Измены

— Что такое? Ты никогда прежде не видела мужской член?

Он потянулся, схватил ее за руку, чтобы рывком поставить на колени.

— Ну, давай, покажи мне свои способности. Менее пяти минут назад ты согласилась делать все, что я скажу.

— Как артистка, но... не это!

— Это, — он показал на свой пенис, который начал подергиваться, — часть нашей сделки. Я кое-что делаю для тебя, ты кое-что делаешь для меня. Удовольствие за удовольствие.

— Если вы не отстанете от меня, — предостерегла Лорис, — я врежу вам ногой по голени.

В прошлом году у нее случались неприятные инциденты с агентами, иногда доходило почти до изнасилования, и сейчас ей стало интересно, как далеко зайдет Тони Сторпио. Он отбросил ее руку с возгласом отвращения.

— Хей, ты не хочешь, чтобы я представлял тебя и устроил твою жизнь? Для меня — даже лучше.

Безразлично пожав плечом, он принялся застегивать брюки.

— У меня и так больше чем достаточно клиентов, которых мне надо поддерживать.

— Но я очень хочу, чтобы вы представляли меня.

Лорис не надеялась, что теперь он так легко согласится взаимодействовать.

— Но это должно быть исключительно деловое соглашение. Если я получу работу, а вы сами знаете, что это случится, вы получите 10 процентов.

— 15 процентов.

— Согласна. 15 процентов от моей прибыли. Я не прошу ни о каких дополнительных одолжениях, только дайте мне возможность работать на...

— Это ты не просишь никаких одолжений? — Возмущение подбросило его на ноги. — Я вынужден буду расколоть свои яйца, устраивая и предоставляя тебя нужным людям, и все это за что? Ведь когда я сделаю тебе имя и ты подпишешь контракты с «Ай СиМ» или Вильямом Моррисом, ты сможешь просто сказать мне, чтобы я уматывал.

Схватив свой пустой бокал, он кинулся к бару.

— Секс-актрисы все похожи друг на друга! Вы все эгоистки и жадные суки!

И снова Лорис была слишком ошарашена, чтобы быстро отреагировать. Она не могла понять, отчего же и он оказался такой же мерзостью.

— Посмотри на это как на сделку, — сказал он, поставив свой бокал на кушетку. — Ты обращаешься ко мне, так? Целыми днями я не вижу ничего, кроме холодных, плоскогрудых сучек. Когда я увидел то, что действительно похоже на женщину, мне она, естественно, понравилась. Я могу тебе помочь, я в принципе уже давно не видел человека, так нуждающегося в помощи, но мне тоже хочется получить что-то с этого. Понятно?

— Я актриса, — сухо сказала ему Лорис, не позволяя отнять ее индивидуальность. — Если бы я хотела заниматься этим, я бы давно уже работала девочкой по вызову и зарабатывала сотни долларов в день, без всяких огорчений для себя и...

— Оставь это для сцены, сладкая, — оборвал он ее с сарказмом. — Да или нет?

Не говоря ни слова, Лорис собрала вещи и направилась к выходу.

— Давай, давай, тварь бессловесная, — крикнул он ей вслед. — Иди и поработай буфетчицей еще годика три!

На пороге Лорис помедлила, ее пальцы с силой, до онемения, сжали дверную ручку. Она посмотрела на белую стену вестибюля и представила, что ожидало ее: бар, ее обшарпанная квартира и нескончаемые шеренги, как на проверке скота. Она отступила назад в офис, закрыла за собой дверь.

Тони Сторпио улыбнулся и расстегнул брюки.

— Это лицо.

— Лицо?

Гипнотизирующее стекло двигалось медленно, как бы ласково поглаживая лицо и тело Лорис, когда двое мужчин изучали поляроидные снимки на прозрачной стене с подсветкой, разделявшей фотостудию и апартаменты. Затем они повернулись посмотреть на живое тело Лорис в очень узком, буквально сделанном из тесемочек бикини, но только на момент, чтобы снова вернуться к снимкам, как врачи, внимательно изучающие рентгеновские снимки тяжелобольной.

— Определенно лицо, — твердо заявил Алекс Каган.

Это был высокий стройный мужчина, лет шестидесяти, с посеребренными проседью волосами и проницательными голубыми глазами. За исключением полосок на его рубашке и в тон им нежно-голубого шелкового носового платка в нагрудном кармане, он был одет во все белое; белый бутон розы был приколот к его лацкану.

— Это твоя проблема, Тони, — заключил он — Лицо не соответствует телу. Мы не получим полноценного имиджа.

— Ты меня убиваешь, Алекс!

— Посмотри сам.

Положив под стекло один из снимков, он большим пальцем с маникюром закрыл лицо.

— Видишь, насколько чувственно тело? А лицо, как у бездомных с бешеными глазами на картине Кейна.

Теперь Алекс ладонью прикрыл ее тело.

— Думаю, что это из-за длинных черных волос. Они делают ее взгляд слишком серьезным.

— Тогда мы изменим цвет ее волос. Давай попробуем рыжий парик.

Каган нахмурился, что очень исказило его благородные черты лица.

— Но она не рыжая изнутри.

Он повернулся и подошел к углу с бумажным фоном, где Лорис сидела под лампами на высоком табурете. Остановившись у экрана-отражателя, он на мгновение пристально посмотрел на нее; казалось, что он старается навсегда запечатлеть Лорис в своей памяти. Время от времени он качал головой, будто бы принимая и отрицая в голове различные варианты.

Наконец он одобрительно кивнул.

— Все! Я нашел. Как только увидел ее, у меня появилось гложущее чувство: что-то не так. Теперь я понял. Она не брюнетка. Она блондинка.

— Блондинка? — с сомнением воскликнул Тони.

— Ты только посмотри на нее, — упорствовал Каган. — Неужели это цвет кожи брюнетки? Ты не видишь, что она настолько прозрачна, что просвечивается на свету.

Должно быть, для Тони это было слишком.

— Даже с этими... с такой чувственной фигурой, в ней есть что-то эфемерное.

— Эфемерное? — с издевкой усмехнулся Тони. — С такими титьками и такой задницей?

— Тони, ты хотя бы на минуту можешь оторваться от ее титек и задницы и увидеть что-то еще? — холодно сказал Каган, стирая ухмылку со своего лица. — Не думаю, что ты до конца оценил, кого привел сюда. В хороших руках эта девочка может пойти очень далеко. Мы сейчас говорим об уровне звезды.

Сердце Лорис почти остановилось. Хотя ей не нравилось, что о ней говорят в третьем лице, она ощущала глубокую признательность, что такой человек, как Каган с его репутацией, подумал о ней как о звезде.

— Это верно, она просто излучает секс, — продолжал он, — но ведь она даже не знает об этом. Она полный младенец. В этом и состоит ее интригующая изюминка. — Он улыбнулся. — Как блондинка она будет просто разрушительницей мужских сердец.

В глазах Тони не было такой уверенности.

Каган был слишком погружен в свое видение, чтобы заметить это. Ему не надо было больше смотреть на Лорис: он уже создал ее.

— Блондинка, цвета шампанского. Ничего латунного или дешевого. То, как выглядят секс-бомбы Голливуда сегодня, приведет его к смерти. Единственно, чего мы добиваемся, — это секс-символ восьмидесятых: умную, независимую, чувственную, но сдержанную. — Он обернулся к Тони. — И еще раз, как ее зовут?

— Лорис Касталди.

— Нам, конечно, надо с этим что-то делать, — пробормотал он, наступая на бумажный фон. — Лорис, я не хочу смущать тебя, дорогая, но...

Изящным движением он указал на ее бюст.

— Это на самом деле все твое?

— Это все ее, и с этим все в порядке, — поспешил Тони ответить за нее. — Я лично в этом убедился.

Лорис съежилась.

— И неужели он держится... без бюстгальтера?

— Ты можешь посмотреть и убедиться в этом сам, Алекс, — заверил его Тони с грязной усмешкой собственника. — Хей, Лорис, сними-ка свой бюстгальтер.

Лорис с недоумением уставилась на него; она подумала, что ослышалась.

— Бюстгальтер, Лорис, сними!

— Не бери в голову, Тони. Если девочка так смущается.

— Чего смущается? Это ее работа, и она знает об этом. Мы все здесь деловые люди.

Сделав несколько нетерпеливых шагов, он оказался перед ней, спиной к Кагану.

— И в чем проблема?

— Ты не говорил мне, что я должна буду...

— Я тебе сейчас это говорю, — сказал он свистящим от напряжения шепотом, кулаки его стали сжиматься. — У нас договор, ты помнишь? Я это делаю исключительно для тебя. Почему ты пытаешься сделать так, чтобы я выглядел дерьмом? Снимай бюстгальтер.