Высокое сопротивление. Бонус к книге "Минус всей моей жизни" (СИ)

А Женя его не слышала… Медленно взяв протянутые салфетки, она принялась вытирать черные разводы от туши, а ее мозг стучал и стучал в виски от внезапной эйфории… Ведь когда ее взгляд упал на телефон на полу, она явственно увидела самую верхнюю строчку в папке исходящих звонков: «22-53. Ксюша».

Барабанная дробь в груди… Успокойся, Женька, успокойся! Теперь ты знаешь точно, теперь ты знаешь наверняка! Нужно грамотно доиграть до конца, он уже почти поверил насчет несчастного разрыва!..

Вадим внимательно смотрел на нее, а Женя, задушив в себе гордость за свою успешную операцию и бешеное желание улыбаться до тех пор, пока зубы не высохнут, громко всхлипнула и трагически прошептала:

- Простите меня, Вадим Анатольевич, что я тут при вас расклеилась и свои проблемы еще осветила в подробностях… Вам наверняка неинтересно со мной… Я сейчас… В номер пойду. Спасибо за ваше участие и сочувствие… - Женя поднялась и сильно пошатнулась, схватившись за стол. – Ой…

- Женя! – Вадим тут же взволнованно вцепился гигантской ладонью в ее плечо, тоже поднявшись на ноги и тревожно проговорив:

- Ты… тебе плохо?

Женя слабо улыбнулась, глубоко вздохнув:

- Не знаю… Нет… Слабость какая-то… Это от шампанского, наверно… Я пить вообще не умею…

- Я провожу тебя до номера. – слегка неуверенно, но все же утвердительно проговорил он, и аккуратно вывел Женю из-за стола.

- Спасибо, вы такой хороший. – пробормотала Женя, стараясь периодически пошатываться и висеть у него на руке, чтобы выглядеть максимально правдоподобной.

- Не переживай ты так. – вдруг сказал Вадим, когда они вышли на широкую лестницу с витиеватыми перилами и синим ковром на ступенях, приглушившим шаги. – Быть может, все образуется… Помиритесь еще?.. Если, ну, любовь у вас…

Женя грустно ухмыльнулась.

- Нет… Устала я… Устала любить его. Не могу больше. И тем более после этой измены!.. У его жены ребенок будет! Его… ребенок… Наши отношения обречены. Я окончательно решила – это все. Хватит с нас мучений… Хватит с меня. Столько всего было! Столько пережили вместе… А он все поставил на карту, просто не сумев совладать с собственной похотью… Вы думаете, я могу после этого его простить?? Никогда!! Никогда.

Женя вела Вадима к собственному номеру, расположенному в конце коридора на втором этаже, и мельком поглядывала на него, видя, как внимательно он прислушивается к ее лепету.

- Ну а если он… - начал было Вадим, но Женя его прервала:

- Нет! Мы вернемся в наш город, я закончу все свои незавершенные дела и уволюсь. Не хочу ни видеть его, ни слышать! Я уйду и начну новую жизнь. И в ней не будет ему места. – жестко и решительно проговорила Женя, остановившись у двери с номером 236 и, вздохнув, схватилась за ручку. Ключ от номера она получила на первом этаже, не выпуская Вадима и еще, для наглядности, схватившись за стойку портье, таращившегося на нее с нескрываемым интересом.

- Ну… может, это и к лучшему. – поддержал ее Вадим, выпуская из рук ее локоть и глядя на нее внимательными, большими глазами. – Ты… ты не переживай, Женя. Все у тебя наладится. Ты очень хорошая женщина… красивая… у-умная… - робко проговорил он, покраснев и уведя глаза в пол. – У тебя все будет отлично…

- Спасибо вам за все, Вадим Анатольевич. Мне очень нужна была чья-то поддержка… И спасибо, что проводили. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи, Женя. – Вадим слегка поклонился ей и пошел прочь по коридору, а Женя, войдя в свой полутемный номер, хлопнула дверью и ловко заплясала «яблочко».

*** «Минус»

Сережа плавал в чертовом океане сумасшедшей злости, преспокойно утопая в нем и даже не пытаясь хоть как-то спастись из этого шторма. Его сердце горело в груди, пульсация была непередаваемо огромной, он бы зарычал, если бы мог, но… Слишком много вокруг любопытных глаз. Черт побери, это же были настоящие слезы!.. В ее глазах… И говорила она так искренне… Сережа помнил, как пылали ее щечки, как светились в отчаянии и злости ее глаза, как обида хлестала из нее ядерной волной… А вдруг?.. А вдруг она в глубине души все же не до конца верит ему???

Сережа со злостью стукнул кулаком по перилам, посмотрев на море… Уже начинало темнеть. Последний, маленький кусочек солнца потух где-то вдали, между небом и землей, как потухло воспоминание о ее игривой, мимолетной улыбке… Сережа тяжело облокотился о перила, глядя на медленно движущуюся куда-то морскую гладь… В этом море царил полнейший штиль… А в его душе бились лед и пламя. Ее голубое платье… Он помнил его тихий, манящий шелест… Ее рыжие кудряшки… Как давно он не касался их! Вечность, не меньше. Ее голые плечи… Сережа вздохнул, понимая, что начинает нервничать… И этот запах… Ее запах… Сирень… Он дышал бы им дни и ночи, он бы умер за одну только возможность ощутить его в своих легких! Стереть границы, переступить черту… И чтобы ни одна слезинка больше не скатилась по ее щеке!

Сергей нахмурился, вспомнив, что Женя рядом с ним никогда не весела по-настоящему… Может быть, чувства к нему и впрямь слишком большое испытание для нее?? Ну да, а как иначе? Сначала она узнает о его семье, затем брачный договор, затем эта афера и, наконец, ложь о беременности Ксюши якобы от него! Разве в нормальных отношениях так бывает? Она несчастна. Оттого и плачет… И эта боль в ее голосе!..

Сердце Сережи сдавило еще сильнее. Он убил бы себя, если бы мог, лишь за один только проблеск разочарования на ее лице. Она не должна мучиться, она должна быть счастлива! И он все сделает для этого… Все, что угодно…

Ему так ужасно хотелось увидеть ее, что он аж зубами скрежетал. Сережа должен убедиться, что между ними все хорошо, он должен пойти к ней…

«Нельзя… Вдруг кто-то заметит?» - крикнул его внутренний голос, но море шумело, а последний красный луч исчез в быстро наползавшей темноте, луна светила все ярче, озарив террасу, людей и здание великолепного отеля бледно-голубым, и сил на то, чтобы быть так далеко от Жени, не было… Сережа хотел к ней… Плевать на эту луну, с укором глядящую на него большим, желтым глазом, плевать на все игры на свете! На жену, на шпионов, на запреты и риски… Сережа резко повернулся и посмотрел на окна отеля – она где-то там… Он не знал, где. Или она могла быть в зале… Но вряд ли осталась бы. Логичнее ронять слезы в одиночестве и полутьме уютного и тихого номера, чем в толпе сочувствующих глаз и рук, которые с жаром требовали подробностей, а потом легко обсуждали, как далеко отлетела бы голова козла-Минаева, если со всей силы рубануть по ней гильотиной…

Сердце стучало, жар разливался под кожей… И Сережа стремительно полетел в зал, гонимый одной лишь единственной, неотвязной мыслью – увидеть ее, поговорить с ней, услышать ее голос…

В зале все еще было шумно: народ продолжал веселиться и отрываться, ничто сейчас не могло испортить им радость, ничто не волновало их… Заботы, дрязги, дела – все осталось в России. В Турции же были лишь свобода и полное растворение в удовольствиях.

Конечно, здесь ее не было. Но Сереже надо было знать, в каком номере она поселилась, а главное – с кем, чтобы этот «кто-то» случайно не прознал об их чудесном плане…

За одним из дальних столиков сидел Семен, но Сережа с такой бешеной нелюбовью и ревностью относился к нему за почетное звание «близкого друга» Жени, что категорически не захотел подходить, тем более, что глаза Карташова напоминали две лупы для радужных оболочек, а канапе, которое он очень долго пытался съесть, все время тыкало его в нос шпажкой, так что Сережа даже представить боялся, что он услышит, обратись он к нему за нужной информацией.

Зато у Жени была еще и подружка, его вторая секретарша Светка, поисками которой Сергей и занялся незамедлительно. Поспешно обходя зал, он нетерпеливо рыскал глазами по столикам, спинам и лицам, припоминая, в каком же она была наряде, но так и не вспомнив, потому что без отрыва таращился лишь на Женю, и хмурился все больше, злясь и злясь на чертову судьбу, но…