Где принц, если все мужики...

— Хорошая идея. — согласилась я.

— Тогда сегодня все оформим. Раз ты все равно уезжаешь.

Честно, я не ожидала, что разговор пройдет так гладко. Гена чуть мне сам вещи не собирал. Не пытался уговорить остаться. Я съездила с ним в город и оформила все документы. А вечером мы уже с Володей взяли билеты в Москву. Договориться на работе, что я уйду, не составила труда. Все равно один маршрут пока не выпускали из-за плохой погоды, поэтому вместо меня поставили временного кондуктора, которого взяли на сезон летних рейсов.

Погода продолжала хмуриться. Периодически шел дождь. Мелкий и противный. Их тех, что каплями оседал на лице. Зато было приятно вернуться в дом к теплой печке и горячему чаю. Билет уже лежал в паспорте. Вещи уложены. Прошло всего два дня, как Володя предложил мне уехать с ним. Все эти два дня прошли в хлопотах. Даже если и оставлять почти нечего, а из вещей небольшая сумка, все равно оказывается, что в городе у меня много дел, которые нужно было решить до отъезда. Но вот, все было сделано. Завтра я уезжаю. Поезд в девять утра. И не будет больше думать как выжить. Не нужно будет думать, как достать денег. Там другая жизнь.

Я забралась под одеяло в приятном предвкушении от завтрашнего дня. Гена привычно лег рядом. Я как-то привыкла с ним спать. И уж точно его присутствие меня больше не смущало. Можно было спокойно лежать рядом и греться под одним одеялом. И...

Его ладони оказались у меня под футболкой. Несмотря на прохладу, что царила в доме, я предпочитала немного мерзнуть, чем в свитере спать. Я не успела ничего понять, как он стал стаскивать с меня эту самую футболку.

— Что ты делаешь?

— А на что это похоже? — хмыкнул он.

— Подожди...

— Я и так долго ждал. — футболка отлетела на край кровати. Я попыталась встать, но он меня уложил назад. И опять его ладони у меня на груди, животе. Пока я отвлеклась, пытаясь убрать его ладонь с груди, он уже стащил с меня пижамные штаны.

— Ген...

— М? Прекрати возиться.

— Это насилие! — я попыталась вырваться из его рук, который грубо прижимали к кровати.

— Где? — спросил он, скользя пальцами по внутренней стороне бедер и резко проникая внутрь. Тело помимо воли выгнулось дугой. — Ты вся возбудилась. Так что насилие отменяется.

Возбуждение заставило тело звенеть натянутой струной. Так он еще больше увеличивал. Гена отстранился и сразу стало холодно. Одиноко. Но это на миг, чтоб вновь навалиться на меня и резко войти. Я не узнавала себя. Он мне не нравился, я его не любила. Но за считаные минуты ему удалось довести меня до пика и заставить упасть вниз. Разрядка. Мощная и выкидывающая из реальности на несколько минут.

— А девочке нравится резкость и грубость. — довольно сказал он, накрывая своими губами мои. Я задыхалась от тех эмоций, что он вызывал. А ведь ничего такого не было. Не было привычных ласк и прелюдий. Грубая, почти животная страсть, которая заставляла терять себя.

Время прекратило существовать. Усталость наполнила тело и приятное удовлетворение. Скорее перенасыщение. Это что же я с ним переспала? Неожиданно. Я вздохнула. Сумасшествие какое-то. Я лежала на кровати, сжавшись в комок. Надо было вернуть себя. Плохо не было. Но не было и того вдохновения, какое обычное чувствуешь после таких утех. Состояние напоминало скорее как после сильной истерики, когда проплачешь несколько часов. Тогда наступает усталость и пустота. Он вытянул из меня все силы.

Гена вернулся минут через десять. Закурил. Сел рядом на кровать. Провел ладонью по моему телу, как будто я была его собственностью. Так собаку гладят, а не женщину. Я поежилась.

— А ты мне нравишься. — сказал он. — Понятно почему за тобой мужики ходят. Видно, подстраиваться умеешь под них. Чувствуешь, что от тебя хотят. А теперь слушай и запоминай. Погулять я тебя отпущу. Тебе это надо. Когда назад приползешь раны зализывать, то на короткую цепь посажу. Такую, что забудешь о других мужиках. А ты все равно вернешься. Тебе деваться некуда.

— Гена, то что сегодня было не дает права мне диктовать свои условия. — возразила я.

— Я не диктую, а объясняю тебе как будет. — он ущипнул меня за ногу.

— Больно. Прекрати!

— Ложись нормально. Продолжим наше знакомство.

— Не хочу.

— А сама сейчас стонать будешь и просить добавки. — он затушил сигарету и достал презерватив.

— Так нельзя. — Я не хотела. Устала. Хотелось спать, но он даже слушать не стал. Тут было только его желание. С его стороны была сила. Если бы я опять не возбудилась, то это походило бы на изнасилование. Он только брал, ничего не отдавая. Его я не заботила. Только он сам. Эгоист. Если бы не страсть, что кипела в крови вулканом, то все это было похоже на пытку. Хотя в конце и напоминала пытку. Я уже себя не чувствовала, а ему все равно. Главное закончить. Когда же все прекратилось, я упала на подушку и закрыла глаза, почти сразу проваливаясь не в сон, а скорее забытье.

Холодно. Он отошел. Надо накрыться одеялом, но нет сил. Я лежала и не шевелилась. Никогда такого не было. Гена лег рядом. Накрыл нас и обнял меня. Провел рукой по моим волосам.

— Я тебя отпускаю лишь погулять. Знаешь, как кошек отпускают на улицу. Они убегают, думая, что вольная жизнь — это хорошо. Но потом готовы в любом доме жить, зная, что зимой лапы мерзнут. Ты вернешься. И тогда я дверь закрою. Будешь моей, домашней. И спать с тобой буду только я. Пока же — гуляй. Лапы подморозишь, тогда сразу о теплой печке вспомнишь и о том, кто в эту печку дрова подкидывает. — прошептал он. Мне не понравились его слова. Но возразить я не смогла. Сон навалился слишком резко.