Правила счастья

Отлично, думала Джуно, снимая стакан с горлышка бутылки, которую Фрэнк поставил перед ней. Я попала в компанию комиков-женофобов, никого из которых не нахожу смешным, если не считать Боба, во главе с промоутером, который мог бы завалить меня работой выше крыши, так что я ушла бы из редакции, при условии, конечно, если стану первой женщиной, которую он сочтет занимательной на сцене. Отставив стакан в сторону, она сделала огромный глоток прямо из бутылки и чуть не подавилась.

– Взял для тебя фруктовое, – Фрэнк похлопал ее по колену, садясь на стул рядом. – Терпеть не могу, когда девушки пьют пиво. Итак, не знаю, предупредил ли тебя Боб, но я категорически против всей этой похабщины. Я не хочу, чтобы ты говорила о сексе, о критических днях, о женских проблемах, а вот шутки по поводу липшего веса будут очень кстати. Короче, оставь всю грязную работу мужчинам. Между прочим, у тебя на колготках дырка. Надеюсь, ты взяла запасную пару – переоденься, пока есть время. – У него зазвонил мобильный телефон. – Погоди минутку.

– В каком порядке выходим? – Джуно увидела в руках у Боба листок с пометками.

– А какой ты бы хотела выйти? – Боб улыбнулся и достал ручку.

– Предпоследней, – Джуно воспрянула духом.

– Черт, а я-то надеялся, ты скажешь – первой, – он спрятал ручку за ухо. – Потому что ты должна выйти именно первой.

Она хотела заехать ему по башке бутылкой, но передумала, потому что слишком сильно нуждалась в ее содержимом. Выходить первым номером программы – хуже этого ничего не придумаешь, потому что нужно одновременно и разогреть публику, и проверить ее на реакцию, и принять на себя первые удары, как мальчик, точнее, девочка для битья. Джуно давно заметила, что в программе, составленной из исполнителей-мужчин, эту роль, требующую героизма и мужества, обычно предоставляют единственной женщине, если таковая имеется.

Гари и Ферджи язвили по поводу ревю, которое состоялось в понедельник вечером в «Финнеганс Вэйк». Это была сцена, на которой многие известные комики проверяли свой новый материал на второсортной публике, чтобы выяснить – работает или нет, внести коррективы и потом уж выйти на публику избранную.

Джуно терпеть не могла этих разговоров. Именно по этой причине она совершенно сознательно опаздывала, стараясь прийти за несколько минут до начала программы. Прокуренная, нервозная, ожесточенно-раздраженная атмосфера гримерки или того, что ее заменяло, всегда выбивала ее из колеи. Сплетни, ядовитые шуточки, ребячливое подтрунивание друг над другом для многих являлись необходимым компонентом разогрева перед выступлением, но Джуно не желала принимать в этом участие. К тому же в этих разговорах принято было хвастаться количеством полученных приглашений, турами по университетам, работами на радио, а подчас, правда редко, и на телевидении. А у Джуно все планы на будущее, как правило, не простирались дальше ближайшей недели. Кроме того, комики-мужчины были убежденными женоненавистниками, и поэтому Джуно часто исключалась из разговора. Если в шоу участвовала еще одна женщина, они общались друг с другом. Вечера же такие, как этот, обычно сулили ей полную изоляцию.

Публика с билетами начала наконец собираться. Хотя свободных мест было по-прежнему предостаточно, по крайней мере шесть столиков оказались заняты, и бармену приходилось заполнять пивом несколько кружек одновременно: у бара образовалась небольшая очередь из жаждущих. Джуно с тревогой отметила, что шумная компания свистунов заказала по две пинты на брата.

До 8.25 Фрэнк сделал еще несколько телефонных звонков, Пит Дженкинс еще несколько раз сходил в туалет, заслужив от коллег соответствующее прозвище, а Боб распечатал новую пачку сигарет.

Джуно нервно теребила дырку на колготках, так что та вдвое увеличилась и от нее стремительно поползли стрелки. Подтянув платье вниз, Джуно убедилась, что срамную дырку прикрыть не удастся. Ничего другого не оставалось, как снять треклятые колготки и появиться перед публикой с не слишком-то длинными голыми ногами, покрытыми искусственным загаром.

– Отлучусь в туалет, – Джуно начала выбираться из-за столика.

– Только не задерживайся, ягодка, через пять минут начинаем, – вслед ей крикнул Фрэнк. – Заодно переодень колготки, договорились?

Джуно вышла. Бритоголовая девушка (подружка Ферджи, оказывается) продавала жетоны для туалета и читала толстую книгу под названием «Дидактическая полемика в английской литературе 1947–1980 гг.».

В туалете Джуно стянула колготки и швырнула их в мусорное ведро, затем посмотрела в зеркало. Платье и впрямь было очень тесным – просто трещало по швам. А что, если Фрэнк заставит ее делать стриптиз, подумала она. Ну и пусть, зато это фантастический шанс. Лишь бы только Лулу или Триона пришли поддержать ее.

– Я живу в одной квартире с американцем. На что это похоже? Как вам объяснить – представьте, что вы живете с канадцем, у которого ампутировано чувство юмора, – сказала она и скорчила рожу своему отражению. – Не годится. Слишком тонко. Где тонко, там и рвется.

Она наложила на губы еще один слой ярко-розовой помады и сделала еще одну попытку:

– Я живу с очень домовитым террористом из ИРА, он американец…

Когда на обратном пути Джуно проходила мимо лысой девушки, та обратилась к ней:

– Простите, вы Джуно Гленн?

– Лучше бы я ею не была. В чем дело? – Джуно заметила, что книга открыта на той же странице.

– Тут приехали ваши друзья, они искали вас.

– Отлично, – Джуно приободрилась. Она подумала, что прибыла Триона со своей шайкой.

– Надеюсь, дальше будет интереснее, – Джуно кивнула на книгу.

Войдя в зал для выступлений, Джуно едва успела краем глаза заметить подружку своего брата, отходившую от барной стойки, как тут же была сметена, будто ураганом, порывом обращенной на нее энергии возбужденного Фрэнка.

– А я уж думал, ты сбежала. А теперь дыши глубже – у нас в зале VIP-персона. Не буду говорить, кто именно, чтоб ты не дергалась, – а то вы, девочки, сразу начинаете нервничать при знаменитостях. И помни, что я говорил: никаких тампаксов, никаких ругательств на сцене. Предоставь это мужчинам. У тебя все должно быть чистенько и красиво. Погоди минутку, – зазвонил мобильный, и Фрэнк вступил в разговор.

Прямо перед собой Джуно увидела Триону – она сидела за столиком слева от сцены. С ней пришла ее подруга Суши, а также Барфли и Хорс – закадычные друзья Шона. Барфли был крепкий, мускулистый и напористый, Хорс – высокий, долговязый и начисто лишенный как физической силы, так и агрессивности. Барфли знал о криминальных кругах больше, чем компьютер Главного полицейского управления, но при этом ни разу не сидел в тюрьме. Хорс отсидел три года за хранение героина с целью распространения. Они любили друг друга, как братья, почему – Джуно не понимала. Рядом с Трионой сидел еще один человек, разглядеть которого Джуно не удалось – его загораживала зеркальная колонна. На столике стоял целый лес бутылок «Будвара», а в центре – бутылка текилы. Джуно потягивала свое сладкое фруктовое пойло, и больше всего на свете хотела сейчас оказаться вместе с ними. Пит повернулся к ней:

– Ты знаешь, кто сегодня в зале? Пирс Фокс. – Он вытер пот с верхней губы. – Пришел, пока ты была в туалете.

Джуно застонала от удовольствия:

– Это твоя самая удачная шутка, Пит!

– Благодарю. Посмотри на столик у бара и убедись своими глазами.

Джуно впилась глазами в чем-то знакомую рыжеволосую фигуру мужчины за маленьким столиком у задней стены. Он приподнял бокал с вином и критически рассматривал его на просвет.

– И правда, он, – с трепетом признала Джуно. – Какого черта ему здесь понадобилось? Он же имеет дело с кинозвездами и супермоделями, а не с несчастными комиками.

– Я его пригласил, – небрежно бросил Гари. – Я послал ему десять минут девятого очень убедительное приглашение, ясно? Полагаю, он слышал о моих успехах – вот и разыскал.

Пирс Фокс был одним из самых выдающихся рекламных агентов современности. Недавно Джуно читала о нем большую статью в «Санди таймс», знала, как и все, огромное количество циркулировавших о нем слухов, например, как однажды к нему обращалась Мадонна; не далее как на прошлой неделе Джуно видела его фото в «Чирз!» – он чокался на премьере с Брюсом Уиллисом.