— Парня заказывали? — Нет, я заказывала пиццу! (СИ)

— Хах, самая глупая вещь, которую ты когда-либо могла произнести, — фыркает он, отнимая руки от лица и поспешно вставая. — „Свободен от меня“? — насмешливо передразнивает Стефан меня, когда я задала ему вопрос глазами, о чём он. — Как мне сказать о моих чувствах, если ты не можешь поверить?

— Ты отверг меня.

Он закатывает глаза.

— Боже, если я скажу сейчас, что ёжики зелёные, ты поверишь? Я что тебе говорил? Вернее, чему учил? Ты мнительная, но нет там, где надо.

— Я просто верю каждому твоему слову. И пускай ёжики будут зелёными, — смеюсь я, Стефан тоже, но тут же замолкает.

— Что я в тебе нашёл? Ты веришь в зелёных ёжиков. Ты не знаешь, кто такие ёжики…точно…

— Вообще-то, — самодовольно прерываю я его, а потом резко замолкаю, нахмурившись в раздумье. — Млекопитающие семейства ежовых, широко распространены в Европе и Западной Сибири, если ты знаешь, где это, конечно, —, а вот на этих словах мне хочется пнуть этого зазнайку. — Это такие милые зверки, как ты, — смеётся Стефан, завидев мой злобный вид, — они колючками покрыты, но если их на спинку положить, то они беззащитны и такие уси-пуси, как ты, точно говорю.

— Сравнил меня с каким-то „ёжиком“, откуда ты про них знаешь вообще?

»- Ты книгой ошибся. Тебе надо было двигаться в немного другую сторону книжного — „недопорно-книги“. Да, так и называются.

— Да ладно тебе, я же прикалываюсь, а ты — ёжик — всё время колючками поворачиваешься».

Он и раньше меня ёжиком называл…

— Да просто русский шпион, вот заслали. Я ещё много чего знаю. Знаю про матрёшки, валенки и балалайки. Ещё про самовары, баранки и тульские пряники.

Я закатываю глаза, как легко он может рассмешить меня.

— Тульские пряники? — усмехаюсь я.

— Да, вкусные, между прочим. А вообще, у меня просто кругозор большой, вот и всё.

— Мм…это интересно… Правда, что русские вместо собак заводят себе медведей и выгуливают их потом на поводках?

— Пф, да конечно, — ёрничает он. — Так же, как и правда, что каждый американский подросток в старшей школе имеет по букету венерических заболеваний и толпу обожательниц. В принципе, это правда, но не каждый же подросток!

— На себе проверил?

— Букет венерических заболеваний?

— Ахах, нет, я про толпу обожательниц, — смеюсь я в голос. Боже, как легко он может рассмешить меня.

— Букета не было, — с широкой улыбкой на лице заявляет он, — и толпы не было. Я же говорил, была Хейзел, всё. И то я бы… не важно, в общем.

— Ты сравнил меня с млекопитающим, который покрыт колючками, — напоминаю я, замечая, что Стефан совсем поник.

— Потому что такая же, — он словно ото сна какого-то отходит. — Колючая снаружи…

— Я, может, переношу на колючках что-нибудь… — задумываюсь я.

— Если только обиду на кого-то, — смеётся он и встаёт с постели. Теперь Стефан совсем близко.

— Да не…может, грейпфруты какие. Почём знать, зачем мне колючки.

— Листики. Ты листики переносишь.

— Да?

Его рука дотрагивается до моих волос, поправляя их.

— Откуда у тебя пух в волосах? Пушинка? — смеётся он и показывает мне микроскопический предмет в его руках. — Всё-таки ёжик.

Я мгновенно тянусь к волосам, хватаю локоны и смотрю на них.

— Случайно, наверное. Мы же решили погонять, ветер, ну и… — строю я теорию. — Больше ведь нет их? — обеспокоенно смотрю я на него.

— Нет, я не вижу.

Повисает тяжёлая тишина.

— Времени много, спать пора ёжикам, — Стефан решает выкрутиться из этой ситуации первым. — Я завтра буду собирать вещи, попрощаемся нормально.

— Когда ты хочешь уехать?

— Утром. Я рано поеду за вещами в гостиницу, чтобы ни на кого не натолкнуться ненароком. Особенно, не хочу на Деймона натолкнуться, — смеётся он. — Я приеду, попрощаюсь с тобой и на самолёт.

— Что? Куда ты летишь?

— Во Францию. Мне там лучше. Америка всё же не моя страна. Так себе здесь.

— Эй, — возмущаюсь я. — Я как бы люблю эту страну.

— Ахах, да, точно.

Странно, что он уезжает, раз признался в любви. Теперь я точно уверена, что это он из жалости ко мне сказал. Другого варианта просто не может быть.

— Что же, до утра, — говорит он напоследок и проходит мимо меня. Я тяжело выдыхаю.

Боже, что же мне делать?!

***

Сейчас я могу только лежать и думать о том, как же я влипла. Серьёзно. Мне хочется залить эту подушку слезами просто потому, что не хочу больше обходиться без Стефана. Уже час ночи, но сна ни в одном глазу. Я лежу так уже часа два точно. Воспоминания тревожат мою голову, постоянно посещая её. Я не знаю, что я буду делать. Правда не знаю.

Удивительно, как человек может стать близким тебе.

Я так и вижу заголовок «„Они стали близки слишком быстро“.

Мне уже даже жарко становиться, хоть и сплю в одном нижнем белье. Приходиться встать с постели и попытаться открыть окно. Хоть на чуть-чуть его приоткрыть. Мне нравится в этой гостинице, хоть она не такая по великолепию как та, в которой нас разместили (во второй раз) Деймон и Кэтрин. Впрочем, Стефан не сильно мучился с выбором, просто сказал, что в этот раз мы переночуем здесь. А мне и всё равно.

На большом удобном кресле валяются мои вещи: джинсы, майка и балеро. Я останавливаюсь около кресла, не решаясь ни идти в постель снова и мучиться от мыслей, ни сесть в кресло. Самое интересное, что тут телевизора нет, моих личных вещей тоже, то есть мне вообще нечем заняться!

Мне вот непонятно, почему он не хочет остаться. Если даже у него не вышло воссоединить меня с Деймоном, то почему сразу нужно уезжать? Стефан так сильно сегодня поразил меня, что мой мозг стал работать слишком медленно. Он не спрашивал меня, хочу я ли, чтобы он уезжал.

И только ночью в мою голову приходят светлые мысли. Почему Стефан не интересуется моими желаниями вообще? Я как бы плачу. Точно, он ведь не сказал, сколько денег уже надо. Стоит напомнить при случае… Только бы из головы в очередной раз не вылетело! А то начал он про этих ёжиков, я и забыла. Легко умеет запутать меня, так что я остаюсь с ватной головой.

Грустно всё же. Что он просто так собирается уезжать. Стефан поставил меня перед фактом своего отъезда…меня не спрашивал.

„Мои глаза ещё раз вглядываются в его лицо. Густые брови, изумрудные глаза, идеальный благородный нос, чувственные губы…на его фото в профиль я ещё долго пялилась. Боже, вот это… подфартило. Какое сходство…Невозможно.“

Я не знаю, в кого влюбилась. В образ, который придумала, или же в реального человека?!

»- Тяжела участь писателей, а? — серьёзно спрашивает Стефан, повернувшись ко мне лицом, заставив снова остановить взгляд на его благородном лице. Только посмей поменять внешность! Я тебе поменяю.“

»– И потом подумай: один вечер, и мы больше никогда не встретимся. Может быть, услышим друг о друге, но не увидимся, этот город огромен“.

Никогда…. Никогда не встретимся. От этой мысли грудь сдавило так, что я ощутила физическую боль.

Воспоминания стали мелькать перед глазами. Непрошенные воспоминания.

»- Девушка, вам плохо?

Я держусь за живот и смотрю в пол, чувствуя, как сильно внутри меня больно.

Мне еле-еле удаётся слабо кивнуть. И вот я уже падаю.

Лишь сильные руки на моей талии заставляют немного очнуться.

— Где вы живёте?

Я не могу ничего выговорить. Это так непривычно. Чувствовать такую слабость. Всё тело онемело, я не ощущаю конечностей. Шок. Слишком сильный шок.

— Корпус…первый от… главного учебного здания…

Чудо, что я вообще что-то сказала.

А дальше я чувствую, как меня подхватывают на руки, когда я окончательно ослабеваю и падаю в обморок.

— Врача?

Мне удаётся окончательно разлепить веки только тогда, когда я нахожусь в своей комнате.

Я тут же вижу его лицо.

— Я в какой-то степени тоже врач, но могу предложить только нашатырь.

Моя голова изнутри похожа на разорванную, потому что чувственное восприятие разнится.