Невеста для капитана

— Сколько уже выловил? — спросила Стефани.

Устроившийся рядом с печкой, Эйс поковырялся в чашке.

— Семь. Похоже, только одного не хватает. Как ты думаешь, могла одна рыба быть одноглазой?

— Продолжай искать, а я пока отнесу печенье наверх.

Она нагрузила поднос глубокими тарелками, ложками, салфетками, кусочками масла и все это понесла на крышу центральной каюты. Потом отнесла корзинки с печеньем, вазы со свежими фруктами и почувствовала, как губы ее невольно растягиваются в улыбке при виде Эйса, появившегося с полной супницей ухи.

— И ты собираешься это есть? — спросил он шепотом.

Есть? Это? Он что, шутит? Она надышалась этой рыбьей баландой по гроб жизни.

В разгар обеда лицо миссис Пиз вдруг приобрело странное выражение. Была она низенькой, с ямочками на локтях и коленках, с короткими светлыми волосами, как у барашка. Миссис Пиз, опустив очки на кончик носа и наклонив головку, пристально всматривалась в свой суп.

— Ой, кажется, на меня кто-то смотрит оттуда.

Ее муж, желая убедиться, что это так, глянул через плечо.

— Ничего не вижу.

— Вон там, — она указала ложкой. — Это маленький черный глаз.

— Странно, — ответил муж. — Что бы это глазу делать в твоей ухе?

Эйс подскочил к миссис Пиз и окунул свою ложку в ее суп.

— Так-так, где тут что? Где это всевидящее око? — Он поднес ложку к своему носу, рассматривая ее содержимое. — Это не глаз. Это черный перец. — И он запустил его из своей ложки, как из пращи, в сторону открытого моря. Подлетевшая чайка поймала выброшенный глаз на лету. — Чайки очень любят перец, — объяснил он миссис Пиз.

Эйс оглянулся на Стефани и произнес одними губами: «Восемь».

Стефани сосредоточенно жевала печенье и старалась не смотреть в сторону Ивана.

— Капитан с нас глаз не сводит, — сказал Эйс. — Думаешь, он понял, что это было?

— Исключено.

— Все равно смотрит. До этого всего один раз смотрел так, когда собака Энди Нью-Фармера подняла ногу над новыми капитанскими ботинками. Он тогда надел их в первый раз.

Стефани откусила кусочек печенья.

— Что он из себя представляет? Ты давно его знаешь?

— Иван — это класс! Он из древнего мореходного рода. Его дед и прадед были капитанами каботажных шхун, и мне рассказывали, что он потомок Реда Рамусена, знаменитого пирата. В доме Ивана, в Хабене, обитает призрак его вдовы. Люси говорила, что этим летом Иван дом продал.

«Великолепно, — подумала Стефани, — значит, я купила дом с привидением. Новоиспеченная невеста забыла сообщить мне еще и об этом».

Паруса захлопали, Иван повернул руль и, оседлав безудержный ветер, шхуна продолжила свой путь. Стефани поймала себя на том, что разглядывает Ивана, пытаясь прийти в себя от навалившихся новостей. Выглядел он внушительно, даже в ее придирчивых глазах.

Он стоял, исполненный самообладания, недюжинная сила угадывалась в его широкой спине и крепких руках. Борода подчеркивала решительную линию подбородка, казалось, он был идеальным капитаном для корабля, носящего имя «Саваж». Это был человек, рожденный властвовать и внушавший уважение. Еще час назад она не доверила бы ему доллар разменять, а теперь была заложницей на маленькой деревянной посудине, прыгающей по волнам безбрежного океана, и верила, что рядом с ним она в безопасности. Несмотря на его суровую внешность, Стефани сердцем чувствовала, что он может быть очень нежным. «Странные мысли о человеке, который мне не нравится», — решила она. И тут их взгляды встретились и слились в неосязаемой ласке, не менее волнующей, чем то прикосновение несколько часов назад. Лицо Стефани вспыхнуло. Глупый же у нее, верно, вид. Даже не глупый. «Обескураженный», было бы точнее. Кузина Люси не шутила, говоря, что Иван ужасно привлекателен. Сердце Стефани учащенно забилось, когда он, закрепив руль в нужном положении, повернулся в ее сторону. Глаза ее забегали, но она, несмотря ни на что, решила смотреть ему прямо в лицо. Если он станет критиковать ее уху, она признает свою неудачу. Если поцелует — она заманит его на камбуз и изнасилует.

«Ох, Стефани, Стефани, — пожурила она себя, — такие мысли сулят тебе кучу неприятностей».

Глава 2

Иван ни минуты не сомневался, что в тарелке миссис Пиз плавал именно рыбий глаз. Он также был уверен, что ему совершенно не интересно, как этот глаз туда попал. Существовали вопросы, волновавшие его куда больше. Некоторые вещи имели прямо-таки мистическую природу. К примеру, почему его так привлекала Стефани Лоу, женщина, которая находилась в кругу сплошных неприятностей и жизненных парадоксов. Может, это и не влечение вовсе? Может, это просто тяжкое наваждение? Вроде болезненного любопытства, которое влечет к месту кровавой автокатастрофы и заставляет читать в газетах об ублюдках, совращающих малолетних. Теперь, когда он узнал Стефани ближе, его ничуть не удивляло, что ее дом рассыпается на куски. И если она останется на борту «Саваж», может случиться, что угодно. Эпидемия бубонной чумы или среди бела дня они выскочат на берег. В лучшем случае, она их просто всех отравит. Стефани Лоу была просто катастрофой, которая только ждала своего часа. «Конечно, неприятно, что ей придется покинуть шхуну», — думал он, подходя к девушке. Вокруг нее существовало некое энергетическое поле. Одевалась она весьма необычно, можно сказать, ужасно. Поперек маленького прямого носа рассыпаны несколько веснушек, кожа нежная, эластичная и большие голубые глаза, от взгляда которых у него внутри все переворачивалось. Ее поза, казалось, говорила: «Назад!» Но что-то во взгляде этих кобальтовых глаз делало его джинсы вдруг слишком тесными в отдельных местах. Не то, чтобы это имело особое значение. Секс не был для него просто чашкой чая, а плотность облегания джинсов никогда не влияла на принятие деловых решений. Интуиция подсказывала, что ее надо высадить на первом же острове, но он знал, что не сможет избавиться от нее, пока не найдет замену. Кок-неумеха все же лучше, чем совсем без кока. Он взял яблоко из вазы, стоявшей за спиной Стефани, и держал его в руке, посмеиваясь про себя над обоюдным молчанием. Она ждала, очевидно, что он первый сделает ход, и смотрела перед собой ничего не выражающим взглядом. Она не собиралась сама начинать разговор о своей стряпне и не думала флиртовать с ним, чтобы сохранить свое место. Выдержки ей не занимать, и она не нытик и не трусиха. Чертовски жаль только, что не умеет готовить. Ему было любопытно, вздохнет ли она с облегчением, если он не упомянет о рыбьих глазах, и тут же решил, что нет, не вздохнет. Она была из тех женщин, которые при необходимости проявляли завидную выдержку. Он широко улыбнулся, надеясь на ответную взаимность. Он предпочитал ее видеть в более непринужденной обстановке, например, выкрикивающей ругательства или катящейся кубарем с горы. Когда она ответила ему улыбкой, он не выдержал и протянул ей яблоко.

— У тебя была возможность осмотреть судно?

Она покачала головой.

— Дальше камбуза и ледника я не заходила. Да и некогда было.

— Почему бы не сделать маленький перерыв, а я проведу с тобой экскурсию, пока Эйс занят уборкой. — Он двинулся к центральной надстройке. — У нас две надстройки. В них расположены туалеты со смывом и умывальник с горячей и холодной водой. — Он открыл дверь и показал чистенький туалет. Закрыв дверь снаружи на защелку, он кивнул в сторону люка напротив. — Он ведет в центральную каюту на двенадцать пассажиров. — Затем указал ей на сооружение, возвышавшееся прямо перед ними. — Это кормовая рубка.

Стефани долго еще ходила за ним по кормовой рубке, потом он повел ее вниз по трапу в маленькую комнату с карточным столом и скамеечками для четырех игроков. Слева были три двери в двухместные каюты. В дальнем углу за столом находился небольшой камин, облицованный сине-белыми дельфтскими изразцами и декорированный медными пластинами. Все свободное пространство стен было занято книжными полками, а под потолком висел корабельный фонарь. Наверняка в этой комнате хорошо было поиграть в шахматы, а мрачный ненастный день станет в ней почти желанным, ведь так приятно поболтать с попутчиками, сжимая в ладонях кружку горячего чая и чувствуя спиной тепло камина, а то и просто почитать хорошую книгу.