Цветы на снегу

Анатолий задумчиво почесал подбородок. Он не любил сюрпризов, а сейчас он выходил на дело, где неожиданности и вовсе ни к чему. Тем не менее пути назад не было, он уже влез в историю и взял на себя обязательства. Не выполнить обещанное для него не было каким-то страшным преступлением, но тут светила явная и очень неплохая выгода. Придется поднапрячься.

Через пять минут «Москвич» отчалил. Анатолий вздохнул, унимая мандраж, и решительно выбрался из машины.

Охранник в холле посмотрел на него, как на врага всего прогрессивного человечества.

— Ты чего тут забыл? Разъехались уже все!

— Я к вашему шефу.

— Он тебя ждет?

— Ждет не дождется, — ухмыльнулся Анатолий. — Он сам, правда, об этом еще не знает, но я ему несу очень важное для него предложение.

«Полковник» с сомнением оглядел тщедушное создание с ног до головы, но все же набрал номер.

Минуту спустя в фойе спустился Шуба. Он тяжелым буйволиным взглядом вперился в Анатолия.

— Че те надо, терпила? С твоей бабцой уже все порешали!

— Вы меня проводите к вашему начальнику, — вежливо попросил Анатолий, — а уж он решит — все вы порешали или остались еще какие хвосты.

Леха с полминуты поразмышлял.

— Ты понимаешь, что отвлекаешь очень серьезного человека? И дело твое к нему должно быть очень серьезным, иначе…

Он не стал пояснять, что будет, если дело окажется несерьезным, давая повод развернуться фантазии «кролика». Но тот неожиданно проявил настойчивость.

— Я много времени не займу. Либо через минуту вы меня прогоните, либо беседа будет продуктивной, но все равно не длиннее десяти минут. Там особо и думать не о чем. Либо согласен, либо не согласен.

— Дуй за мной, — согласился Леха и повел интригана по тому же коридору, где недавно ходила его жена.

Слава был не более любезен, чем его «ординарец», но более конкретным.

— Минуту тебе. Выкладывай — и проваливай.

Посетитель между тем спокойно осмотрелся в кабинете и по-хозяйски расслабленно плюхнулся в одно из кресел. Глаза у обоих обитателей кабинета резко изменили свои очертания. Только у Славы они сузились и превратились в щелочки, а у Шубы полезли на лоб.

— Вячеслав… э-э-э… не помню вашего имени-отчества…

— Геннадиевич, — подсказал Слава, не спуская убийственного взгляда с наглеца.

— Да, Геннадиевич! — спохватился Анатолий. — Я к вам с несколько неожиданным, но полезным нам обоим предложением. Позволите изложить?

— Да уж, и побыстрее. И упаси Создатель, если ты тут с какой фигней пришел!

Анатолий проигнорировал угрозу. Он чувствовал какую-то эйфорию, самоубийственный кураж. Он на равных сейчас может говорить с людьми, с которыми боятся даже просто пообщаться все люди в стране. Это не какая-то шпана, ясное дело! Это настоящая мафия! И он в ее логове ведет с ними деловой разговор!

— Вячеслав Геннадиевич, не буду ходить вокруг да около. Я слышал, что у вас возникли некоторые проблемы с приобретением некоего дачного участка под Москвой?

Слава с немой укоризной бросил взгляд на Леху, мол, что ж ты, сука такая, языком треплешь, как хреновая баба! Тот в испуге пожал плечами, дескать, не при делах. Анатолий прекрасно понял эту пантомиму и поспешил успокоить Славу, чтоб не наживать лишнего врага в лице его помощника.

— Нет, Вячеслав Геннадиевич, никакой утечки информации. Я это узнал совершенно случайно, и не из ваших кругов.

— И что с того? — равнодушно, но с некоторым раздражением, буркнул Слава.

— Дело в том, что я так же случайно узнал и суть этих проблем.

Слава молчал, выдерживая мхатовскую паузу и не спуская сверлящего взгляда с посетителя. Тот был вынужден продолжать.

— В общем, я думаю, что мог бы вам помочь в решении этого вопроса.

— То есть? — с недоверием, но и искоркой интереса уточнил Мюллер.

— Я пока не обещаю, но имею все основания считать, что могу повоздействовать на причастные лица с тем, чтобы это дело решилось в вашу пользу в кратчайшие сроки.

— Эк завернул, — неодобрительно скривил губы Слава. — Вроде по-русски, а хрен поймешь, чего сказал. Подписываешься дачку эту мне подогнать, что ли? А за базар отвечаешь? У нас ведь каждое слово под ответ идет, кинувший расплачивается по-серьезному.

Анатолий, честно говоря, немного струхнул, но постарался взять себя в руки.

— Вячеслав…

— Геннадиевич! — напомнил Шуба.

— Да, Геннадиевич… Вячеслав… — совсем затушевался Анатолий. — Вы хотите получить эту дачу?

— Ну? — вопросом на вопрос ответил Мюллер.

— Я не беру на себя никаких обязательств, — набрался смелости Анатолий, едва не срываясь на фальцет, — но хочу спросить. Если благодаря моим действиям через три-четыре дня документы на дачу, вернее, согласие на продажу ее хозяина, — настоящие, не поддельные, — будут у вас в руках, могу ли я в этом случае рассчитывать на какие-то дивиденды с этой сделки?

Слава оценивающе разглядывал собеседника, как собака склоняя голову то на одну сторону, то на другую. Наконец, насладившись его растерянностью, он бросил, как кость:

— Долг тебе прощу.

— Этого мало, — пискнул сквозь удушье Анатолий. — Я хочу еще десять тысяч. Наличными.

Полухин поразмыслил еще с минуту.

— Да хрен с тобой, дам я тебе червонец. Когда результат будет?

— Я думаю, завтра-послезавтра мы будем знать, получится это или не получится.

— Лады. Только без обязательств тебе не остаться. Не срастется твоя махинация, должок с твоей бабы снимаю и кладу только на тебя. А сам прослежу, чтоб она ни при чем была. Не дай бог узнаю, что ты с нее бабло взял — зарою. Усек?

— Ага, — кивнул Анатолий. — Ну, я пошел.

В коридоре он вытер пот со лба. Вот ведь, гады какие, в любом случае ситуацию в свою пользу обращают! Всегда у них в проигрыше останешься! Впрочем, он ощущал уверенность в том, что все у него получится. Итак, он возьмет у жены десять тысяч, якобы для передачи этому лысому уроду, получит еще десять с него самого и двадцать с Жанны. Сорок тысяч долларов! Отличная операция.

— Гы! Лошара попал? — спросил Леха, видя, как его шеф довольно растягивается в кресле, закинув руки за голову.

— А сегодня неплохой денек удался, — засмеялся в ответ Слава. — Двадцать четыре тот перец по-любому не соберет. Будем его разувать. Глядишь, и до дачи доберемся. А если этот хмырь обернется — через него возьмем. Да он еще и так под червонец подписался, что его жена нам уже вернула. Даже если узнает, что мы в расчете, — так мы в расчете с женой его, а не с ним самим.

— Так ведь дача на двадцатку вырастает, — помрачнел Леха.

— Шуба, что у тебя в школе по математике было? Неужто хуже моего трояка? На червонец она подрастает! Он выпросил двадцать, но ведь чирик-то, что он под списание долга выторговал, он и так наш, нам его уже вернули!

— А-а-а! — протянул Леха, но было заметно, что он так до конца этих расчетов и не понял.

20

— Ты не устала? — озабоченно осведомился Кирилл Ильич, когда Анна остановилась на опушке леса.

— Я? Устала? Да ты что! Я зарядилась бодростью на сто лет вперед! Я никогда не чувствовала себя так здорово, как сейчас! Да здравствуют лыжи и свежий воздух!

Она выглядела великолепно. Шерстяной спортивный костюм подчеркивал ее на удивление здорово сохранившуюся фигуру. Волосы, выбившиеся из-под шапочки, придавали ей озорной вид. Щеки раскраснелись, а глаза блестели, как снежинки на солнце.

— Ты с каждым днем молодеешь не на шутку, — порадовался за Анну Кирилл. — Если так пойдет и дальше, то мне скоро тебя придется нянчить и петь песенки на ночь. Домолодеешь до ясельного возраста.

— Ну, впасть в детство я всегда успею, — звонко расхохоталась Анна. — Как же все-таки тут здорово! И чего мы себя лишаем, выбираясь за город на природу раз в год на шашлыки!

— И при этом «природой» называем в лучшем случае пикничок между пустых бутылок в загаженном Филевском парке, — подначил Кирилл.