Дело не в размере

Но все равно на улице было очень красиво. Особенно в Вашингтон-сквере, где снег практически засыпал бассейн фонтана и надел на статую Джорджа Вашингтона огромный белый парик. На изогнутых черных ветвях деревьев блестели сосульки. Только белки нарушали белый покой, воцарившийся в парке. Собачья площадка тоже была пуста, как, впрочем, и игровая, и только разноцветные флажки покачивались на ветру. Признаки жизни были видны лишь на шахматном кругу, который, как всегда, облюбовали бездомные со всей округи в надежде обрести здесь хоть какое-то подобие укрытия и самые стойкие игроки, которые пришли сыграть партийку-другую, невзирая на природные катаклизмы.

Вот каким я люблю Нью-Йорк. Пустым.

Господи, я стала коренной жительницей Нью-Йорка!

Впрочем, как бы красиво ни выглядел город, я с облегчением толкнула входную дверь комплекса и даже стряхнула снег с ботинок на резиновые маты, которыми был застелен пол. Когда лицо немного оттаяло, я показала пропуск охраннику. В здании, как всегда, пахло хлоркой из бассейна и потом. Здесь почти никого не было. Большинство студентов, видимо, так и не смогли заставить себя проявить героизм и наперекор природной стихии заняться повседневными делами.

Это, правда, не касалось «Анютиных глазок». Они бегали внизу, на площадке, шлифуя приемы игры. Без транспарантов и перетяжек зал казался гораздо просторнее. Кто-то кинул мяч Марку (я узнала его по плоскому затылку).

– Шепельски! – крикнул игрок. – Задай им жару!

Марк ловко поймал мяч, несколько раз стукнул им по полу и прыгнул. Я готова была поклясться, что между подошвами его кед и полом было добрых три фута. Когда он приземлился, я услышала тот же самый скрип резиновых подошв по гладкому, блестящему покрытию, что и вчера вечером, когда скрытые масками люди бежали от раненого Мануэля.

Может, это ничего и не значит. Все кеды так скрипят. Наверное, Марк с командой были в раздевалке и слушали наставления тренера, когда кто-то напал на Мануэля. Они мог ли и не иметь никакого отношения к тому, что там случилось.

Если только…

Если только тренер Эндрюс не послал их сделать это.

У меня разыгралось воображение. Лучше взять в руки себя и заодно коробку, и отправиться в кабинет Эндрюса. Надо удостовериться, что мое предположение абсолютно абсурдно. А не придумывать сценарии, в которых Стивен Эндрюс представал Вольфом Мессингом, способным заставить почти половозрелых верзил исполнять любое свое желание.

Возможно, в колледжах первой лиги, где тренер – второй после Бога и даже главней самого президента, он имеет в распоряжении собственного помощника, который сторожит его кабинет. В нашем случае в приемной сидел лишь тощенький студент – дежурный и листал потрепанный журнал с комиксами.

– Эй, – обратилась я к нему. – Тренера Эндрюса не видел?

Юноша даже не поднял головы от журнала и махнул рукой в сторону открытой двери.

– Он там.

Я поблагодарила его и сквозь распахнутую дверь увидела тренера Эндрюса, который сидел за столом, заваленным бумагами, вероятно, планами игр. Он обхватил голову руками и пристально смотрел на листок, исписанный буквами «X» и «О». Он был похож на Наполеона, разрабатывающего стратегию сражения.

Или, может быть, на меня, когда я сижу над планами хозяйственных работ. Я до сих пор так и не разобралась, как работает компьютерная система отдела размещения.

– Хм… Тренер Эндрюс? – спросила я.

Он поднял голову.

– Да? – Когда я стянула шапку и наэлектризованные волосы облепили мое лицо, он, похоже, меня узнал. – А… здравствуйте, вы – Мери?

– Хизер, – сказана я, опускаясь на стул у его стола и отмечая про себя, что мебель в спортивном комплексе «Винер» гораздо лучше, чем в моем кабинете.

Здесь не было оранжевых виниловых стульев. Все было отделано черной кожей и хромом.

Могу поспорить, что тренер Эндрюс зарабатывает гораздо больше, чем 23 с половиной тысячи долларов в год.

Хотя, не исключено, что он не может, как я, до отвала наедаться бесплатными батончиками «Дав».

– Все правильно, – сказал он. – Простите. Хизер. Вы работаете в Фишер-холле.

– Точно, – ответила я. – Там, где жила Линдси.

Я спокойно наблюдала за его реакцией на имя Линдси. Реакции не было. Он не покраснел и не побледнел. Просто не понимал, в чем дело.

– М-м-м?

Кремень – мужчина. Этот орешек не так-то просто рас колоть.

– Я хотела узнать, кто-нибудь уже взял ее вещи из шкафчика?

Вот теперь тренер Эндрюс растерялся.

– Из ее шкафчика?

– Совершенно верно. У нее в этом спортивном комплексе был свой шкафчик. То есть, наверное, был.

– Пожалуй, – сказал тренер Эндрюс. – Но, наверное, вам лучше спросить у тренера команды поддержки Вивиан Чемберс. Она вам точно скажет, какой из шкафчиков принадлежал Линдси, и какой код у замка. Ее кабинет дальше по коридору. Только не думаю, что она сегодня здесь. Из-за снега.

– О, – сказала я. – Ну конечно, у тренера команды поддержки! Все правильно. Только… я уже пришла. И принесла с собой коробку.

– Ладно. – Тренер Эндрюс, похоже, действительно хотел мне помочь.

Серьезно. Надо же, парень, у которого на носу важная игра, хочет оторваться отдел и помочь какой-то мел кой служащей Нью-Йорк-колледжа, которая получает гораздо меньше него.

– Можно узнать номеp ее шкафчика и шифр у уборщиц. Сейчас попробую им позвонить.

– Здорово, – сказала я.

Он такой весь из себя услужливый всегда? Или чувствует себя виноватым за то, что сотворил с Линдси?

– Как мило с вашей стороны, спасибо.

– Нет проблем. – Тренер Эндрюс снял трубку и набрал номер. – Если только кто-то вышел сегодня на работу. – Ему кто-то ответил на том конце провода, и Стивен Эндрюс сказал: – О, Джонас, как здорово, что ты здесь. Слушай, тут ко мне пришла женщина из отдела размещения, она хочет забрать вещи из шкафчика Линдси Комбс. Кто-нибудь знает шифр ее замка? Да, и еще, где находится ее шкафчик? Вив сегодня на работу не вышла. Знаешь? Прекрасно. Ладно, перезвони мне, пожалуйста.

Он положил трубку и посмотрел на меня.

– Вам повезло. Они откроют шкафчик и перезвонят.

Я была потрясена. Серьезно.

– Это… Спасибо. Вы так любезны.

– Нет проблем, – снова повторил тренер Эндрюс. – Я готов сделать все, что в моих силах. То, что случилось с Линдси, так ужасно.

– Как такое могло произойти? – поддержала я. – Ведь ее так все любили. Трудно поверить, что у нее были враги.

– Да. – Тренер Эндрюс откинулся на спинку стула. – Это особенно меня потрясло. Ведь она всем нравилась. Всем, без исключения.

– Почти всем, – сказала я, думая о Кимберли, которая и не думала скрывать неприязнь к Линдси.

Так, оказывается, он не в курсе, что Кимберли и Линдси недолюбливали друг друга.

– Да, – продолжила я, – кто-то явно ее недолюбливал. Или хотел, чтобы она не проговорилась.

Тренер Эндрюс вроде бы искренне удивился.

– О чем? Линдси была хорошей девочкой. Именно эго для меня тяжелее всего. А для вас вообще это ужас. Для вас и вашего босса, как там его зовут? Том, как там его фамилия…

Я моргнула.

– Спеллинг. Том Снеллинг.

– Совершенно верно. Он ведь новенький?

– Он пришел к нам всего месяц назад.

Минуточку, как это мы перескочили с Линдси на Тома?

– Откуда он приехал? – поинтересовался тренер Эндрюс.

– Из Техасского политехнического колледжа. Дело в том, что Линдси…

– Надо же! – перебил тренер Эндрюс. – Это серьезный шаг. Я имею в виду переход из провинциального колледжа в Нью-Йорк. Я так его понимаю, я сам приехал их Бурлингтона.

– Представляю, как это было непросто, – заметила я. – Но Том выдержит. – Я решила не говорить, что он хочет отсюда уехать. – Кстати, о Линдси, а она…

– Он не женат? – небрежно спросил тренер Эндрюс.

Слишком небрежно.

– Кто? Том?

– Да. – Его щеки слегка порозовели. – По-моему, я не видел у него обручального кольца.

– Том – гей, – сказала я.

Я, конечно, понимала, что этот парень – тренер баскетбольной команды третьей лиги. Но насколько он крепок?