Шикарная женщина бьет тревогу

— Глупости, — заявила я. — Соседи могли это видеть… Мало ли…

— Ах, умоляю. — Конни изогнула дугой слишком сильно выщипанные брови. — Владельцы элитного собственного жилья? Среди нас нет доносчиков или шантажистов!

— Во всяком случае, это не кто-то из моих мужчин! — заключила я.

— Из твоих мужчин?! — огорошенно вскрикнул Урс, вскочил с корзины с грязным бельем и еще некоторое время таращился на меня, а потом пулей вылетел из ванной.

— Вот сейчас я бы что-нибудь выпила, — обескураженно выразила я. — И лучше, чтобы в этом был цианид.

— С удовольствием буду к вашим услугам, как только закончу это дело, — вызвался комиссар.

Я сверкнула на него глазами.

Раскатал губу, как же!

На следующий день я зашла к нему в кабинет подписать протокол показаний. Кроме этого, я передала ему всю коллекцию потенциальных мучителей женщин.

Алекс получила по электронной почте письмо из какого-то интернет-кафе, в котором ее просили обратить внимание на страничку с двумя ее порнофотками с указанием номера телефона. В результате чего она срочно взяла отпуск, упаковала чемоданы, сунула Микеша в перевозку и исчезла в неизвестном направлении, не оставив адреса.

Урс тоже упаковал свой рюкзак и отбыл в горы Швейцарии, чтобы в покое поразмышлять над нашими отношениями, что ему было позволено властями, поскольку он не находился под подозрением.

Микроскопические следы крови, взятые у Конни под ногтями, принадлежали не ей, а кому-то другому, но, во всяком случае, женщине.

Должна заметить, что меня все еще держали за женщину.

Не очень-то повышало мое настроение и то, что я больше не получала новых сообщений на мой мобильный. В него только кто-то сопел. Скабрезно, по-мужски. Сопел.

Говно.

Чистое говно.

22

Вечером я заявилась к Джерри, чтобы достать его своими стенаниями по поводу того, что комиссар опечатал нашу ванную со словами, что еще не все следы преступления в нашем доме исследованы. В кресле перед телевизором сидела Алекс. Алекс!

— Бэ! — невольно вырвалось у меня.

Алекс бросила мне злющий взгляд в ответ:

— Джерри был так любезен, что предложил мне убежище. И свой зверобоевый чай для успокоения.

Джерри, который в своем обычном трико для пробежек расхлябанно валялся на диване, рассиялся, как полированный огнемет.

Охотнее всего я бы плеснула ему в морду этим йоговым успокоительным, но я взяла всю свою волю в кулак и заботливо спросила:

— Он к тебе не приставал?

Алекс возмущенно посмотрела на меня:

— Приставал? Что ты такое говоришь?!

«Ага, спелись, голубчики!» Мне стало противно.

— Он протянул мне руку помощи в эти страшные времена, когда все ополчились против меня… Аадно, скажу тебе по-дружески, ты не виновата в моих бедах.

Это прозвучало так, как будто она была продана за бесценок в османский гарем, но не по моей вине, и отпускала мне все грехи. А между прочим, именно в моей ванне был найден «предполагаемый труп»! И именно из-за него я потеряла жениха!

Я просто проигнорировала ее заявление.

— А где эти чертовы скотины? Расчленяют в соседней комнате твою скотинку? — вместо возмущения заботливо спросила я.

Алекс еще зловещее глянула в мою сторону и утешающе почесала Джерри по животу. Этот жест был похож на тот, которым скребут по брюху статую Будды, чтобы вымолить у него счастья.

Джерри вскинул голову:

— Зевс и Аполлон любят кошек!

Ну, понятно, получил свою дозу.

— Мне очень жаль, что я нарушила ваше уединение, но пришлось. Копы опечатали мой совмещенный санузел, к чему ты, дорогая Алекс, честно говоря, тоже приложила руку…

— Да! — взревел Джерри в мою с достоинством развернутую спину. — Слушай, напомни потом, что мне надо тебе кое-что сказать!

Интересно, что. Что за пользование туалетом он взимает плату? И по этому случаю подложил блюдечко с золотой каемочкой на раковину? Фиг он получит от меня хоть цент! Из страха перед заражением я пописала в его туалете стоя — а кто знает мой туалет, бог свидетель, не скажет, что я недотрога-мимоза, помешанная на свежести.

Вернувшись, я грохнулась на его кожаный диван, покрытый неглаженным индийским покрывалом, со словами: «Мне плохо, и нужен кто-то, кто сумеет держать меня в руках (то есть я имела в виду, в кожаных — или ежовых? — рукавицах).

Джерри и Алекс катапультировались с него.

— Я давно собирался выйти с малышками погулять! — возопил Джерри. — Зевс, Аполлон, ко мне!

Обе бестии неуклюже выкатились из соседней комнаты. С Микешем на хвосте.

Псы облаяли меня, а Микеш, само собой, вцепился в мою икру. Класс!

— Я провожу вас, — простонала Алекс.

Женщину было не узнать!

Полуторалитровая бутылка пива, что стояла на столике, сама по себе прыгнула мне в руки. Я свернула ей головку, то есть крышку. Пока живительная влага освежала мое горло, с крыльца слышалось щелканье хлыста.

Бэ, бэ и еще раз бэ!

На следующее утро я проснулась с затекшими членами. На оттоманке Джерри. Жирная задница Микеша лицом к лицу с моей мордой.

Проснувшись в таком положении, я сделала то, чего обычно не делаю: я задумалась.

И не напрасно. Муза осенила меня своим поцелуем. Гениальная идея: Оскар Уайльд!

Я бросилась в спальню к Джерри и Алекс. Из-под груды ротвейлерового мяса, которое храпело посередь кровати, я выкопала разбросанные человеческие конечности.

— Листок бумаги и ручка! Есть в этом доме что-нибудь похожее?

Зевс, Аполлон и Джерри не пошевелились. Алекс обозрела меня из щелок заспанных глаз:

— А?.

— Бумагу и карандаш! Быстро!

Не надеясь на ее способности, я покружила по спальне, обнаружила нечто вроде бюро, выдвинула из него все ящики, нашла пару высохших фломастеров, несколько заржавленных скрепок и листы календаря прошлого века.

Из ванной комнаты доносился шум воды, потом оттуда выскреблась Алекс в сопровождении Микеша, который терся о ее ноги, упакованные в пижаму.

— В чем дело?

— Знаю, как выманить твоего шантажиста! Этого мерзкого убийцу! Припрем его к стенке!

— Пронзив ручкой и вытерев кровь промокашкой? — с зевотой осведомилась Алекс. — Не мели чепухи!

Я простила ей. В конце концов еще не было и семи.

В одном из ящиков я нашла папку с почтовой бумагой ручной выделки. Сойдет!

Чуть погодя — здесь сделаем отступление — я была готова. Текст был коротким и содержательным:

Знаю, что ты это сделал, — попался, дружок! Но есть еще время прийти к соглашению без полиции! Сегодня в пятнадцать ноль-ноль в кафе «Флек и Шнек» на Торштрасс. Никакой полицииI

— Что это? — спросила Алекс, прислонясь к моему плечу и дыша мне в лицо утренними запахами изо рта.

— То, что в свое время срабатывало у Оскара Уайльда, не может не сработать у нас. — Я дыхнула на нее своими утренними запахами.

— А?

— Оскар Уайльд практиковал это со своими друзьями. В шутку. Он телеграфировал кому-то из них: «Все сорвалось, тебе надо бежать». Или что-то подобное. И многие исчезали из города с быстротой молнии. С нашим шантажистом это тоже сработает, поверь мне. Нам надо выманить его. И нечего- топтаться на месте, мы должны изуродовать его, как Бог черепаху. «Флек и Шнек» подойдет. Там видно каждого, кто входит. Мы сядем в дальнем углу у стойки, так что нас видно не будет. Он войдет в кафе, тут мы его и сцапаем!

Алекс отшатнулась. То ли мое предложение, то ли запах изо рта были не слишком приемлемыми.

— Я не пойду. Это безумие!

— Возможно. Но безумие по методике.

В четырнадцать тридцать я сидела за угловым столиком в «Флек и Шнек» за чашкой двойного эспрессо. Кроме меня в кафе находились бармен за стойкой и малолетка в угрях и топике, открывающем пупок. На улице лило как из ведра.