— Если бы я не настаивал, чтобы мы пошли туда в тот день, или если бы я выбрал что-то другое... — его голос затихает. Я могу только представить себе ужас, который Адам пережил в тот день.

— Достаточно. Это был несчастный случай, и я больше не хочу об этом говорить, — улыбаясь я затаскиваю его в лифт, и притягиваю к себе, пока его тело не прилипает к моему. — Пойдем, отправим твоего папу в тюрьму.