Сбежавшая няня

Глава третья

Дебора решила, что не стоит одеваться слишком шикарно, и поэтому выбрала ситцевое платье. Голубые и зеленые тона подходили к цвету ее глаз и моря. У нее не было дорогих украшений, и поэтому она надела нитку искусственного жемчуга. Посмотрев в зеркало, она осталась вполне довольна результатом. То же самое ей сказали глаза мистера Инглмена.

– Жаль, моя дорогая, – заметил он слегка поддразнивая ее, однако вполне серьезно, – что на борту нет молодого человека, который смог бы поухаживать за тобой. Я уверен, что ты вскружила бы голову любому мужчине.

– Комплимент ни к чему! – Дебора подумала, стоит ли рассказать ее пациенту, что на борту уже есть такой молодой человек. Однако, если даже племянница не рассказала дяде о своем спутнике, мистер Инглмен все равно увидит его за обедом.

– Я вижу, сэр, вы принарядились. Вам очень идет белый обеденный пиджак, вы в нем выглядите джентльменом.

– Вы мне льстите, – он усмехнулся, предложил ей свою руку, как настоящий джентльмен, хотя в данном случае он просто нуждался в ее поддержке. «Мэйбл» испытывала легкую боковую качку, но в основном плавание было спокойным.

– Ты знаешь, я чувствую себя лучше. Через несколько дней, подышав этим морским воздухом, я отдохну и приду в себя. Должен тебе признаться, что, чувствуя себя хорошо, я не ощущаю своего возраста. Сейчас я на пути к выздоровлению и надеюсь дожить до ста лет.

– Я тоже очень надеюсь на это. – Дебора шла медленно, стараясь подстроиться под его шаг. Она подумала, захочет ли его племянница, чтобы он долго прожил, и немедленно раскаялась в этой мысли. Разве она имеет право судить Эдит Кастерс до тех пор, пока не познакомилась с ней?

– Вам не хотелось бы выйти на палубу, прежде чем мы спустимся в гостиную? Вы же сказали, что воздух прекрасен. И я не уверена, что еще когда-либо увижу столько неба и воды. Это производит такое неизгладимое впечатление!

Они вышли на палубу. Прежде чем ответить, ее пациент глубоко вдохнул свежий соленый ветер.

– Это дает душе вдохновение. Советую тебе посмотреть сегодняшний закат, он должен быть хорош. Я, пожалуй, сойду вниз, дорогая, но ты можешь оставаться на палубе хоть до заката солнца.

– Ну, нет. Я пойду с вами. Закаты еще будут. Вы, конечно, правы, сэр, в том, что не захотели долго оставаться на палубе. Чересчур много свежего воздуха тоже не очень полезно. Я уже говорила, что няня вам не нужна. Единственное, что требуется от меня, – это вовремя давать гипосульфид, который доктор Блейк прописал вам на следующую неделю. А во всем остальном вы уже вполне самостоятельный человек.

– Не могу согласиться с тобой. Гораздо лучше свежего воздуха и любого гипосульфида находиться рядом с такой молодой и красивой девушкой, как ты. Я даже и предположить не мог, что ты можешь выглядеть такой симпатичной без больничного халата.

Он сделал паузу, поскольку она придерживала дверь, открытую для него, а затем добавил более серьезным тоном:

– Неужели кому-то непонятно, что ты должна только наслаждаться этим путешествием, и не думай, что тебе придется все свое свободное время тратить на меня. Не забудь, что я старший на «Мэйбл» и командую здесь так же, как ты командовала мной в больнице.

Они оба рассмеялись, вспоминая то время, когда она запрещала ему вставать с постели.

– Да, сэр, я подчиняюсь. – Она понимала: все, что он сказал, было свойственно его независимой натуре. Мистер Инглмен не хотел показывать окружающим, что он болен. Старик и молодая, симпатичная девушка, смеясь, вошли в гостиную. Это вызвало общий интерес гостей, собравшихся внизу и уже пробующих коктейли. Вошедшая пара казалась несколько несовместимой. По выражению лица Эдит Кастерс было видно, что их появление произвело на нее впечатление и вызвало естественное удивление. Она немедленно вскочила и бросилась обнимать мистера Инглмена.

– Как я рада вас видеть, дядя Эдвард! И как вы хорошо выглядите! Я боялась, что увижу нас немощным и слабым – ведь я вас так давно не видела… Действительно, очень давно. Но мне кажется, что вы не совсем окрепли. Позвольте мне вам помочь. – Дядя, почти лишившись дыхания от повисшей на его шее племянницы, едва удержался на ногах. Он освободился от ее объятий и повернулся к Деборе. Та немедленно подхватила его и подвела к ближайшему креслу. Как только он немного отошел от бурной встречи, он поприветствовал племянницу в своей грубоватой манере. Мистер Инглмен был не тем человеком, который щадит чьи-то чувства.

– Я не спал, благодарю вас. Я выдержал схватку с вирусом, который хотел загнать меня в могилу, но благодаря Деборе не смог. Именно поэтому Дебора здесь. Все вы знаете, что я еще не полностью восстановил силы, что и послужило причиной морского путешествия. Прошу вас это иметь в виду, Эдит, прежде чем вы снова броситесь мне на шею.

Его племянница попыталась извиниться, но прежде, чем она успела сделать это, дядя заставил ее сесть. Он повернулся к Деборе:

– Дайте этот бренди, который рекомендовал мне доктор Блейк перед обедом. Добрый вечер, Фрэнк. Приятно вас видеть на борту вместе с миссис Шуберт. – Его строгий взгляд остановился на незнакомом человеке. – Я думаю, юноша, вам пора представиться. Полагаю, вы и есть приятель моей племянницы, которого она пригласила. Но я не знаю ни вашего имени, ни чем вы занимаетесь. – Любой в таких обстоятельствах почувствовал бы себя неловко, но только не Ким Кроффорд. Казалось, ему эта ситуация доставляет удовольствие. Он не подал руки мистеру Инглмену, сумев объяснить причину этого, и даже извинился за поступок Эдит.

– Я избавлю вас от необходимости рукопожатия, мистер Инглмен, а вы умерьте свой гнев по отношению к Эдит. Вы же понимаете, что ее восторг вызван радостью видеть вас в прекрасной форме и заботой о вас. Что же касается меня, я ее друг, и зовут меня Ким Кроффорд. Насчет того, чем я занимаюсь, думаю, что я, как говорится, универсальный специалист и живу своим умом. Разрешите добавить, что для меня большая честь познакомиться с вами и быть вашим гостем в этом прекрасном путешествии. – Всем было ясно, что его речь не тронула мистера Инглмена, так же как и Деборе сначала не понравился его стиль поведения. Мистер Инглмен проворчал:

– Кто может знать, будет ли прекрасным путешествие, если мы находимся в море всего несколько часов! Однако вы нам пригодитесь, молодой человек, если будете наполнять бокалы наших гостей. Дебора принесла мистеру Инглмену его бренди, и он сделал маленький глоток.

– Я полагаю, вашим главным занятием является бартер, и еще я вижу, что Эдит пролила почти весь свой напиток на платье, а что касается моего настроения, то в моем возрасте человек может выражать свои мысли и вести себя так, как ему нравится.

Эдит коснулась своего платья и покраснела. Но Кима, казалось, слова хозяина не обидели.

– Вы сказали, сэр, что заслужили право поступать как хотите. Что ж, я буду рад отрабатывать свое пребывание на борту и обслуживать бар. Вам налить еще, мистер Шуберт? Дай-ка мне твой стакан, Эдит, а то ты прольешь и все остальное. О, миссис Шуберт, вы, я вижу, еще не допили свой черри! А тебе чего налить, Дебби? Дебора ответила, что выпьет стаканчик черри.

Дебора вовсе не хотела, чтобы Ким так называл ее. Она заметила застывшее в глазах Эдит Кастерс изумление. Конечно, с чего вдруг Ким обращается к Деборе так фамильярно? Пока Ким перемешивал напитки, няня обдумывала свои первые впечатления о гостях.

Миссис Шуберт было за сорок, и она была довольно привлекательной женщиной. Она была полной противоположностью своему сдержанному мужу. Дебора подумала, что, пожалуй, она должна быть общительной. Что касается племянницы мистера Инглмена, то она совсем не соответствовала тем требованиям, которые Ким, по его словам, предъявлял к женской красоте. Эдит выглядела простенькой, и уж, конечно, не красоткой. Сильно вьющиеся волосы мышиного цвета, крупные черты лица, большой рот, темно-карие глаза. К тому же она употребляла слишком много туши для ресниц и другой косметики, которая не украшала ее. Ей больше пошли бы темные тона, а она надела платье из искрящейся белой ткани, которое только подчеркивало ее формы, обещавшие с годами стать еще более пышными, которые не скроют никакие корсеты.