Вдали от дома

«Палаты в больнице настолько большие, что у каждого маленького пациента, можно сказать, есть своя комната, если задернуть занавески, которые разделяют кровати. При этом комнаты настолько компактны, что одна медсестра и одна или две сиделки вполне способны присмотреть за каждым ребенком.

И эта больница совсем не похожа на больницу: она не пустая, не белая и не холодная. Стены покрашены в прелестные пастельные тона, там красочные драпировки и картины. Комната для игр — воплощение детской мечты. Она построена в форме циркового шатра с высокой остроконечной крышей, с которой свешиваются огромные птичьи клетки. Там поют канарейки и горланят длиннохвостые попугаи. Стены комнаты — стеклянные окна, которые выходят во внутренние дворики, чтобы хватало теплого солнечного света и свежего воздуха. Есть полки с игрушками и книгами, проигрыватель и телевизор.

Мне очень хочется устроить детям особенную вечеринку, — продолжала письмо Джейн. — До Рождества не так уж и далеко. Есть хороший предлог».

«И хороший способ, — могла бы добавить она, — чтобы заставить себя забыть, что в это время года я буду сильнее обычного тосковать по дому».

Если, конечно, Тони не управится со всеми делами и не прилетит к ней сюда.

Тони предупреждал ее, что, скорее всего, писать будет не часто. Не только потому, что он очень занят, поскольку доктор Ливингстон до сих пор приходил на работу лишь пару дней в неделю, так что у его молодого партнера дел было более чем достаточно, но и потому, что, как признался Тони, он никогда не любил писать письма.

Так что Джейн вовсе не надеялась так скоро получить от него послание. Она уже по нему так сильно соскучилась, что решила позвонить по междугороднему, чтобы Тони узнал, как она поживает, но больше для того, чтобы ей удалось услышать голос любимого.

Джейн позвонила в офис, но ей не удалось с ним связаться. Она услышала, как секретарь Тони, мисс Картрайт, говорит оператору, что доктор Грэй сейчас делает операцию и, вероятно, какое-то время будет занят. Джейн следовало бы этого ожидать, но она не смогла удержаться от разочарования. Особенно когда в тот же вечер не смогла дозвониться и в квартиру Тони. Джейн попросила оператора не прекращать попыток дозвониться и трезвонила чуть ли не до одиннадцати часов. И только тогда решила, что будет лучше подождать до утра.

Разумеется, она не ожидала, что Тони будет в тоскливом одиночестве сидеть дома у телефона вечером в субботу. Да она и не хотела такой жертвы. Особенно если учесть, что это был первый субботний вечер, который они проводили порознь за долгое время их знакомства. Но наперекор логике Джейн все-таки надеялась, что Тони не выбросил ее из головы, и не важно, где он находился. Тони пользовался такой популярностью, что всегда мог отправиться куда угодно и провести время в какой-нибудь компании, — и она не могла удержаться и пожелать, чтобы он подумал о том, что надо бы ей позвонить.

Джейн без малейших трудностей дозвонилась до него утром в воскресенье. Сначала предусмотрительно дождалась десяти часов и только потом позвонила, чтобы не разбудить, если Тони поздно лег спать. Но она боялась откладывать звонок на более позднее время, ведь он снова мог уйти, а ей было бы слишком тяжело пережить еще один долгий день и длинный вечер, не услышав родного голоса.

Она думала, что будет счастлива услышать его. Так и оказалось. Джейн сразу вспомнила о том, как они последний раз говорили по телефону, когда она уехала домой после первой «ссоры влюбленных» и стала подружкой невесты на свадьбе Роберты. Тони тогда совершил огромную ошибку. Он подумал, что это Джейн выходит замуж за Никки. Как выяснилось, ошибка оказалась счастливой, потому что иначе, втайне полагала Джейн, Тони никогда бы не задал ей самого важного в ее жизни вопроса. Несмотря на отвращение к браку, он сделал ей предложение по телефону, когда обнаружил, что Джейн все еще не замужем.

Джейн нередко одолевали дурные предчувствия. Это случалось, когда она размышляла о том, что бы произошло, не случись это недоразумение. Попросил бы ее Тони выйти за него замуж, как он это сделал примерно год назад? Он совсем не возражал против такой долгой помолвки и больше ни разу не повторил своего предложения. Именно поэтому Джейн чувствовала себя так, словно их обручение — своего рода эксперимент. И это было еще одной причиной для нее согласиться занять эту должность и уехать во Флориду.

Голос Тони был сонным. И чудесным. На миг у Джейн перехватило дыхание, и она с трудом заставила себя разговаривать как ни в чем не бывало.

— Я столько раз пыталась вчера дозвониться до тебя, Тони. Ты ушел, чтобы отпраздновать мой отъезд? — Джейн сказала глупость. Но она частенько ревновала своего красавца врача. Он дал ей повод, когда намеренно заставил ее думать, что ему небезразлична одна из его пациенток, Кэрол Гэйлорд. Он сделал это, чтобы вызвать у Джейн интерес.

— Ты же знаешь, что нет. — Теперь он уже явно проснулся. — Я обедал с Ливингстонами, а потом нам с доктором Ливингстоном пришлось заняться делами, — он с семьей завтра уезжает в круиз. Ты понимаешь, что это означает? Вся ответственность ляжет на мои плечи.

— Ты справишься, милый! — То, что она ни капли не сомневалась в его способностях, должно было сгладить впечатление от ее глупого замечания. А теперь конечно же, когда между ними не было недоразумений, а Кэрол вернулась к мужу, Джейн полностью доверяла Тони.

— Жаль, что тебя здесь нет, чтобы помочь мне, — пожаловался Тони. — Я скучаю по тебе, детка! Тебе надо было послушать меня и остаться здесь, где твое настоящее место.

— Может, мне и надо было остаться. — Джейн должна была вести себя разумно, черт побери, разговаривая с человеком, за которого, несомненно, выйдет замуж. — Теперь слишком поздно, милый. А время быстро пролетит. — Не так уж и быстро, на самом деле. Эти первые несколько дней показались ей неделями. А что будет дальше?

— Не так уж и быстро для меня, — немедленно ответил Тони. Я буду рад, что у меня так много дел.

Она рассказала Тони о больнице. О том, что в больнице не было почти ни одного свободного места и что весь персонал, который ей до сих пор довелось увидеть, показался ей компетентным. Она собиралась объявить, что во вторник будет заседание правления, и уж тогда она окажется в курсе всего. Джейн начала думать, что обязанности директора не станут для нее такими уж трудными, и собиралась всем сердцем уйти в работу.

— Не всем сердцем, — поддразнил ее Тони.

— О нет, — только той частью сердца, которую ты мне оставил, милый. — По междугороднему она тоже могла позволить себе разговаривать более дерзко, обнаружила Джейн. Конечно, Тони знал, что она его любит, но выразить это словами было нелегко. И Джейн, если на то пошло, не хотела, чтобы он был слишком в ней уверен!

— Это хорошо. Ты должна помнить, Джейн, что сплошная работа и никаких удовольствий — очень вредно для здоровья. Я хочу, чтобы у тебя были развлечения. Вряд ли там, в твоей глухомани, появится парень, который сможет стать моим соперником.

Тони знал, что соперников у него не появится. Где она еще встретит такого красивого и обаятельного мужчину, как он? К тому же мужчину, которому предстояло стать одним из лучших хирургов Нью-Йорка. Иногда эта мысль пугала Джейн. Сумеет ли она стать хорошей женой такой знаменитости? И будет ли она счастлива, если всю оставшуюся жизнь проведет в таком большом городе, как Нью-Йорк? В конце концов, в глубине души Джейн была девушкой из маленького городка.

Но сейчас она все-таки рассмеялась и заверила жениха, что тревожиться ему не о чем. Единственным парнем, которого она до сих пор встретила, был фермер. Он в несколько раздраженном настроении довез ее от станции к больнице, когда никак иначе она не могла туда добраться.

— Фермер, да? Ну, тебе придется остерегаться этих приземленных граждан. Они серьезно относятся к жизни. И к любви. И они не выносят дурачеств, детка, — запомни это!