Бонус. Целуй меня нежно (СИ)

Проснулся он от того, что широкая ладонь Влада выглаживала его плечо, руку, спину, бедро, спускалась ниже…

Грабар шумно выдохнул.

— Олег Олегович, успокойтесь и спите дальше, — низко промурлыкал Влад ему на ухо. — Вы когда-нибудь выступали в роли плюшевого мишки? Это очень просто. Главное, не пинайтесь и не мешайте мне вас обнимать… Вот хороший мальчик, м-м-м…

Привычная игра с переходом на официальный тон. Олег прекрасно знал, что Сокольского нереально заводит как официоз в одежде, так и в обращении. И неважно, что сейчас одежды нет, а они лежат в одной постели. Тут вступало в действие правило: "Ко всему, что лежит в моей постели, имею полное право приставать".

— Владислав Алексеевич, это доброе утро такое? — поинтересовался Олег.

— А чем оно вам не доброе? — ни капли не смутился Сокольский, не прекращая выглаживать и ласкать, проводя кончиками пальцев по низу живота, а потом касаясь члена.

У Олега перехватило дыхание:

— Владислав… ах… Алекссевич…

— Хм, а мне нравится такая форма моего имени, — деловито одобрил Сокольский. — Так вот об утре…

Его ладонь скользнула вверх, оказавшись на груди. Пальцы обвели соски, слегка прижали их, и снова ладонь спустилась к члену. Олегу только оставалось что податься ближе и закусить нижнюю губу.

— Вы знаете, — тем временем невозмутимо продолжил Сокольский, — что регулярный утренний секс на тридцать процентов снижает риск инфаркта?

— А? Да-а-а… — Ответ вышел с шумным выдохом и шальным взглядом. И только потом пришло осознание, что получилось как-то сильно эмоционально. — В смысле… знаю.

Скулы горели от заливавшего их румянца, а возбужденный член был явно за здоровый образ жизни. Во всяком случае, именно тот, который пропагандировал Сокольский.

— И что думаете предпринять по этому поводу? — с интересом продолжил Влад. — Здоровье надо беречь смолоду, верно? Особенно людям интеллектуальных профессий. Сидячий образ жизни, лишний вес… — Он провел ладонью по животу и бедрам Грабар, явно наслаждаясь прикосновениями и еле слышным стоном, сорвавшимся с губ Олега. — Хотя с весом у вас все идеально… Но все равно, сердечно-сосудистую систему надо тренировать.

И словно в подтверждение своих слов погладил пальцем влажную головку члена, и только после этого принялся за ствол.

Олег снова прикусил губу, сдерживая новый стон. И при этом совершенно не думал, как это выглядит со стороны. Попытка немного сохранить невозмутимость провалилась сразу, стоило только податься к ласкающей руке и шумно протяжно выдохнуть.

— Владислав Алексеевич, все… в ваших руках.

И сам, подняв пуку, сумел огладить его бок и бедро.

— Хороший ответ, мне нравится, — ответил Влад, подвигаясь еще ближе к Олегу. — В моих, значит… М-м-м, какое красивое "все"…

Одной рукой он уже откровенно ласкал член Грабара, а вторую просунул Олегу под шею, обнимая его за плечо, заглянув в лицо.

— Очень… Красивое, — шепнул еле слышно.

С губ Олега все же сорвался стон. Потому что от прикосновений все тело пылало огнем, а когда смотришь прямо в глаза любовника, то становишься совсем беспомощным. И в то же время понимаешь, что никуда не хочешь уходить и, пожалуйста, только не отпускай.

— А… — голос Грабара замер, подходящих слов просто не находилось.

Только пальцы хаотично и невесомо скользили под бедру Сокольского, подбираясь к внутренней стороне и паху.

Влад наклонился и сорвал стон и незаконченную фразу легким поцелуем. Скользнул губами от уголка рта по щеке вверх, поцеловал ухо, прихватывая губами мочку, шепнул прерывисто, обжигая дыханием:

— Только ради профилактики… Инфаркта…

После чего просунул колено между ног Олега, а вторую ногу закинул на свое бедро, целуя висок, щеку, скулу, снова губы…

Поцелуй оказался разорван слишком быстро. Олег не сразу понял, почему. Губы, кажется, горели. От возбуждения и желания мысли путались, а от хриплого голоса внутри все сладко сжималось. Ибо слишком сексуально, слишком хорошо. Как и всегда… с ним.

Грабар прижался к Сокольскому крепче, обвивая его шею руками и впиваясь в губы, на этот раз не собираясь отпускать просто так.

— Ты уверен, что даешь мне карт-бланш? — шепнул на ухо Влад, словно на самом деле считая, что ему могут отказать. — У тебя последний шанс сказать "нет", мальчик.

Только пальцы по-прежнему ласкали член, а потом дотянулись до яичек и промежности, выглаживая и дразня, заставляя прерывисто дышать и терять волю.

Ногти Олега впились в плечо Влада. Он медленно облизнул пересохшие губы, ахнул от особо откровенного прикосновения и шепотом еле слышно произнес:

— Даю.

— Как же… Приятно… Иметь дело… С профи… — выдохнул Сокольский.

Потребовалось несколько секунд, чтобы дотянуться до тумбочки, рассыпать там какую-то мелочевку, тихо ругнуться. Самому ведь тоже не терпится, это видно и… чувствуется. Но смазка все же нужна.

— Ма-а-льчик мой… Хороший… Сладкий…

Слова возбуждали и ласкали не меньше действий, заставляя отдаваться не только тело, но и душу. Влад неторопливо касался входа, смазывая и лаская его сначала одним пальцем, потом двумя. Было видно, что сдерживался из последних сил, но не хотел причинить боль.

Олег затаил дыхание, покорно и доверчиво замерев в его объятиях. Прекрасно зная, как сносит у Сокольского крышу и от покорности, и от открытости. Но почему же он медлит? Тело и так горит, он уже готов, даже боли практически не чувствуется. Но потом понял.

— Я… — хриплый смешок.

Нет, не так

— Владислав Алексеевич, — снова выдох. — Пожалуйста… Прошу вас…

Он видел, что Влада и самого ведет. В серых глазах — зимний шторм. Еще чуть-чуть — сметет все на своем пути. Сокольский сжал пальцы на члене Олега, провел вверх-вниз по стволу, а потом снова, ниже и вглубь, туда, где острее всего. Грабар охнул и вздрогнул, широко распахнув глаза. Судорожный вздох, полуоткрытые губы тут же оказались во властном горячем поцелуе. Не разрывая поцелуя, Влад вошел в него, медленно проникая и с каждым толчком заставляя постанывать и вжиматься всем телом.

— Да, мальчик, да, — обжег шепот. — Все, что хочешь… Для тебя — что угодно, только скажи…

Только говорить ничего не хотелось, потому что и так было все слишком хорошо.

— Влад… — выдохнул он, уже слабо соображая и сам подаваясь ниже и вперед, чтобы прочувствовать все глубже и сильнее. С трудом понял, что собственные ногти так впились в плечи Влада так, что ходить ему расцарапанным.

Впрочем, тот вряд ли расстроится.

— Сильнее, — шепнул одним губами, — сильнее…

Поначалу Влад замер, но от хриплого голоса и жаркой просьбы серые глаза стали еще темнее. Он снова подался вперед и качнулся назад, постепенно наращивая темп. И сам сжал извивающегося под ним Олега изо всех сил, словно тот мог куда-то исчезнуть.

Оргазм накрыл обоих ярко и обжигающе, не давая дышать и двигаться. Олег хрипло вскрикнул, содрогаясь всем телом, чувствуя, как сильнее Сокольский вбивается в его тело, тоже срываясь с грани.

— Мальчик мой, — разобрал он еле слышный шепот Влада, от которого по коже пробежали мурашки. — Милый… Желанный… Самый лучший… Мой…

Губы сами потянулись в счастливой и наверно безмерно глупой улыбке. От слов Сокольского хочется почему-то смеяться и плакать одновременно. Какая глупая реакция, неправильная, ненормальная. Говорить совершенно не хотелось, все слова были лишними. Поэтому оставалось только вжаться всем телом и уткнуться в шею Влада. И больше ничего. И так слишком хорошо.

Сокольский ласково провел пальцами по его волосам, коснулся губами макушки. И пусть сейчас Олег не видел его лица, но чувствовал, что тот улыбается.

— Хороший я муж? — неожиданно поинтересовался Влад.

Олег тихо рассмеялся и потерся щекой о его плечо:

— Очень.

И ведь действительно — очень.