Лето в Эклипс-Бэй

Глава 2

В тот день она закрыла галерею в пять тридцать и поехала в дом Митчелла Мэдисона. Она выбралась из машины и помахала рукой Брайсу, проходя мимо открытой двери кухни. Он поднял глаза от кастрюли на плите, и слегка наклонил голову в царственном приветствии.

Она улыбнулась. Брайс был сильным, молчаливым типом. Он работал на Митчелла уже много лет. Никому ничего не было известно о его прошлом, до того, как он приехал в город, и Брайс никогда не испытывал желания просветить кого-нибудь по этому вопросу.

Она поняла, откуда он пришел, подумалось ей.

Она вышла в сад и огляделась, восхищаясь крошечным райским уголком, творением рук Митчелла. Она провела достаточно много времени в Эклипс-Бей, чтобы знать, что хотя все соседи всегда готовы перечислить вам его легендарные недостатки и напомнить о его неудавшихся женитьбах, никто не ставил под сомнение талант Митчелла как садовника. Садоводство было его страстью, и ничто не вставало между Мэдисоном и его страстью.

Она остановилась с другой стороны клумбы восхитительных цветущих розовых кустов. — Я приняла решение, Митч.

Он поднял на нее глаза со своей обитой коленной скамейки, которой пользовался, когда работал с растениями. У него было лицо стареющего, потрепанного гангстера, нежно подумала она, который с годами лишь ожесточился; человека, который все еще может постоять за себя перед молодыми бандитами, если придется.

— Что за решение? — спросил Митчелл.

Резкость его тона удивила ее. Митчелл никогда не разговаривал с ней так грубо.

— Я уезжаю из города к концу лета, — сказал она.

— Ты хочешь сказать, что будешь проводить больше времени в Портленде. — Он кивнул, очевидно удовлетворенный и снова занялся прополкой. — Я так понимаю, что тебе нужно уделять побольше внимания твоей галерее там, или она разорится. Там гораздо больше работы.

— Нет, — мягко сказала она, — Я хотела сказать, что уезжаю из Эклипс-Бей навсегда в конце летнего сезона. Я планирую продать оба отделения «Брайт Вижнз».

Он окаменел, прищурив глаза от вечернего солнца. — Собираешься все продать? Да уж, тысяча чертей. Какого дьявола тебе взгрезилось делать что-то подобное?

— Пора. — Она улыбнулась, чтобы спрятать тоску. — Я даже немного припозднилась. Вообще-то, наверное, мне не стоило и вовсе приезжать сюда.

— Не слишком много денег вкладывают в галерейный бизнес здесь, в Эклипс-Бей, да? — Он пожал плечами. — Неудивительно, по-моему. Эклипс-Бей не столица вселенского искусства.

— На самом деле, в местной галерее дела идут довольно неплохо. Этой зимой мы привлекли клиентов из Колледжа Чемберлена и института, а сейчас, летом, мы много получаем благодаря туристам. «Брайт Вижнз» теперь считают очень важной достопримечательностью здесь, на побережье.

Он нахмурился. — Говоришь, здешний бизнес идет хорошо?

— Да, я думаю, что получу выгоду с продажи.

— Тогда какого черта ты говоришь об отъезде?

— Как я уже говорила, я думаю, что мне пора уезжать.

Он искоса посмотрел на нее. — Все это звучит как-то не очень. Ты себя сегодня хорошо чувствуешь, Октавия?

— Да.

— Ты не заболела?

— Нет.

— Тысяча чертей. Что происходит? — Он завернул садовую лопатку, которой работал, ухватился за ручки низкой садовой скамейки и с трудом поднялся на ноги. Стиснув свою трость, он развернулся и посмотрел на нее, сердито нахмурившись. — К чему все эти разговоры об отъезде?

— Я хотела кое-что сказать вам, Митч. Я не хочу, чтобы другие знали об этом, потому что не хочу расстраивать людей и не хочу, чтобы пошли разговоры. Бог свидетель, о Хартах и Мэдисонах и так слишком много сплетничают в этом городе. Но мы с вами друзья. А я хочу, чтобы мои друзья знали, кто я.

— Я знаю, кто ты. — Он стукнул тростью по гравийной дорожке. — Ты — Октавия Брайтуэлл.

— Да, но есть и еще кое-что. — Она пристально посмотрела на него и собралась с духом, чтобы выложить новость. — Клаудия Баннер была моей двоюродной бабушкой.

К ее изумлению, он только пожал плечами. — Думаешь, мы еще не выяснили это?

Она обомлела. — Мы?

— Я и Салливан. Мы с ним немного угомонились с годами, но не совсем встали. Пока не совсем, во всяком случае.

Она не знала, что сказать. — Вам все известно?

— Салливан заметил сходство в тот вечер, когда ты устраивала выставку картин Лилиан в своей маленькой галерее. Как только он указал на это, я понял, почему что-то в тебе казалось мне знакомым. — Он слабо улыбнулся. — Ты очень похожа на Клаудию в твоем возрасте. Те же рыжие волосы. И еще что-то в твоем профиле, по-моему. То, как ты держишься.

— Но как вам…

— Салливан сделал несколько звонков. Кое-что проверил. Было не трудно установить связь.

— Понятно. — Она чувствовала себя несколько потрясенной, вдруг осознала она. И наверное, еще немного подавленной. Вот и выложила сногсшибательную новость.

— Ты вроде не пыталась это скрывать, — сказал Митчелл.

— Нет, но я определенно не хотела поднимать шум из-за этого здесь, в Эклипс-Бей, особенно если вспомнить прошлое и все остальное.

Митчелл наклонился и сорвал пышный золотисто-оранжевый цветок. — Забавная штука прошлое. Чем старше становишься, тем меньше значения оно имеет.

Она надолго замолчала, «переключая скорости», стараясь вписаться в поворот событий. — Если Салливан наводил справки, значит, вы наверное, знаете о тете Клаудии. — Она глубоко вздохнула. — О том, что она умерла.

— Да. — Митчелл поднял глаза с розового цветка. Взгляд его был внимательным и немного печальным. — Слышал, что она умерла полтора года назад. Проблемы с сердцем, Салливан сказал.

Она почувствовала, как знакомо заныло в груди. Прошло восемнадцать месяцев, а ей все еще приходится сдерживать слезы. — Она так и не смогла бросить курить. В конце доктор сказал, удивительно, что она продержалась так долго.

— Я помню Клаудию с ее сигаретами. Она все время тянулась за следующей. У нее была такая причудливая маленькая золотая зажигалка. Я так и вижу, как она достает ее из своей сумочки и закуривает очередную сигарету.

— Митчелл, позвольте мне кое-что прояснить. Вы хотите сказать, что вам с Салливаном все равно, что я родственница Клаудии Баннер?

— Конечно, нам не все равно. Но это не совсем то, что я бы назвал проблемой.

— А-а. — Она не была уверена, что ответить на это.

— Хотя не могу сказать, что нам не было чуть-чуть любопытно поначалу, — сухо добавил он.

— Могу себе представить. Но почему вы ничего не сказали? Не стали задавать вопросов? Требовать объяснений? Я заглядывала сюда поздороваться почти каждое утро или день, когда была в городе. Я разговаривала с вами, наверное, десятки раз с выставки работ Лилиан. Но вы ни разу ни слова не сказали. Пару раз я и Салливана видела. Он даже не намекнул, что знает, кто я.

— Это было твое личное дело. Мы с Салливаном немного поговорили об этом. И решили позволить тебе самой рассказать все, когда придет время.

— Понятно. — Она на минуту задумалась. — А вы, хмм, упоминали о вашей маленькой догадке кому-нибудь еще?

— Не-а. Мы подумали, что это не их ума дело.

— Поверьте, я понимаю. — Она наморщила нос. — Если станет известно, что внучатая племянница Клаудии Баннер в городе и что она подружилась с Мэдисонами и Хартами, диким слухам и домыслам не будет конца. Именно поэтому я старалась не высовываться.

— Да неужто?

— Это было бы нечестно по отношению к всем вам Мэдисонам и Хартам. Вы и так много вытерпели за все эти годы, из-за того, что случилось, когда вы увлеклись тетей Клаудией.

Митчелл хмыкнул. — Мэдисоны и Харты привыкли, что все вокруг нас обсуждают. Может, Клаудия и оказалась той искрой, из-за которой вспыхнуло пламя, но ты не можешь винить ее в том, что мы с Салливаном все эти годы подбрасывали в него уголь. Проклятье, да Мэдисоны и Харты сами давали пищу для сплетен на протяжении десятков лет. У нас к этому настоящий талант. Иногда я думаю, что Господь послал нас на эту землю только для того, чтобы поразвлечь это город.