Лягушка в сметане

Мгновение подумав, мол, была не была, он махнул рукой и быстро спустился вниз.

Варя следом за ним ступила с лестницы на выложенный крупной шероховатой плиткой пол.

Перед ними был длинный коридор, который за пределами света, казалось, уходил куда-то далеко, параллельно Ростовскому шоссе, вдоль которого и располагалась дача.

Некоторое время они стояли, прислушиваясь. Потом Вадим взглянул на дверь и, что-то подумав про себя, опять поднялся по лестнице и закрыл дверь изнутри на засов.

— Кто знает, — вполголоса пояснил он взгляду Вари, — вдруг охранник станет обход делать, обнаружит спящую собаку, откуда-то взявшуюся удочку — крючок пес откусил, что ли? — и начнет ломиться в эту дверь. Мы же по-всякому изнутри ее откроем, если придется уходить этим путем.

Они двинулись в глубь коридора, и возле очередного выключателя Вадим крякнул:

— Эх, пропадай моя телега, все четыре колеса!

И тоже включил свет.

Здесь коридор расширялся. И в этом широком неогороженном пространстве возле стен стояли повсюду штабеля небольших картонных ящиков.

Варя заглянула в один из них.

— Что там? — Вадим из любопытства вытянул шею.

— Медикаменты, — растерянно проговорила она.

— С чего ты взяла?

— Вот здесь написано: ацетилсалициловая кислота. Аспирин, значит.

— Аспирин? — изумился Вадим. — Может, они так наркотики шифруют?

— Да что ты прицепился к наркотикам! — рассердилась Варя. — По-моему, здесь ими и не пахнет.

— Тогда для чего аспирин?

— Мало ли, может, они аптеку открывают, а это купили по дешевке.

По обе стороны этой части коридора Варя увидела две двери и подергала одну из них. Дверь оказалась заперта. Зато другая открылась, и Варя вошла, предварительно щелкнув выключателем. Сегодня у нее было одно и то же занятие — включать повсюду свет.

Под потолком вспыхнули лампы дневного света, и взгляду Вари, вернее, взглядам ее и Вадима, который тотчас оказался рядом, предстало настоящее производственное помещение. Этакий мини-цех чего-то там.

Кафельный пол, кафельные стены, какая-то хирургическая чистота. Посредине — большой оцинкованный чан, возле которого емкость поменьше, заполненная на одну треть белыми таблетками. А рядом ящик, на дне которого обрывки аптечных упаковок… той самой ацетилсалициловой кислоты.

— Какое-то производство, — растерянно сказала она, оборачиваясь к Вадиму.

— Скорее, перепроизводство, — хмыкнул тот, точно ищейка поводя носом.

Он зачем-то покрутил небольшой приборчик, стоящий у лотка — в него, кажется, выдавливалась масса аспирина, вначале измельченная, а потом чем-то разведенная до пастообразного состояния.

— Ага, вот в чем дело! — воскликнул Вадим так торжественно, будто он открыл по меньшей мере новый физический закон.

Он потряс перед глазами Варвары пачкой этикеток, а потом и фирменным пластмассовым флаконом.

— Бери выше, дорогая, здесь производят не что иное, как американский аспирин.

— Из нашего, отечественного? — изумилась она. — Но зачем?

— Затем, что импортный аспирин в десятки раз дороже нашего. Надо же такое придумать! Кто-то изготавливает фальшивые доллары, а кто-то — фальшивое лекарство!

Оба склонились над псевдоимпортным пузырьком.

— Между прочим, в этом производстве риска гораздо меньше, а отдачи… Кто знает, может, и больше. Главное, никаким налогом не облагается и особых затрат не требует. Представляешь, какая-то женщина жмет на педаль, и вот отсюда выскакивают такие маленькие кругленькие, неотличимые от фирменных, таблеточки. Все-таки головастые в нашей стране ребята живут!

Они так увлеклись изучением своей находки, так поверили в свою удачу — разве не легко проникли они в этот подвал? — что вообще перестали думать о какой бы то ни было предосторожности.

— А я уже было подумал, в доме привидения завелись. Решил вначале — со сна чудится, а потом понял: и правда в подвале кто-то разговаривает. Хорошо, что настоящие большевики в привидения не верят. Тем более что от привидений вреда значительно меньше, чем от тех, кто сует нос не в свои дела… Рисковые ребята, эти любопытные! Вот только хотелось бы знать, что им здесь надо? Или вы так, за смертью пришли?

Варя и Вадим от неожиданности вздрогнули и повернулись на голос: в дверях стоял высокий плечистый мужчина, и в руке его был пистолет.

«Настоящий большевик» против ожидания имел довольно приятную внешность без явных следов порока и дебилизма. Обычный мужчина, не лишенный обаяния. Так мысленно охарактеризовала его Варя.

Наверное, потому так не вязался пистолет в его руке со всем этим добропорядочным видом. И уж тем более со словами, в которых звучала явная угроза.

«Тебя только за смертью посылать», — частенько приговаривает друг другу народ. Интересно, почему за смертью надо непременно ходить долго? Вот сейчас этот мужик нажмет такую металлическую штучку, за которую ухватился его указательный палец, и нет больше на свете ни Варвары, ни Вадима.

— А трупы куда денете? — спросила Варя вслух упавшим голосом.

— В бетон закатаем, — любезно пояснил мужчина и добавил нарочито трагически: — Смерть приходит на рассвете!

Варя от волнения со свистом втянула в себя воздух.

— Так что несколько часов еще можете пожить.

Он отступил назад, не сводя с них пистолета, и закрыл за собой дверь. Засов с наружной стороны, который Варя впопыхах не заметила, со скрежетом задвинулся.

Она беспомощно оглянулась на Вадима.

— А ты что молчишь? — с некоторым возмущением спросила его Варя.

— Думаю, — пожал плечами Вадим.

Глава девятнадцатая

Глухо прозвучали удаляющиеся шаги, и все стихло.

Варя постояла и тупо посмотрела на чан, в котором аккуратной горкой лежали белые таблетки.

Потом она для чего-то обошла этот чан и приблизилась, надо понимать, к упаковочному столику, где стояло несколько пластмассовых флаконов, заглянула в один из них. Привычные таблетки, большие и плоские, которые Варе, например, всегда трудно было глотать, превратились в маленькие и аккуратные. Она потарахтела флаконом, как погремушкой, и поставила его на место.

Оглянулась в поисках Вадима, но его в помещении не оказалось. Куда он мог деться? Ага, вот он, выходит из неприметной двери, окрашенной голубой краской, и вытирает носовым платком руки.

— Там есть туалет, вполне приличный, — пояснил он.

Варя пошла. Мало ли что… Она там даже умылась и с усмешкой посмотрела в небольшое зеркало над раковиной на свои испуганные, в момент будто запавшие глаза.

Вышла опять в цех — или зал, как его называть-то! — и увидела, что Вадим отыскал где-то две похожие на телогрейки куртки, положил их на пол и лег, уставившись в потолок. Это единственное, до чего он додумался? И тут же она себя одернула: а что еще делать? Броситься к двери и барабанить в нее? Орать, как в каком-то фильме: «Откройте, у меня клаустрофобия!»

Варя подошла к Вадиму, и он скосил глаз на нее, над ним стоящую.

— Что-то я на тебя все время снизу смотрю. Может, приляжешь рядом? Поспим.

Она едва не задохнулась от возмущения. Спать? В такой момент?!

— А что мы еще можем сделать? — ответил Вадим на ее невысказанный вопрос. — Если уж смерть придет на рассвете, то парень прав — кое-какое время у нас еще есть. Не хочешь ложиться, тогда можно попросить тебя кое о чем? Выключи хотя бы свет.

Но она сделала и то, и другое: и свет выключила, и осторожно легла рядом, приготовившись, что ее сразу охватит подземельным холодом. Но бетонный пол показался ей даже теплым, и Варя мысленно согласилась с Вадимом, что, пожалуй, надо попробовать поспать.

И, как ни странно, почти сразу же заснула.

Спала Варвара, как сама поняла, недолго, но за это время успела вплотную прижаться к Вадиму. Варя-то и проснулась оттого, что он не спал. Вот, ее разбудило его дыхание. Она бы сказала, учащенное. И его рука. Ну да, он же обнимал ее!

За все время, что они были знакомы — а сколько они знакомы-то, всего ничего! — он ее не обнимал. И не целовал. Вообще между ними не было никакой интимной ноты. Почти. И вдруг…