От любви не убежишь

– Вы совсем недавно привлекли внимание мистера Джастиса Мартина, насколько я понял, – вставил один из партнеров в костюме в тонкую полосочку, сидящий напротив нее. – Кажется, вы произвели на него сильное впечатление, он описывал вас как Жанну д'Арк Раздела Семьи.

Тесс засмеялась:

– Или Джоан Риверс.

Они тупо уставились на нее. Может быть, они, вместо того чтобы смотреть телевизор, слушают Малера?

– У Джастиса Мартина очень хорошие дружеские отношения с нашим старшим партнером, доверительно сообщила Анна Солсбери.

– Понятно. – Тесс сделала глоток кофе. – Так в чем именно заключается работа? – Тесс слушала, как Анна Солсбери описывает ее работу, которая, в сущности, почти не отличалась от той, что ей приходилось делать в «Кингсмилле», только клиенты совсем другие.

Двадцать минут или около того они обсуждали ее опыт и как скоро им потребуются ее услуги.

Наконец партнер, сидящий напротив, застенчиво улыбнулся:

– Ну что ж, миссис Брин, полагаю, вы бы хотели узнать о размерах вашего вознаграждения? Сто тысяч фунтов вас устроят?

Слава богу, она в этот момент не пила кофе, иначе он оказался бы на ее симпатичной кружевной блузке. Если ей дадут эту работу, все их денежные трудности останутся позади! Стивен сможет уйти из «Ричмонд и Квинн» и рисовать целыми днями.

– Ну, миссис Брин, – Анна Солсбери закончила беседу, – у вас есть еще какие-нибудь вопросы?

Да, вопросы были. Но Тесс понимала, что сейчас не время их задавать.

– Только один вопрос, – Тесс вежливо улыбнулась, – вы занимаетесь бесплатной правовой помощью?

Партнеры обменялись улыбками, как будто Тесс смело пошутила.

– Ну, как прошло? – спросила Элли, как только Тесс перешагнула порог дома. – Ты теперь станешь высокооплачиваемым юристом в костюмах от «Армани», разъезжающей на «Порше», как в телевизоре?

– Не похоже. Ну, а если увидят тебя, немедленно отвергнут мою кандидатуру. За то, что я плохо воспитываю детей. – Тесс пошла искать Стивена. Она заметила его машину рядом с домом. – Где папа?

– Играет с Люком в этих его ужасных пластиковых борцов. Разве он не видит, – сказала она, качая головой со всей мировой мудростью шестнадцати лет, – что это просто куклы Барби в тряпочках?

– Не думаю, – улыбнулась Тесс, вспомнив, как Элли любила свою Барби, бесконечно одевала и раздевала ее и засыпала, только если укладывала ее рядом с собой на подушку.

Ковра в гостиной было почти не видно из-за виртуальной армии жутких пластиковых борцов. Стивен управлял машинкой, которая заставляла их кричать «унх» или «угх», когда они падали.

Когда Тесс вошла, он как-то виновато посмотрел на нее, сжимая в руке фигурку Балка Брогана, человека, который осмелился предположить, что борьба может быть статичной.

– Привет, любимая, – он помахал рукой Балка, приветствуя ее, – ну как?

– Попозже расскажу, когда немного приду в себя. – Она хлопнула в ладоши.

– Все, Люк! Отложи до завтра своего Балка Брогана, пора купаться, а потом можешь почитать что-нибудь в постели.

– О мам! – завопил Люк. – Мы на самом интересном месте. У Балка появился английский бульдог на цепи. Еще пять минут. – Старый, как мир, вопль ребенка, которого укладывают спать.

Был уже одиннадцатый час, когда они наконец налили себе по бокалу вина. Она подробно описала свою встречу в «Ганноверсе», приберегая напоследок новость об обещанном ей жалованье.

– Итак, – она опустила голову на плечо мужа, – что ты думаешь?

Стивен еще раз наполнил бокалы.

– Я думаю, тебе лучше держаться от них подальше. – Он вскочил и принялся расхаживать между пластиковыми борцами Люка. – Ради всего святого, Тесс. Ты же изменишь всем своим принципам. Я не понимаю, почему ты вообще подумала об этом?

Тесс посмотрела ему в глаза:

– По двум причинам. Во-первых, тогда я скажу Патриции Грин, что они могут убираться подальше со своей чертовой работой, и, во-вторых, я подумала о тебе. Если бы я зарабатывала такие сумасшедшие деньги, тебе бы не пришлось больше работать на Джозефину Квинн.

Стивен коснулся рукой ее щеки, он был тронут:

– У меня же будет выставка, ты помнишь?

Стивен никогда раньше не работал по субботам в мастерской в Винчестере, но поскольку Элли и Люк собрались куда-то из дома на весь день, а Тесс отправилась за покупками, он решил поехать. Он уже несколько недель хотел реализовать свой замысел и сегодня наконец сможет приступить к делу.

Шоссе было на удивление пустым – лишь несколько припозднившихся отдыхающих – машины их набиты велосипедами и одеялами; так что он добрался до места за рекордно короткое время. Впереди у него был целый день. Он был так доволен собой, что даже вспомнил: на обратном пути надо купить молоко.

Паркуясь, он посмотрел на окна резиденции. Интересно, что Джозефина делает по выходным? Может быть, она еще в постели, ей принесли завтрак невидимые слуги, она читает субботние приложения, и ни громкая музыка, ни детский крик не нарушают ее покой.

Конечно, Джозефина – любительница экзотики. Он представлял ее лежащей под балдахином роскошного цвета и все-таки не теряющей при этом элегантности и утонченности. Стивен вернулся к действительности. О чем он, черт возьми, думает? Он приехал, чтобы рисовать, а не воображать себе спальню Джозефины.

Через десять минут он уже сидел посреди студии на полу, тепло от какого-то невидимого обогревателя изгоняло холод, который принес с собой пронзительный ноябрьский ветер. В руках чашечка кофе. С закрытыми глазами он попытался создать в уме свою будущую картину.

До сих пор он писал только людей и натюрморты. Сейчас ему хотелось написать пейзаж, но не ту ерунду, которой обычно занимаются художники по воскресеньям, он задумал кое-что посильнее. Он мысленно вернулся в Корк, в детство, когда мальчиком стоял на берегу или у пристани и прислушивался к порывам ветра, заставляющим рыбацкие лодки возвращаться в гавань. Он погрузился в прошлое настолько, что слышал шум волн...

Боясь взглянуть на то, что у него получается, Стивен продолжал работать, пока за окном не начало смеркаться и у него не стали буквально отваливаться от усталости руки. Он отошел подальше и взглянул на холст. Этот замысел был самым амбициозным из всего, что он пытался делать. Пока одни наметки: тени и вспышки цвета ярче и фантастичней, чем когда-либо на его картинах. Глядя на нее, он ощущал волнение и неуверенность. Безусловно, в картине было чувство, но что это: блестящая работа или сущая ерунда?

– Тесс, сегодня я принял решение. – Она посмотрела на Стивена, отодвинула чашечку с кофе. – Я решил подыскать студию поближе к дому.

Тесс улыбнулась, довольная.

– Ура! – Элли отложила сэндвич и обняла отца. – Я знала, что ты одумаешься. Я люблю тебя, пап.

– Я тоже люблю тебя, Элеонор, – сказал Стивен, и они посмотрели друг другу прямо в глаза.

– Привет, Люси, Джозефина на месте? – Стивен хотел сразу же сообщить ей о своем решении, чтобы отрезать пути к отступлению.

– Нет, боюсь, она уехала на весь день в Лондон. – Люси улыбнулась ему в ответ.

Ей нравился Стивен. Хьюго много говорит о том, что сам делает всю административную работу, но в нее почему-то не включены миллионы мелких поручений, таких, например, как покупка сигар. Стивен сам делал это. – Хотите, я попытаюсь связаться с ней?

Стивен покачал головой:

– Нет, это не настолько важно, я зайду к ней в другой раз.

Он пошел в офис, чтобы сделать несколько звонков. Если Джозефина и Хьюго согласятся, ему, возможно, придется в скором времени слетать в Нью-Йорк, чтобы переговорить с основными покупателями.

После работы он сразу же взялся за свой пейзаж. Тесс должна была вернуться сегодня поздно, и он хотел напоследок максимально использовать мастерскую. Скоро у него не будет такой возможности.

К девяти он почувствовал сильную усталость и решил, что пора выезжать. Он уже мыл кисти, когда услышал шум машины на дорожке, ведущей к дому. Скорей всего, это Джозефина. Впервые ему стало страшно остаться с ней наедине. Если она заметит свет в мастерской, то может зайти. Он выключил все лампы, оставив один маленький светильник над рабочим местом. Потом вспомнил, что его машина стоит на подъезде к дому, и она конечно же поймет, что он здесь.