Сад для бегонии

т быть, до тебя бы дошло наконец! У меня такие покровители, что тебе и не снилось. Так что забудь и о Мохнатом, и о ком – либо другом. Я прямиком на дачу. Только… В одном ты права. Я не знаю, как мне туда добраться, – в конце своей гневной речи беспомощно посмотрел он на меня.

Я не переставала поражаться этому парню. В нем столько всего было перемешано. И чуткости. И глупости. И ребячества. И наивности. И снобизма. И даже жлобства. И перемена этих чувств мгновенно отображалась на его лице, цепляясь одно за другое.

– Я попробую тебе помочь, Локарев. Я позвоню своему другу. У него, кажется, был старенький запорожец. Он пригонит его. И сам уйдет.

– Ему так уж можно доверять? – он испытывающе на меня посмотрел.

– Точно так же как и мне. Разве я тебя хоть раз подвела.

– Ты… Ты это совсем другое. Может, ты в меня давно влюбилась. Откуда мне знать. Такие девчонки, как ты, всегда влюбляются в любимых певцов. Да и ночью полезла целоваться…

От такой неслыханной наглости я вытаращилась на него. А потом нервно расхохоталась.

– Я?! Влюбилась? Дурак ты! Полный кретин! Да ты на себя посмотри! Самодовольный идиот! Столько чванства! А на крыши боишься лазить! К тому же глуп, как пробка. Тебе уже далеко за тридцать. А ты как младенец. Ни черта не понимаешь в жизни! Разве такой смазливый красавчик может запасть в душу? – я говорила возбужденно, горячо. Пытаясь ему доказать. Не подозревая, что доказываю себе.

– Точно – влюбилась, – радостно заключил Локарев. И даже потер руки от удовольствия, что его посетила такая проницательная мысль. – Только у тебя нет шансов, девочка. Ты бы видела мою жену… Как королева! А красавица…

Я не выдержала и замахнулась. Он, смеясь, перехватил мою руку.

– А вот моя жена никогда не дерется, – продолжал игривым тоном он.

– Потому что – дура. На ее месте я бы тебя давно пришила.

– Но ты же не сделала этого. Значит – влюбилась.

Я от негодования затопала ногам. А он смеялся. И у него были такие светлые добрые глаза. Что я вновь ему верила.

– Ладно. Пойдем звонить твоему дружку, девочка. Он кто – пьяница? Наркоман?

– Уголовник, – буркнула я.

– Обожаю уголовников. Их общества мне только и не хватало.

Когда мы вышли на проспект. Мы одновременно зажмурились от яркого света. Летнее, солнечное утро. Яркая изумрудная зелень. Пестрящие клумбы с городскими цветами. Выхлопные газы от сумасшедших автомобилей. Мечущиеся туда-сюда прохожие. Этим утром как никогда было много жизни. А, может быть, мне просто показалось. Потому что я давно не видела эту жизнь.

И мы одновременно почувствовали. Что нам ничего не может грозить. Этим солнечным, многолюдным, сумасшедшим утром. И никто нас не может заметить в толпе. Мы были никому не нужны. И это нас успокаивало.

Но я понимала, что это мнимое спокойствие. Потому что место для смерти есть всегда. И чаще она настигает именно в такие летние, беззаботные дни. Когда, казалось бы, ничего не может случиться. Но она настигает из-за угла.

Локарев поспешно набрал