Алеша – путь к мечте (СИ)

На сон оставалось часа четыре, не более, в пять нужно быть уже на платформе, чтобы не пропустить электричку. Коневоз за лошадьми придет в шесть тридцать, а до этого времени нужно успеть собрать вещи, почистить лошадей, обмотать им ноги толстыми бинтами, подготавливая их к перевозке.

Перебирая в уме все, что он должен сделать, Алексей добрел до кровати и, быстро раздевшись, подлез под одеяло. В комнате было прохладно, батареи еще не включали. Ощущая холод простыней, Алеша свернулся калачиком и плотнее подоткнул под себя одеяло. В сон он провалился моментально, даже не слыша, как в его комнату зашла Варвара Петровна, проверить внука. Она заботливо накрыла его вторым одеялом и, перекрестив, тихо вышла из комнаты.

А Леша спал и видел во сне, как он выступает на красивом большом вороном коне, и явно это была заграница, кругом были флаги, трибуны и зрители, которые ему аплодировали. Тому, как он красиво на своем коне преодолевает барьер за барьером, не сшибая ни одного препятствия.

Лешка улыбался во сне, сжимая кулачок рук, как будто в них он держал повод, управлял своим конем…

С утра шел дождь. Алексей всегда знал, что он невезучий… вот даже в такой мелочи, как сейчас. Он так ждал этих стартов, и именно в этот день небо затянули серые осенние тучи, и стало сначала накрапывать, а потом неспешный дождик разошелся в хороший дождь. Пока старты не отменили, но грунт на конкурном поле уже поплыл. Трава промокла и во многих местах от копыт лошадей превратилась в скользкое месиво. Леша это видел по тому, как другие всадники, прыгая на своих конях, проскальзывают на нем и опасно "ложатся" в повороте, делая крутые развороты, заходя на следующее препятствие.

— Леха, слушай меня внимательно, — Петрович перевел взгляд с очередного прыгающего всадника на Алексея, — чтобы не лихачил. Ты понял? Да ты и сам видишь… сколько там, а у тебя конь кованный, да только если бы на шипы, вот тогда бы проблем не было… но только где эти подковы с шипами сейчас достать… Поэтому помни, резко крутанешь коня — так и ляжете вместе с ним. Тебя не жалко… коня жалко. Понял меня?

Леша нервно сглотнул и закивал головой. Он понимал, что грозный Петрович на самом деле больше переживает за него, да вот только виду не показывает.

— Не переживайте, я жиганить не буду.

— Что значит не будешь? Ты в перепрыжку вышел… у тебя можно сказать уже победа в кармане… сейчас каждая секунда на счету… Но ты все равно аккуратней будь…

Петрович опять отвернулся от Алексея, понимая, что этими словами выдал себя, то, как он рад, что его ученик, его Леха, этот странный подросток, на которого он раньше и не обращал внимания, оказался так талантлив. И вот сейчас, выиграв маршрут метр и отпрыгав метр двадцать, он, его Лешка, вышел в перепрыжку. А это значит, что из пяти всадников, вышедших в перепрыжку, сейчас будет определен победитель, тот, кто сможет за самое минимальное время отпрыгать сокращенный маршрут и не сбить ни одного барьера. Да вот только как его отпрыгать, когда остальные кони кованные на шипы, а у них на обычные подковы, а этот дождь все не унимается…

Петрович опять посмотрел на стоящего перед ним пацана.

— Иди, тебе пора… аккуратней там…

— Хорошо…

Лешка махнул рукой и побежал к коню, которого шагала толстая Маха, пока он разговаривал с тренером.

Тоху нужно было еще переседлать. Единственный белый вальтрап сейчас был под седлом другого коня. Алексей быстро, хлюпая по грязи и лужам, добежал до уже отпрыгавшего свой маршрут Быстрого, невысокого серого конька арабских кровей, и забрал вальтрап, который уже сняли с Быстрого и повесили внутрь коневозки немного просохнуть. Хотя это было и бесполезным занятием, на улице было влажно и промозгло, и вальтрап, пропитавшийся конским потом, конечно, не мог так быстро высохнуть. Леша схватил его и побежал к своему коню. Все нужно было делать быстро, через пять минут он уже должен был выехать на боевое поле.

— Не спеши, успеешь, — видя запыхавшегося Алексея, спокойно сказала толстая Машка и стала помогать ему переседлывать Бадминтона.

Конь, чувствуя азарт соревнований, не стоял спокойно на месте. Он крутился, тем самым показывая, что готов к бою. Это только мешало, но Леша не ругался на него. Он лишь пытался быстро, сняв седло со спины коня и положив на его спину уже сильно не белый вальтрап, положить на все это опять седло и притянуть подпругами, а иначе от очередного приплясывания Тохи все могло упасть в лужу.

— Да стой ты, — зло прикрикнула на коня Маха и добавила пару красных словец, которых она имела огромное множество в своем словарном запасе, поражая наивного Лешку богатством русского языка. — Это я от своего услышала, — видя удивление, написанное на лице Алексея, Маша продолжила, — вот только я уже рассталась с ним… ну, после того, как он меня так стал называть. Короче, прошла любовь. И вот теперь я опять свободна.

Машка подмигнула Алексею одним глазом, на котором от дождя потекла тушь, и улыбнулась своими неровными зубами. Вообще, это был фирменный стиль толстой Махи заигрывать со всеми, хотя Лешку, за его юный возраст и наивность во всем, она вообще как мужской вид не воспринимала. Но это не мешало ей постоянно подкалывать его безобидными шутками и пошлыми намеками.

Леша улыбнулся в ответ. Затянул наконец подпруги и лихо запрыгнул в седло. Маша сразу отпустила повод, и Тоха, почувствовав свободу, чуть привстал, оторвав передние ноги от грунта, тем самым показывая, как он хочет ринуться в бой.

Боевое поле, на которое Алексей выехал на Бадминтоне, сейчас представляло из себя мокрую траву с глубокими лужами воды. На нем стояли барьеры, через которые он должен был перепрыгивать, не сбив ни одного, и в минимальное время, меньшее, чем у остальных всадников, и тогда он победит.

Леша тронул бока коня, который и так приплясывал под ним, чувствуя азарт. Бадминтон хоть и был тоже списан из спорта, но был еще полон сил и энергии, несмотря на его травму, которая тоже давала о себе знать. Его нога, поврежденная в одном из соревнований, часто болела, и поэтому конь хромал. Тогда его снимали с работы, лечили и шагали в руках. Но Бадминтон этого не любил, он любил прыгать, и сейчас, видя перед собой боевое поле с расставленными на нем препятствиями, он нервно втягивал ноздрями воздух и приплясывал под всадником. И если бы не сдерживающие прущую из него энергию поводья в руках Лехи, он бы уже рванул вперед. А так он нервно жевал железку трензеля во рту, от чего вокруг его рта уже образовалась белая пена, и энергично переступал ногами в ожидании того, когда же его всадник даст ему вволю разгуляться.

Прозвучал звук колокола, и Бадминтон ощутил, как сжали его бока ноги всадника, а повод, сдерживающий его порыв вперед… ослаб. И он рванул. Он только чувствовал, как поворачивает его голову за поводья Лешина рука, направляя к следующему барьеру, и он несся на него, а потом ощущал нажатие шпоры в свои бока, взмывал вверх, отрываясь от земли. Вот это была свобода, вот это было то, что он любил. Всадник не тормозил его, лишь придерживал на поворотах, а потом опять давал ему волю, и Бадминтон это ценил в смелом Лешке. Он любил вот таких всадников, которые не боятся, не цепляются за повод, не трясутся от страха. Он чувствовал, что тот, кто управлял им, так же как и он кайфует от скорости и полета над этим миром…

После очередного приземления, нога Бадминтона чуть проскользнула по мокрой траве и это взбередило его старую травму. Уже на следующем шаге он стал припадать на правую переднюю ногу. Алексей это моментально почувствовал. Он понял, что коню больно… больно наступать на травмированную ранее ногу…

Алексей натянул поводья и остановил Бадминтона, подняв правую руку вверх…

Это означало, что всадник снимается с соревнований сам, по собственной воле. Затем Леша быстро спрыгнул с коня и перекинул повод через его шею, свободной рукой отпустил подпруги, чтобы тот смог вздохнуть после такого напряжения и, взяв в руку повод, повел его к выходу с боевого поля. Бадминтон шел рядом с ним тяжело дыша после такой скачки и сильно прихрамывая на эту самую свою больную ногу.