Милли Брэди меняет профессию

— Но все же. — Эстер проглотила свой чай и постаралась говорить с участием. — Тебя ведь бросили, да? Тебе нужно развлечься.

— Как развлечься?

— Немного повеселиться. Идея! Устроим вечеринку! Например, новоселье.

Милли сделала круглые глаза.

— Слушай, мы ведь живем здесь уже два с половиной года.

— Правда? Боже, как бежит время, когда развлекаешься. Ладно, пойдем куда-нибудь, устроим славный пятничный кутеж. — Эстер с энтузиазмом вскочила с полированной деревянной крышки унитаза, расплескав чай на банный коврик. — Разбудим весь город, отпразднуем твое освобождение от скудоумного Нила, подцепим сотню красивых серфингистов и шикарно проведем время... Будет что вспомнить!

В общем, это было похоже на план. Но через несколько часов, снимая слишком узкие туфли и укладывая их в сумку, Милли напомнила себе, что так иногда случается, когда выходишь в люди. Никогда точно не знаешь, где ты можешь оказаться. Все зависит от случая. Ты можешь заглянуть в бар, чтобы выпить рюмку, одетая в ужасный офисный костюм и с полным безобразием на голове, а в результате сказочно проведешь время.

Впрочем, возможен прямо противоположный вариант: можно потратить четыре часа на макияж и одевание, потом вылететь в полной боевой готовности на крыльях надежды... и что в итоге произойдет?

Точно. Полный облом.

И конечно, именно это и случилось сегодня вечером. О, они вполне сносно провели время, обошли все самые стильные, самые интересные бары в Ньюки, встретили кучу знакомых. Но в результате осталось одно разочарование.

Все равно что заглянуть в рождественское утро в подарочный чулок и обнаружить там годовой запас прекрасно упакованных... носков.

Мораль этого вечера была такова: ты можешь встретить красивого серфингиста, но ты не можешь заставить его думать.

Милли с сожалением признала, что пятничному кутежу явно не хватало клеток серого вещества.

— Ой вы, ноги, мои ноги. — Проковыляв по мостовой, Эстер, чтобы не упасть, ухватилась за почтовый ящик и помассировала себе пальцы на ногах. Она уже знала из своего горького опыта, что если снимет туфли, то отправит их за ближайший забор. — Все же тот парень в баре «Баркли» с темными вьющимися волосами был ничего, верно? Он тебе понравился?

Парень с темными вьющимися волосами в баре «Баркли» завершал каждое предложение словами: «Понимаешь, о чем я, да?»

— Нет, он был ужасен.

— Я думала, он симпатичный. — Добравшись до фонарного столба, Эстер прислонилась к нему и сбросила четырехдюймовые каблуки. — О боже, так намного лучше.

— Только не снимай.

— Ну уж нет.

— Тогда не выбрасывай, — умоляла Милли, сама не понимая, почему беспокоится.

Эстер проделывала это сотни раз, забрасывая туфли в соседний сквер или сад, вместо того чтобы унести их домой. Иногда на следующий день она старалась вспомнить свой путь, чтобы их обнаружить. Если туфли находились, она с восторгом бросалась к ним и обращалась с ними, как с вернувшимися блудными детьми. Если их нигде не было видно, она отправлялась в полицейский участок — где все ее уже хорошо знали, — чтобы спросить, не принес ли кто-нибудь ее туфли. Никто никогда их не приносил, но Эстер нравилось кокетничать с дежурным. Очевидно, полицейские тоже получали от этого удовольствие.

Ну а после этого у Эстер, конечно, появлялся отличный повод пойти и купить новые туфли.

— Это же твои любимые.

Милли попыталась ее остановить, но было поздно — Эстер уже размахнулась. Первая красно-черная лакированная туфля на высокой шпильке взмыла в воздух, переливаясь в свете ночных фонарей. Когда она упала, покувыркавшись в воздухе, на землю, Эстер послала ей вдогонку вторую туфлю, избавляясь от ненавистных каблуков. Туфля полетела в соседние кусты наподобие управляемого снаряда.

— Мяу!

— Господи! — Милли испуганно закрыла рот руками. — Ты попала в кошку!

Эстер, тоже в полном ужасе, выдохнула:

— Я не хотела! Случайно получилось — прошу тебя, не говори, что я ее убила.

Не в силах смотреть, она закрыла глаза, а Милли тем временем залезла в кусты.

— Она мертвая? Мертвая? — стонала Эстер за ее спиной. — Не могу поверить. Я убила кошку, помогите, мне дурно...

В следующий момент листья зашуршали и перед Милли появился белый кот. Он осторожно и тщательно ее обнюхал, а потом начал тереться головой о вытянутые пальцы и мурлыкать.

— Все в порядке, кот здесь, с ним все хорошо, — сообщила Милли. — Ни крови, ни сломанных костей, ни признаков сотрясения мозга; а визг был просто охранной сигнализацией.

— Ух, слава тебе господи! — У Эстер вырвался огромный вздох облегчения. — Я думала, убила его.

Теперь кот был очень занят — он облизывал руку Милли. Он явно не пострадал. Милли было неудобно стоять на коленях на влажном ковре из прелых листьев, и она стала выползать из-под куста задом наперед. Вдруг ее правая рука прикоснулась к чему-то мягкому.

— Белые хлопковые трусы, — отметила Эстер у нее за спиной, придя в себя от шока. — Ты отправилась развлекаться в белых хлопковых трусах? Если честно, неудивительно, что ты не встретила никого приличного.

Поднявшись на ноги, Милли одернула юбку и стряхнула с волос мокрые листья.

— Я не планировала показывать кому-нибудь мои трусы.

— Не в этом дело. Дело в настрое. Когда на тебе сексуальное белье, ты автоматически чувствуешь себя более привлекательной, соответственно, и мужчины будут считать тебя более привлекательной, и ты глазом не успеешь моргнуть, как все они окажутся под твоим каблуком.

— Только не у тебя, ведь ты свои каблуки выбросила, — заметила Милли. — Впрочем, наплевать на трусы. Смотри, что я нашла под забором.

И она показала бумажник, который держала в руке. Эстер бросилась к нему с радостным криком. Ух ты! Что, если он набит деньгами?

— Эстер, нет! — Милли с возмущением спрятала бумажник за спину. — Ты не можешь украсть чужие деньги!

— Разве нельзя? — Лицо Эстер погрустнело. — Да, наверное, нельзя. Вечно ты со своими принципами. — Она заискивающе притронулась к руке Милли. — Подумай, может, там куча денег. Представляешь, ты его открываешь, а там сотня тысяч фунтов. И кто узнает, что мы его нашли? — Она обвела рукой темную, безлюдную улицу. — Мы могли бы купить «феррари» и еще бы осталось на новые туфли.

Милли прижала бумажник к щеке. Мягкая потертая кожа была холодной и влажной и пахла плесневелыми листьями; было ясно, что он пролежал на земле какое-то время.

— Отнесем его в полицейский участок, — твердо заявила она.

— Нет! — Эстер издала стон; полицейский участок был в противоположном направлении. — У меня болят ноги... они все горят... пожалуйста, я этого не вынесу.

Образ Эстер, ползущей на четвереньках по городу всю обратную дорогу, неожиданно возник в сознании Милли. Она будет не только ползти, она будет хныкать. Какой там чемпионат по серфингу! Если в Ньюки будут проводить соревнование по хныканью, Эстер точно в нем победит.

Убирая кошелек в сумку, Милли сказала:

— Отнесем его завтра.

ГЛАВА 3

Они вернулись домой за полночь. Эстер все еще была погружена в счастливые фантазии, как она могла бы потратить содержимое кошелька, если бы ей повезло найти хотя бы один с сотней тысяч.

Впрочем, сейчас ей требовалось уже в двадцать раз больше.

— И еще каникулы, конечно, мне нужно поехать в путешествие, может, во Флориду, я всегда мечтала побывать в Диснейленде... о, и кольцо! — В восторге от этой идеи она захлопала в ладоши. — Такое, с огромным бриллиантом размером с шарик для пинг-понга, такое тяжелое, что я буду с трудом поднимать руку. — Говоря это, Эстер вытащила из холодильника бутылку «Шнэн Блан», изображая, как ей трудно удержать ее, когда на руке у нее самый большой в мире бриллиант. — Боже, как это сложно, не представляю, кате я буду вести «феррари», из-за этого кольца рука будет все время соскальзывать с руля...