Импровизация на тему любви

Рано утром я проснулся от стука в дверь моего номера. Открыв, я увидел Микелу с пакетом в руках и цветком подсолнуха. Она принесла американский кофе в бумажных стаканчиках и маффины с бананами и лесными орешками. Мы позавтракали, сидя на постели, а потом занялись любовью. Есть мне не очень хотелось, я очень хотел Микелу. Позже, уже одеваясь, она сказала мне:

— Здесь, за углом, я встретила человека, который за доллар рассказал мне анекдот.

— Альфред.

— Мне кажется, его зовут Боб. Ты его знаешь?

— Иногда я останавливаюсь послушать его хохмы, но не всегда понимаю смысл. Но я с удовольствием плачу ему доллар, потому что он придумал забавную штуку. А почему ты думаешь, что его зовут Боб?

— Он сам сказал. Начал с того, что когда он учился писать, то оказался единственным учеником в классе, способным написать свое имя наоборот. «Меня зовут Боб. Эго имя — палиндром» — вот что я от него услышала.

Я улыбнулся и вспомнил Данте.

Микела поцеловала меня и ушла на работу.

Оставалось еще шесть дней…

В то же утро, гуляя по городу, я набрел на магазин, в котором почти задаром продавали CD. Цена была настолько смехотворной, что я скупил почти все, что было в магазине. Я взял Чета Бейкера, Роберту Флэк и Донни Хэтуэя, Смоки Робинсона, Нэнси Синатру, Билли Холидея, Отиса Реддинга и Сару Воэн. Музыка в их исполнении была созвучна нашему роману на фоне Манхэттена. Выходя из магазина, я подумал, что, должно быть, оправдываю первое место в номинации «Лучшая музыка»: Справедливости ради добавлю, что по более дорогой цене я взял еще Arctic Monkeys и She Wants Revenge.

Пообедал я в закусочной на 9-й улице, рядом с 1-й авеню. Мне нравится гулять по Лауэр Ист-Сайду. В этом районе я провел почти весь день. К пяти я пошел за Микелой. Мы перекусили и еще немного погуляли.

Вечером мы заглянули в секс-шоп. Там было все и даже больше. О назначении некоторых предметов мы ли весьма смутное представление. Микела шепнула мне на ухо:

— Купи что захочешь, а я потом с тобой поиграю. После этого она вышла на улицу.

Я не знал, на чем остановиться. Мне только дважды пришлось делать покупки в секс-шопе. Один раз в Мадриде, с Марией; мы с ней познакомились во время ей поездки по Испании. Тогда я купил вибратор, этого прибора в Испании изумительное название: утешитель.Второй раз — с Моникой. Мы зашли в магазин вместе, потому что она сказала, что ей хочется попробовать чего-нибудь новенького. Мы специально уехали из города на выходные, вволю потешились и наигрались. Вибраторы, шарики, хлысты, длинные шелковые ленты, чтобы связывать партнера… Еще мы прихватили виброяйцо с пультом управления. Вечером перед тем как пойти в ресторан, я вставил эту милую штучку в Монику, а потом за ужином время от времени приводил ее в действие. Особенно уморительно Моника выглядела, когда разговаривала с официантом или спрашивала, как пройти в туалет, у молодого человека из администрации гостиницы.

С Моникой мы еще играли в презерватив-подлодку: наполняли презерватив водой в ванной, а потом сводили его в вагину. Я сдавливал ту часть, которая оставалась снаружи, отчего презерватив начинал расширяться внутри. Монике это нравилось. Может быть, то же самое предложить и Микеле? — подумал я.

Была у нас с Моникой и другая игра — в ледяной фаллос. Берется презерватив, в него наливается вода, потом презерватив с водой отправляется в морозильную камеру, после чего получается ледяной фаллос. Такой при сношении освежает не только партнершу, но и партнера, который, в свою очередь войдя в женщину, ощущает бодрящую свежесть. Существенный недостаток; быстро тает. P.S.: лед не вынимать из презерватива. P.S.: рекомендуется применять летом.

Да… Выходные, проведенные с Моникой, забыть невозможно: неизгладимые впечатления…

Не могу сказать, что у меня развитые сексуальные фантазии, поэтому я взял только шелковые ленты, которыми собирался связать Микелу, и проверенное уже на практике виброяйцо. Забегая вперед, скажу, что мы его испробовали на следующий день — хохотали как ненормальные. Теперь я мог обогатить наши отношения всеми штучками, известными мне: теми, на которые я вначале не решался. Я не забыл слов, сказанных мне Сильвией: «Вежливый секс хуже всего на свете». А потом не бывает такого, чтобы одни женщины соглашались что-то делать, а другие принимали в штыки. Просто есть женщины, которые сразу согласны на эксперименты, и есть те, которых надо, постепенно подвести к этому. С Микелой все превращалось в игру. Но игра эта была без извращений. Мы могли весь вечер только целоваться и ласкать друг друга, а до большего дело не доходило. Ну и что? Порой мы изображали пару с различными вкусами. И я с нетерпением ждал выходных, когда можно будет весь день провести в постели. Я готов был к перевоплощениям. Поле нашей любовной игры было безграничным. Любовь была для меня спасательной шлюпкой, красивым цветком, майским дождем, звездным небом, окном в коттедже с видом на море, лучами солнца, пробивающимися сквозь листья деревьев, белоснежными простынями, развешенными на ветру, разноцветными банками с газировкой, вечерними нарядами, вспышками света… Все, что прежде было разрозненными страницами, мы с Микелой переплели в один том. Лежать с женщиной в одной постели, беспечно болтать с ней и, наконец, обладать ею — вот радость жизни.

Один раз мне удалось сделать то, что я безуспешно пробовал раньше с другими женщинами: войти и замереть, не двигаться. В какой-то книге я прочел, что когда мужчина не спешит достигнуть оргазма, а на некоторое время замирает, то оба партнера заряжают себя энергией. Я был в ней, мы лежали и тихо разговаривали, и это длилось долго.

Я помню лицо Микелы, когда я держал в руках ее запрокинутую голову. Ее глаза светились, как в те дни светилась и моя жизнь. Мы говорили тихо, почти шепотом, и нам было хорошо.

Но даже не это потрясло меня до глубины души, лежали рядом, точнее, я лежал на ней. Мы целовались, я шептал ей на ухо ласковые слова, и она кончила непроизвольно, без соития. Мои слова вовсе не были страстной фантазией. Я просто говорил ей о том, что ждет нас через несколько мгновений…

В тот вечер, сделав покупку в секс-шопе, мы сразу пошли домой к Микеле. По дороге она увидела мужчину, входившего в подъезд дома. Микела подбежала к нему и попросила не закрывать дверь, объяснив, что она живет в этом доме. Потом, придержав дверь, стала ждать, когда подойду я.

— Иди за мной, — шепнула она.

Мы поднялись по ступеням.

— У тебя в этом доме живут знакомые?

— Нет, я здесь никогда не была.

— А куда мы идем?

— Посмотрим, можно ли подняться на крышу.

— А мы не можем подняться на крышу в твоем доме?

— Он от нас слишком далеко.

На последнем лестничном пролете мы увидели незакрытую дверь.

Я впервые поднялся на крышу дома в Манхэттене. Раньше я видел такое только в кино. Эго было невероятное зрелище. Казалось, перед тобой вывесили рекламный плакат. От восторга я замер, а Микела начала целовать меня, сказав, что хочет меня здесь, сию же секунду. Она увлекла меня к невысокой стенке — что-то вроде ограды — и притянула к себе. Потом она расстегнула мне брюки, я задрал вверх ее юбку, приспустил трусики, она приподняла ногу и крепко обхватила меня. Одновременно я смотрел и на нее, и на лежащий передо мной город. Я занимался любовью не только с ней, но и со всем Манхэттеном.

Спускаясь по лестнице, мы без конца останавливались и целовались. Недавняя близость не утолила, а, наоборот, распалила наше желание. Когда мы пришли и к ней домой, я вытащил из пакета свою покупку. В магазине я вспомнил, что у кровати Микелы не было выступов, за которые можно было бы перекинуть ленты, поэтому купил сразу пять штук. Сначала я обвязал ноги Микелы — ленты выглядели как две шелковые подвязки, затем — кисти ее рук и наконец затянул ленты по бокам. Последней лентой я притянул Микелу к кровати.

Эта игра очень сильно возбудила меня. Почти так же, как и игра с зеркалом. Я снял со стены зеркало, поставил его на пол и подвел Микелу к столу. Она полулежала на столе, я пристроился сзади, а внизу, в зеркале, отражались наши тела. Микела тогда сказала мне, что я эротоман. «Романтический», — добавила она улыбаясь. Я точно не знаю, что бы это могло знакомить. Похабно, конечно, но я это представляю так: мужчина покупает розу, а потом пытается засунуть ее даме в пикантное место.