Цветок счастья

– Извините меня, я пойду переоденусь. – Джанетта понимала, что нельзя терять времени, если они хотят до наступления сумерек отъехать подальше от Пэна.

– Я пойду с вами и помогу, – предложила Чжун Шоу.

– Достань из моей шляпной коробки оберточную бумагу и заверни в нее свадебное платье миссис Картрайт, прежде чем укладывать его в сумку, – наказала Элизабет служанке. – И положи в платье пакетик сушеной лаванды.

Джанетта не в первый раз услышала, как ее назвали миссис Картрайт, однако впервые это было сделано правомерно.

Направляясь вместе с Чжун Шоу в спальню четы Дейли, она вспомнила визит к губернатору. Когда в тот вечер ее неверно представляли как миссис Картрайт, ей и в голову не приходило, что через несколько дней она получит законное право так именоваться. Именно тогда Закари едва не поцеловал ее. А сегодня они будут заниматься любовью на берегу Цзялин.

Когда Джанетта переоделась и вышла из здания миссии, Бен, все еще с венком на шее, терпеливо поджидал ее. Сняв венок, она протянула его Чжун Шоу.

– Они щекотали тебя, дорогой? – поинтересовалась она.

Бен тихонько заржал, а у Джанетты, вспомнившей, как дядя чуть не пристрелил его, на глаза навернулись слезы.

– Где ваши люди? – спросил Лайонел Дейли у Закари.

– В городе. Они вместе с мулами заночуют здесь, а завтра к полудню нагонят нас.

Джанетта накинула куртку, понимая, что очень скоро дневная жара сменится прохладой, и взобралась в седло.

– До свидания, моя дорогая, – попрощалась Элизабет, глаза ее подозрительно блестели. – Храни вас Господь.

Закари пожал руку Лайонелу Дейли и тоже вскочил в седло. Двадцать четыре часа назад он въехал на территорию миссии холостяком, а теперь покидал ее женатым мужчиной. Более удивительного сюрприза жизнь не могла ему преподнести.

– До свидания! – закричали Дейли и Чжун Шоу, когда Закари и Джанетта поскакали галопом в направлении Пэна. – Приятного путешествия! До свидания!

Когда Джанетта последний раз обернулась и помахала им, они были уже так далеко, что их фигурки напоминали кукол.

Она посмотрела на Закари. В профиль лицо его было суровым и задумчивым, как всегда. Улыбка тронула ее губы. В такие минуты, как сейчас, когда Закари выглядел глубоко погруженным в собственные мысли, она уже не считала его угрюмым и неразговорчивым. Во время их совместного путешествия бывали длительные периоды, когда они не разговаривали друг с другом, и на это были свои причины. Но временами они дружески болтали, а когда Закари внезапно одарял ее одной из своих редких очаровательных улыбок, у нее просто кружилась голова от радости.

По мере приближения к Пэну река становилась все более и более оживленной. Ялики так и сновали к причалам и обратно, джонки стояли на якорях, некоторые из них были перевернуты для ремонта. Домохозяйки из соседних домов спускались к реке с пустыми ведрами и возвращались с полными.

Они въехали в город через главные ворота, и Джанетта с удивлением отметила, что Пэн гораздо чище и приятнее любого другого города, через которые им пришлось проехать. Здания здесь были сложены из красивого желтовато-коричневого песчаника, постоялые дворы были просторными, чисто убранными, на лотках вдоль оживленных улиц громоздились рулоны разноцветного шелка.

Закари и Джанетта спокойно проехали через город и спустились по каменной лестнице к северным воротам, где их взору предстали только сверкающие излучины Цзялин и далекие горы с затянутыми облаками вершинами.

Джанетта устремила восторженный взгляд на север.

– Это самый счастливый день в моей жизни, – совершенно искренне призналась она.

Закари усмехнулся; его, как всегда, позабавила ее обезоруживающая откровенность. Однако его взгляд, встретившийся со взглядом Джанетты, все еще был задумчивым. По его мнению, она была бы счастлива даже в том случае, если бы вышла за него замуж, ища в этом браке выгоду для себя. Как же и когда он узнает истину? В памяти Закари еще свежа была картина, когда она целовалась с Чарльзом. Вряд ли так стала бы вести себя молодая девушка, мечтающая найти голубой луноцвет и не имеющая никаких иных намерений. Ведь до этого она едва перекинулась с Чарльзом парой фраз. Несмотря на твердые возражения Джанетты и собственные недавние сомнения, Закари никак не мог избавиться от мысли о том, что, если бы Чарльз предложил Джанетте стать его женой, она согласилась бы с той же готовностью, с какой приняла его собственное предложение.

– Как долго нам ехать до Ганьсу? – спросила Джанетта, не отрывая взгляда от далеких гор.

– Недели четыре, может быть, пять.

Закари почувствовал, как его охватило желание. Никогда еще он так сильно не желал женщину. Может, когда он овладеет Джанеттой, то узнает наконец истинные мотивы ее бегства из Чунцина? И какой бы она ни была искусной лгуньей, она ни за что не сможет обмануть его в постели. Для подобного обмана у нее просто нет никакого сексуального опыта.

По мере того как Пэн все дальше и дальше оставался позади, становилось прохладнее. Вдоль берега тянулись пологие лесистые холмы, а сам берег густо порос золотистой купальницей.

– Пожалуй, мы остановимся здесь, – неожиданно решил Закари, натягивая повод.

На склоне холма позади них сквозь стволы деревьев проглядывала пагода с розовато-красной крышей. На юге, где-то среди холмов, затерялся Пэн, на севере виднелись только горы с молочно-белыми вершинами, точно такие, какими их изображали на китайских акварелях.

Остановив Бена и спешившись, Джанетта вновь ощутила приступ робости и тревоги. А что, если Закари женился на ней только ради того, чтобы спасти Бена? Что, если он не намерен в действительности стать ее мужем? Или, хуже того, станет, но разочаруется?

Закари достал спальные мешки и расстелил их прямо на цветах. Он уложил их не рядом, а на некотором расстоянии друг от друга. Однако сейчас это расстояние было гораздо ближе, чем в предыдущие дни.

– Ничего, если я оставлю тебя разгружать Бена и Буцефала, а сам займусь костром? – спросил Закари, слегка вскинув бровь.

Джанетта кивнула. Ей захотелось провести пальцем по его изогнутым бровям, ощутить ладонью жесткость волос, почувствовать на своих губах его пылкие губы.

Закари направился к берегу реки в поисках камней, чтобы обложить ими место костра, а Джанетта начала разгружать Бена. Среди росших поблизости деревьев защебетала птица, где-то в реке плеснула рыба. Закари вскоре вернулся с камнями и, пока Джанетта разгружала Буцефала, занялся устройством костра.

– Ты голодна? – спросил Закари, в его голосе не чувствовалось ни малейшего волнения.

Джанетта покачала головой, понимая, что если бы даже и была голодна, то просто не смогла бы сейчас есть. У нее пересохло во рту, сдавило горло.

– Тогда давай погуляем.

Джанетта заметила, как глаза Закари полыхнули огнем, и поняла, что гулять ему совершенно не хочется. А предложил он это только потому, чтобы дать ей время успокоиться и заняться любовью при свете луны, а не в достаточно светлых сумерках.

– Давай, – ответила Джанетта хриплым голосом, благодарная Закари за удивительно тактичное поведение.

Закари взял ее за руку, и они зашагали в сторону деревьев и пагоды. Ее пальцы охотно переплелись с его пальцами, робость отступала с такой же быстротой, с какой и возникла. Джанетта подумала, что у них все будет хорошо. Надо лишь отбросить все ненужные эмоции, которые могут только омрачить, а не усилить очарование первой брачной ночи.

Тропинка была узкой, по ней явно редко ходили. Джанетта ожидала, что найдет пагоду совершенно запущенной, однако земляной пол оказался чисто подметенным, а большая статуя Будды в центре заботливо украшенной.

– Может, зажжем свечи? – спросила она, дыша немного учащенно после подъема среди деревьев по крутому склону.

Закари покачал головой и усмехнулся:

– Нет, мы не в соборе Святого Петра.

Они встали, держась за руки, перед статуей.

– А во что верят буддисты? – спросила Джанетта.