Лучшие друзья (СИ)

– Обязательно, – выдернув из рук соперника аппарат, с язвительной улыбкой поклялся Дител, даже не поняв сразу, что только что сказал Рен.

(Музыка: Uta no Prince Sama! – Project typhoon)

Только когда дверь за Тао закрылась, прекращая лицезрение на его победную чему-то улыбку, вот тогда-то малахитовый принц снова почувствовал то, как его мозг заработал и воспроизвёл последние слова шамана, самодовольство которого родилось из самоуверенности в своей победе.

После прогулки? С ним? Лайсерг тут же взглянул на дверь в ванную комнату, за которой уже были слышны звуки льющейся воды, и в его голове сопоставились две абсолютно разные вещи, которые совершенно противоречили друг другу.

Юи сказала, что она провела время с Сели. Рен намеренно намекнул Лайсергу о том, что пока он «где-то» шляется, его «девушка» встречается и гуляет с ним. Из этих несостыковок родилось какое-то непонятное раздражение, смешанное с желанием докопаться до правды. А ответ или, можно сказать, светлый луч, который может пролиться на истину, был как раз в руках детектива, которому понадобилось всего пять минут борьбы с самим собой, чтобы включить на фотоаппарате кнопку просмотра и увидеть подтверждение тому, что именно девушка соврала ему.

– Кх... ну надо же, – с ужасной обидой и сарказмом усмехнулся Лайсерг. Вот только злость, раздражение и задетое мужское самолюбие было у него не из-за выходки Юи, которая, скорее всего, не хотела давать Дителу воспринять эту на сто процентов дружескую прогулку, как повод к расставанию. Он злился сейчас на Рена, который в данный момент так его бесил, что даузер был готов на любую глупость лишь бы показать этому гордому и раздутому индюку, что не всегда он должен выигрывать. Есть люди, вроде Лайсерга, которые пойдут до конца просто из-за принципа, заставив противника почувствовать свою уязвимость и неспособность к бескомпромиссным победам.

– Прости если долго, я просто... – выйдя из ванны через десять минут, потирала волосы полотенцем Юи, тут же решив извиниться за задержку перед Лайсергом, однако его в комнате не было, а Вэй впервые почувствовала себя сумасшедшей, говорящей с самой с собой, да ещё и с галлюцинациями.

Он ведь только что был в её комнате и хотел о чём-то поговорить, разве нет?

====== 112. Эээ... она это серьёзно? ======

– Может быть, хватит? – цыкнув и закатив глаза к потолку кафе, в котором шаман сидел за компанию с друзьями, выразил своё нарастающее раздражение Тао. – Меня сейчас стошнит.

Дело было вовсе не в том, что Рен Тао переел на пикнике, и теперь его сильно мутило. Нет. В основу его нарастающего раздражения легла картина, которую ему приходилось лицезреть.

Как уже было сказано, парень сидел за компанию со своими друзьями в кафе «Лоскут», отсутствовали сейчас только ненавистный ему Лайсерг и непонятная его разуму Юи. Прямо напротив него за тем же столом сидели двое – муж и жена, – которые были сегодня чересчур любвеобильными.

Они как будто знали, насколько Тао паршиво после сорвавшейся в самом конце прогулки вместе с Вэй, где он пытался использовать свой последний шанс. Шанс на то, что он сможет узнать свои собственные недостатки в глазах Юи, но, увы, она упрямо оставляла его в неведении.

– Завидуй молча, – улыбаясь златовласке, сидевшей у него на коленках и, посмеиваясь, кормившей его мороженым с ложечки, не отведя даже взгляда от любимой, сказал Юсуи, услышав в ответ лишь звук застрявшего в горле китайца возмущения.

Чему было здесь завидовать: безграничной и сильной любви, всяким там объятиям и нежностям? А может быть простому человеческому счастью и взаимности чувств?

Да, Рен завидовал. Но признать это вслух не мог, в отличие от Рио и Йо, которые изредка отрывали взгляды от своих тарелок и коротко улыбались счастью своих друзей.

Казалось, что весь мир сговорился: то справа, то слева слышались звонкие смешки девушек, которые также были счастливы со своими парнями, и все эти парочки, как назло, целовались. Да уж, сегодня явно все попали под какие-то бури любви. Но Рену от этого легче не становилось.

Фыркнув что-то по типу «надоело» или «достало», он уже хотел покинуть кафе, не обращая внимания на окликивающего его Йо, но, увы, успев лишь встать и развернуться на сто восемьдесят градусов к выходу, Тао чуть ни наткнулся на того, кто принесёт ему отнюдь не радость.

– Воу-воу, Тао, твоя злость просто хлещет через край, – с такой развязанной стойкой, подняв вверх ладони, и надменной интонацией посмеялся над парнем Дител, который ничуть не дрогнул, когда его глаза встретились с разгневанным взглядом Рена.

Но тут же, буквально увидев эту невозмутимость, которой не должно было быть, Тао встал, как вкопанный, не понимая одного: что же произошло после того, как он отдал Дителу фотоаппарат, тем самым пытаясь доказать даузеру, что у него есть ещё шанс?

Вот уже второй раз Рен замечает то, что Лайсерг реагирует на его выпады совершенно иначе, нежели раньше. Ещё бы недавно детектив, не задумываясь, полез бы в драку. Из-за чего, спросите вы? Да просто потому, что они оба парни, которым хватает лишь искры для воспламенения. Ведь природа-матушка всё создала по своему хотению, и боевые петухи дерутся не потому, что им хочется, а потому, что в них это заложено.

Но что же происходило с Лайсергом? Сейчас Тао не то что бы пытался понять, но старался уловить то, чем ему это обернётся. Сегодня утром на арене Дител буквально уступил Рену, махнув на него рукой, однако сейчас в этих зелёных, как потемневший малахит, глазах он видел что-то уже совершенно иное.

Он надеялся увидеть на лице детектива поражение, но почему-то на нём сияло едва удерживаемое в узде самодовольство, будто кричавшее о своей победе. Но почему?

Стоя с обескураженным лицом, Рен дал Лайсергу повод для перехода в более глубокую стадию некой хохмы и вальяжности, с которыми он обошёл его, на ходу говоря:

– Ты должен радоваться за друзей, Рен, – прошествовав размеренным шагом, при этом настораживая Йо и Рио, которые будто почувствовали опасный ветер неясности, встал за спинами Трея и Сели Дител, положив по ладони на плечи обоих. Но несмотря на всю адресованность разговора к семье Юсуи, которые не могли понять, что происходит, из-за чего тоже начали переглядываться между собой, Лайсерг не отрывал взгляда от Тао, который поворачивался синхронно обходу детектива за его спину, при этом сужая взгляд, старательно пытаясь найти то, что стоит за этим неожиданным разговором. – Ведь это прекрасно, когда люди любят настолько, что не могут и минуты прожить друг без друга.

– Я смотрю, на тебя сегодня тоже магнитные бури повлияли, – Тао ни на секунду не спускал с Дитела своего пристального, зрящего в корень взгляда. И своим колким замечанием он хотел узнать, что же заставляет даузера вести себя, как победитель, и что самое главное – разговаривать с ним. Ведь, по сути, с самого приезда в деревню у Рена и Лайсерга все разговоры сводились либо к взаимным оскорблениям, либо косым и презрительным взглядам.

– На меня повлияло лишь хорошее настроение, Рен, – для полного наигранного счастья парня не хватало лишь фуэте в его исполнении и счастливой до ушей улыбки. Однако детектив сдерживался и плавно подводил разговор к нужному руслу. – Хотя да, тебе этого не понять... – прозвенел первый звонок, предупреждающий об опасности и заставивший Тао сцепить зубы, а Трея снять с колен жену и приготовиться к чему-то непонятному так же, как и обеспокоенные Йо и Рио, – каково это: любить и быть любимым. Быть одним единым целым с той, которая дороже тебе, чем сама жизнь, – продолжил Дител, направившись снова от семейства Юсуи по направлению к Тао, при этом надменно суживая взгляд и всем видом показывая своё счастье по непонятной многим ребятам причине.

Однако Рен... Рен побледнел до такого оттенка белого, что его можно было принять за сугроб. Его лицо вытянулось, а глаза потемнели. Он нервно сглотнул, переваривая такие прямые и понятные именно ему намёки, и осознал лишь одно. После его выходки с этими фотографиями, которые буквально уличили шатенку в измене, Дител, чтобы вернуть её себе, мог предпринять, по мнению Тао, лишь одну вещь – так сказать, полностью «оформить» шатенку, как свою собственность. И сделать это, как сказал сам Дител, намеренно подбирая именно эти слова, можно было только через постель. Перед глазами шамана всё поплыло, яркие вспышки боли, пришедшие в этот мир в виде чёрных пятен, заставили сердце больно сжаться, издавая лишь предсмертный писк.