Ты прекрасный друг(СИ)

Придешь без стука ты на помощь

Как ангел дочери моей.

Ты все, что с нами было, помнишь,

Мой самый близкий из людей...»

Далее Сашка написал: «Правда, эта дружба больше чем любовь? И это классно»

«Правда», – ответила я, – «Только спать хочется, в выходные увидимся!».

***

В выставочном зале на этой неделе современное искусство. Я, честно говоря, в этом всем совсем не шарю. Молча слонялась от картины к картине и откровенно сдерживала зевок, так как Саша велел притащиться сюда к самому открытию. И это в воскресенье! В единственный законный выходной.

– Саша, что означает этот нарисованный крючок? – шепотом спросила я друга, чтобы его приятели-снобы не дай Бог не услышали.

– Какой крючок? – искренне удивился Сашка, – А! Это скрипка!

– Какая скрипка? – в свою очередь удивилась я, – Вот это? Вот это скрипка? Ты смеёшься? Я что, не знаю, как скрипки выглядят... А где тогда палка эта...

– Палка?

– Ну, прутик такой!

– Ты имеешь в виду смычок?

– Ага, – радостно закивала головой я. Саша, глядя на меня, просто махнул рукой. Мол, чего с неё взять.

Немного погодя выставка мне эта вообще наскучила. Но уйти я не могла, потому что пока не увидела здесь самого главного – Лизу.

– Ну, где твоя подлиза? – пристала я опять к Сашке.

– Ты о ком? – сделал непонимающий придурковатый вид он.

– О твоей новой пассии!

– Она задерживается.

– Какая непунктуальная Луиза, – сердито заметила я.

– Да что с тобой сегодня? Ты чего на неё уже взъелась?

И, правда, чего взъелась, не знаю. Обычно мне на Сашкиных пассий с высокой колокольни. Может, я просто чувствую, что она неприятная особа, и хочу предостеречь друга от разочарований.

– О, вот она! – Саша со всей дури заехал мне локтем в живот. Я чуть ли пополам не согнулась.

– Ты совсем уже чокнулся что ли?..

Но Сашки уже рядом со мной нет. Вернее, нет обычного уверенного в себе Сашки. Рядом вместо него стоит подбоченившаяся кисейная барышня, которая томно вздыхает при появлении той самой Лизы. А вздыхать там есть по чему. Ноги от ушей, фигура как у модели с обложки журнала Спортс Иллюстрейтед, и роскошные темно-русые кудри до поясницы. Причём кудри свои! А не эти безвкусные локоны, накрученные на плойку...

– Она тебе понравится! – весело сообщил мне Саша.

– Да я вообще её уже люблю, – криво улыбнулась я.

Пока ясно одно: в современном искусстве она разбирается также как и я. В глазах Лизы-подлизы паника и даже некая брезгливость. Оставшись один на один с той самой, как оказалось, музыкальной картиной (пока Сашка-сноб вступил в полемику со своими друзьями-снобами), Лиза достала телефон и... Что она там делает, не вижу! Чекинится?

– Хрень полная, верно? – подкралась я к ней сзади.

– Что, прости? – оторвавшись от телефона, натянуто улыбнулась мне Лиза.

– Ты ведь Лиза? Я – Инна! Сашина подруга. И я о картине: согласись, чушь!

– Ну, зачем же ты так...

Так! Это что означает?

– Вот этот крючок – скрипка, представляешь? Больше похоже на крошечный гнутый гвоздь...

– Вы о чем? – к нам подрулил Саша.

– Твоя подруга Инна, – начала каким-то странным грудным голосом Лиза, – делилась впечатлением об этой картине! Говорит, что это, как она выразилась, хрень полная. А вот я не согласна!

А?

– Ещё бы! – восторженно ответил Саша, – а ты что думаешь об этом?

– По-моему, это чудесно, Саша!

Что? Я сплю?

– Смотрю на эту картину и не могу оторвать взгляда... Так и слышу скрипичные звуки.

А я так и слышу скрип своих зубов.

– А я о чем! – чересчур громко откликнулся Сашка, – это же некая отсылка к скрипке Пикассо! Правда, у современного автора все менее масштабно!

Я бы даже сказала менее-менее масштабно. Да я эту закарюльку еле разглядела!

– Вот! Учись, Инна, у Лизы видеть прекрасное! – назидательно произнес Сашка и ласково щёлкнул по моему носу. Как несмышленому ребёнку. На сей раз его жест не вызвал во мне никаких мурашек. Захотелось в ответ кулаком треснуть в нос обоих! Ух!

– Ладненько, вы тут восторгайтесь дальше, а я пройдусь ещё посмотрю, что тут есть. Буду выгуливать свою тёмную глупую душонку!

Фу, как бесит! Так она и слышит скрипичные звуки. Ей бы лучше скрипичным ключом по кудрявой башке!

Так я забрела в античный зал. Не скажу, что раздетые древние статуи подействовали на меня умиротворяюще. Но тут хотя бы видно – это люди! А не осьминоги со скрипками в щупальцах.

В этом зале было прохладно и немноголюдно. Поэтому я без труда заприметила уже известную ядовито-оранжевую ветровку. Кораблёв. Рядом с ним стояла хрупкая светловолосая девушка. Антон как обычно травил байки, а его спутница тихо хихикала. И если это Маринка, с которой он недавно целовался, то, значит, я её сто лет не видела. Как девчонка изменилась!

– Вот черт! – прошипела я. Будет некстати, если одноклассник заметит меня. Ведь тут к гадалке не ходи, что я обо всем доложу подруге.

Я решила понаблюдать за парочкой со стороны. Вот ведь чувствовала, что он ещё тот козел! И, правда, хорош!

Я не нашла ничего более умного, чем спрятаться за статую какого-то раздетого античного мужчины. Периодически выглядывая у него из-за спины.

Антон с белобрысой ещё потоптались минут десять у каких-то древних сосудов и, наконец, перешли в зал современного искусства. Класс, кажется, меня не заметили.

– Зырянцева! – кто-то зашипел мне в ухо.

– А? – растерянно отозвалась я.

– У тебя гормончики заиграли что ли? – это Сашка. Вот дурак, о чем он! – ты чего к голому мужику пристроилась?

– Тише ты! Не привлекай ко мне внимание! А то меня вон та пожилая тетенька из зала выставит!

– И правильно сделает! Смотри, уже недобро глядит на тебя. Поди, это её ухажёр!

– Да ну тебя! Скучная выставка, я домой.

– Погоди, мы с Лизой тоже уходим, проводим тебя до остановки...

– Какая честь! – проворчала я.

За прошедшие несколько дней погода существенно испортилась. Как только мы вышли из здания, в лицо ударил прохладный почти октябрьский ветер. На улице пахло дождем и жухлыми листьями. Лиза со смехом подхватила развивающуюся юбку. Холодный воздух оголил ее стройные длинные ноги, Сашка пялился на свою пассию с откровенным восхищением. На ступеньках я поравнялась с этой кудряшкой Сью. Боже, какая она дылда! Это при том, что мой рост тоже выше среднего. Конечно, ну, конечно она была на каблуках! Причем шла на них так плавно и уверенно, что мне ничего не оставалось, как крякнуть от зависти. Я посмотрела на свои старые пыльные конверсы и вздохнула. Наверное, пора уделять внешнему виду больше внимания. И мама, и Сашка всегда твердят, что мне можно и не краситься. У меня эта самая… природная красота. А бабушка обычно добавляет: «В тебе есть порода!». Но бабулины слова нужно делить надвое. Это же родная бабуля! Так, допустим, с косметикой мы разобрались. Но вот загвоздка: я так и не смогла вспомнить, расчесывала ли я утром волосы…

Когда мы уже стояли на остановке, Лиза пропела:

– Все-таки выставка восхитительная! К тому же, масса новых приятных дружелюбных людей! Инна, я очень рада была познакомиться с тобой!

И при этом у неё так хищно блеснули глаза, я аж невольно отпрянула. Где-то вдалеке очень кстати прогремел гром. Льстит. Врет. Не отношу себя к массе приятных и дружелюбных людей. И выставка ей вряд ли понравилась, всю свободную минуту противная подлиза не вылезала из смартфона. Вот как это называется у людей? Лицемерие или банальная вежливость? Как мне этому научиться?

– Спасибо, Лиза! Мне приятно! А ты восхитительна так же, как и эта выставка! О, пока, ребята, мой транспорт! – я сделала дурашливый книксен на прощание и припустила навстречу приближающемуся трамваю. На асфальт, в такт моим быстрым шагам, начали падать крупные дождевые капли.

Глава вторая