Венецианская леди

Эрих Краузе посмотрел на Деклинга с иронической улыбкой.

— Ты сам хотел этого, Жорж Данден! — И, гордый своим знанием Мольера, немец прибавил:

— Еще немного, и ключ к водам Красного моря окрасится кровью… Ба! Господство над путями в Индию стоит костей английского гренадера, как сказал бы наш покойный Железный канцлер [12]. Только вот ваши добрые союзники, французы, будут втихомолку подсмеиваться над вами… Ха, ха, ха!

— Простите, простите, — запротестовал Мантиньяк. — Отдать Египет египтянам — значит отдать и Алжир арабам, а это был бы конец нашему североафриканскому владычеству. Наши интересы связаны.

Леди Диана, потягивая кьянти, примирительно заметила:

— Лига наций уладит все это. Все три чичисбея засмеялись этому замечанию, а Краузе проговорил:

— О, да, игрушка, изобретенная профессорами истории, впавшими в детство… Забавная выдумка!

Последовавшие за тем комментарии Мантиньяка были прерваны приближением факира, ходившего от стола к столу с воззванием на трех языках, восхвалявшим остроту его ясновидения.

— Позовите его, — попросила леди Диана. — Я обожаю предсказателей за то, что в их прорицаниях нет ни слова правды. И потом, каждый встречал в своей жизни цыганку или ясновидящую, которая предсказала ему удивительнейшие вещи. факир поклонился леди Диане; он носил индусское имя Хананати, но сэр Реджинальд Деклинг подозревал, что его родиной скорее были окрестности Яффы.

— Читаете ли вы по руке? — спросила леди Диана.

На лице шарлатана промелькнула недовольная гримаса.

— Нет, сударыня… Рука ненадежна. Я попрошу у вас какой-нибудь предмет, с которым вы никогда не расстаетесь.

Леди Диана дала ему свое обручальное кольцо. Хананати сжал его между ладонями и замер в искусственном трансе. Затем, стоя сзади леди Дианы, он пробормотал:

— Я вижу вас среди песчаных дюн у подножья пирамид.

— Дальше?

— Это все.

Мантиньяк саркастически заметил:

— Не предсказываете ли вы судьбу по звездам?

— Я ясно видел госпожу среди дикарей, с пирамидами и сфинксом на горизонте. Я не могу больше ничего добавить.

— Дайте ему десять лир… Это больше не стоит.

Факир удалился. Леди Диана наклонилась к сэру Реджинальду и заметила:

— Любопытно все же!.. Перед появлением этого факира мы говорили о восстании в Египте, а вчера вечером я думала о лорде Стэнли.

— Простое совпадение.

— Очевидно, тем более, что у меня нет никакого резона отправляться сейчас на берега Нила.

Обед закончился. Леди Диана и ее рыцари вышли из ресторана и отправились к каналу Джудекки, где Беппо ожидал их в гондоле с химерами. Немец сел направо, англичанин налево, а француз — у ног леди Дианы.

— Мои друзья, мы имеем право теперь поболтать после наших, столь мрачных предсказаний относительно будущих судеб человеческого рода. Я хочу задать вам вопрос: в ночь Искупителя я даю у себя бал, на котором должна буду избрать дожа. Если я изберу одного из вас, будут ли остальные ревновать?

— О, — вскричал Мантиньяк, — мы подходим к вопросу квадрата гипотенузы в области любовной геометрии. Из-за ревности пролилось немало чернил, дорогой друг.

— Не говоря уже о слезах, — пробормотал Деклинг.

— И пощечинах, — добавил Краузе. При входе в Большой канал они заметили моторную лодку, управляемую человеком в серой фетровой шляпе, непромокаемом пальто и светлых замшевых перчатках. Элегантный рулевой заметил гондолу вовремя, чтобы не столкнуться с ней, но слишком поздно, чтобы не обрызгать ее. Тогда, держа левую руку на руле, а правой быстро сняв шляпу, он повернулся к леди Диане и крикнул по-итальянски:

— Я прошу у вас, сударыня, тысячу извинений.

Через несколько минут белое пятно его плаща скрылось в темноте. Сидевшие в гондоле ограничились испугом и несколькими каплями воды на пальто. Беппо выругался. Сэр Реджинальд воскликнул:

— Что за болван! Он мог перевернуть вашу гондолу.

Краузе прибавил:

— Следовало бы запретить движение моторов в 80 лошадиных сил. Венеция создана не для того, чтобы моторные лодки бороздили ее каналы.

Мантиньяк наблюдал за леди Дианой. Непредвиденная неприятность, казалось, не произвела на нее особенного впечатления. Повернувшись к гавани святого Марка, она старалась рассмотреть исчезнувшую лодку, белый метеор, промелькнувший на окутанном сумраком канале.

— Вас занимает рулевой таинственной лодки? — спросил Мантиньяк вполголоса.

По-видимому он угадал мысль леди Дианы, так как у нее вырвался нетерпеливый жест, и, обращаясь к гондольеру, она спросила:

— Беппо, что это за лодка? Вы успели рассмотреть ее?

— О, да, синьора… Я знаю ее… Она называется «Беатриче», и стоит обычно где-то возле морского клуба.

— Кому она принадлежит?

— Не знаю, синьора.

— Тогда везите нас скорее домой. Гондола причалила. Леди Диана быстро соскочила на ступеньки и сказала:

— Извините меня, мои друзья… Я чувствую себя не совсем хорошо… Беппо отвезет вас, куда вы прикажете… До свиданья.

Леди Диана не дослушала прощального приветствия своих поклонников. Она быстро пересекла внутренний двор палаццо, обсаженный деревьями, поднялась в свою комнату и позвонила горничной. Появилась Эмма.

— Вернулся мистер Баттерворс?

— Да, миледи. Мистер Баттерворс собирается брить Отелло.

Леди Диана поспешила в библиотеку и застала там Джимми.

Вооруженный механической бритвой, кисточкой и мылом, он держал Отелло между ног.

— О, Диана! — весело воскликнул он. — Уже вернулись? Как раз вовремя. Вы мне поможете держать эту проклятую мартышку, пока я сделаю ей физиономию первого любовника, выскочившего из Друри-Лейн.

Леди Диана схватила кисточку и мыло, чтобы выбросить их в окно, и раздраженно воскликнула:

— Вы мне надоели с вашей мартышкой! Положительно, у вас столько же чутья, сколько у сеттера, набитого соломой… Послушайте… Минуты, даже секунды дороги… Знаете ли вы моторную лодку под именем «Беатриче»?

— Нет.

— В таком случае садитесь в мою лодку и отправляйтесь на поиски. Интересующая меня лодка белого цвета, и на носу у нее развевается маленький треугольный флаг со звездой. Я хочу знать имя человека, управлявшего ею сегодня в одиннадцать с половиной часов вечера, когда он чуть не опрокинул нас на улице Спасения. Вы поняли, Джимми?

— Вы хотите задать трепку этому идиоту?

— Да.

— Рассчитывайте на меня. Если я найду его, то сломаю ему челюсть.

— Воздержитесь от этого. Я сама научу его вежливости. Я хочу только знать его фамилию и адрес. Он направлялся в сторону Святого Марка. Обыщите гавань. Отправляйтесь вплоть до Лидо, если понадобится. Возможно, что он оставил свое судно у моста Excelsior. Одним словом, не возвращайтесь, не исполнив поручения… Джимми, я рассчитываю на вас!

Несмотря на многое недостатки, Джимми был услужливым любовником.

Через несколько секунд Отелло, с влажной еще от мыльной пены мордой, полетел в клетку, а Джимми помчался через парадную лестницу с ловкостью истого спортсмена.

Одним ударом руки он отвязал «Тритона», отказавшись от услуг механика.

Тем временем леди Диана, сидя у окна своей комнаты, наблюдала за моторкой, увозившей Джимми. Джимми отправлялся не для завоевания чаши Грааля [13], а по следам человека, властный профиль которого промелькнул перед леди Дианой. Мягкий тембр его голоса все еще звучал у нее в ушах, рождая в ее душе какую-то смутную надежду.

Глава 3

Леди Диана лежала одетая на своей кровати с низкими ножками. Голубое плюшевое одеяло, с вышитыми серебром узорами, было не смято. Лунный свет, проникавший через открытые окна, осторожно поглощал тени комнаты. Уже можно было различить главные силуэты на картине Пальма Старшего [14], стоявшей на золоченом столике у стены, и безделушки, блестящие, как ракушки стеклянного аквариума времен Людовика XIV.