Ничья (СИ)

чтобы прям по-зимнему тепло. И всего-то, я ведь так малого хочу! Юлька сидим в комнате, и смотрит телевизор, но как-то безразлично, я вижу, что ей скучно, поэтому обещаю, что завтра мы поедем к Кипер и посмотрим песни, который они там для нас приготовили. Она слабо улыбнулась, я села рядом с ней и приобняла ее. У на все будет хорошо, вот увидишь, Юля, все будет у нас. Она тогда грустно вздохнула, вероятно прочитав мои мысли, и безнадежно закрыла глаза.

Снова разборы полетов, много дней проносятся, как один…

- Мы едем на студию? – Юлька неожиданно проснулась.

- Через часа два поедем, – ответила я, не поворачиваясь, – доброе утро.

- Доброе…

Через пару часов мы снова уехали на студию, дописать песню. Записав «Робота», мы приступили к песне «Досчитай до 100». Вроде бы все нормально. Процесс долгий и тяжелый, но мы терпим. Кипер и Галоян что-то командуют, мы слушаем и перезаписываем вновь и вновь. За окном снег, это успокаивает мое напряжение… Юлька уже не сдерживается, с ее губ слетаю маты, но я во время пресекаю ее, нужно терпеть. Наконец, около десяти вечера мы записали два куплета. Через день снова придем и запишем припев, заодно в эти дни будут обрабатывать, и сводить «Робота». Ладно. Лена сообщила нам, что на следующей неделе, совсем через несколько дней, в офис приедет Ленчик, мы все будет обговаривать, а она пока ищет балет. Я стараюсь верить ей, потому что другого выхода нет.

Дома как обычно: сухо и тепло. Дома как обычно кружка горячего чая и снег за окном. Дома как обычно вечером, мы собираемся на кухне и разговариваем под тусклым светом ночника.

- Я так устала, – выдохнула Юлька, медленно помешивая сахар в чашке. – Знаешь, мне иногда кажется, что ничего не получится, это никогда не закончится…

- Иногда, я думаю так же, – признаюсь я, – у меня такие же мысли, но мы должны верить и доверять им.

- Было бы это так легко… было бы все так легко и просто!

Она совсем нос повесила, не узнаю мою Юлю. Я обеспокоено смотрю на нее и удрученно вздыхаю.

- Все будет, нужно только верить…

Только верить и надеяться – другого не остается. Так мы и бегаем в студию и обратно. Дописали песни, вскоре обещали дать новые, я верю, верит и она. Осталась парочка дней до встречи с Ленчиком, надеюсь, что хоть там будет все хорошо. Дни летят незаметно, каждый отдыхает по-своему, потому что в последние дни были слишком нагружены. Вот и вторник. Мы должны были встретиться с Дзюником. Он приехал в офис к пяти часам вечера, когда уже темнота накрыла город. Мы приехали с Юлькой заранее, встретившись с Кипер, которая ждала нас в кабинете. За одну минуту до пяти, появился и мужчина. Он расплылся в улыбке и вошел в кабинет, уверено присаживаясь на диван. Мы сидели напротив.

- Привет, девчонки, – он улыбнулся и поставил свой чемодан рядом с собой.

- Здравствуй, Ленчик, – Юлька лыбилась во все 32 зуба, сегодня у нее на удивление было отличное настроение.

- Ну, как поживаете? Ваня говорил, что вы ездили отдыхать, как отдохнули?

- У нас все хорошо, в Сочи были, там круто, но в Москве все равно лучше. Холодно очень, но все равно тут лучше, – Волкова откинулась на диван и довольно прикрыла глаза, – ты как поживаешь?

- Тоже все хорошо, думал тут для вас концепцию.

- И как? – Тут же спросила я.

- Отлично, – он ловко достал какие-то листы из своего портфеля, – сейчас лена вам ищет балет, затем несколько записей песен и будут репетиции. Костюмы вы уже купили? – Я кивнула. – Как только несколько треков будут составлены я набросаю трек лист для концерта, я думаю брать зрителей будем шоком- поцелуем. Первая же песня будет «Я сошла с ума», на проигрыше ваш поцелуй, всем премудростям вас научит уже Ваня.

- Каким таким премудростям? – Не поняла Юлька, – целоваться учить будет?

- Нет, наверное, – засмеялся он, – к Шаповалову все вопросы позже. Далее, будем пробовать отшиваться на радиостанциях с песней, как уже говорили никакого общения с прессой вообще. Нужно подогреть интерес!

- Ну, это понятно.

- На счет райдера я еще работаю, скоро принесу распечатанные бумаги, и вы все увидите.

- Хорошо, надеюсь, что все будет хорошо, – я с глазами полными надежды посмотрела на Ленчика.

Он мягко улыбнулся и кивнул, что означало так и будет.

Теперь я точно знаю, пришло время что-то поменять. Снаружи, внутри, мне уже это неважно. Я просто хочу поменяться. Перестать пить чай и считать снежинки. Я от какао тащусь с ванильными пончиками. Клянусь. И пофиг, что молоко не пила раньше, я ведь меняюсь! А не все равно ли тебе, что я хожу на каблуках в коротких юбках? Да, я не выносила это, джинсы – моя страсть и кеды. Да. Но я меняюсь, я так хочу. Наверное. А может просто устала от себя. От себя такой, какая я есть. Неженка что ли? Да нет, не леди. Могу двинуть за троих сразу. Могу ведь. Значит, нет. Значит, просто нужно измениться. Для мамы, она ведь хочет, наверное, чтобы я другой была. Чтобы я выступала на сцене, а не плакала, просто мечтая. Я изменюсь. Я обещаю. Я полюблю то, на что раньше не обращала внимания. И я научусь писать красиво стихи, хотя читая очередной свой бред, я сомневаюсь. Но мне уже все равно. Когда-нибудь, я клянусь, сорвется последние слово. Вот-вот.

Я забуду то, что меня все время тревожило, чего я боялась. Это будет, совсем скоро. Знаю же...

И я изменюсь, обещаю.

====== 23 ======

Осталось пару дней до Нового Года, до новой жизни. По крайней мере, мне хочется надеяться на это. Люди на улице становится больше, они более агрессивные и суетливые, нежели раньше. Все сказывается и на нас тоже, почему-то так. Юлька ходит нервная, вечно что-то бубнит под нос, за что и получает легкие подзатыльники и пинки под зад. Я стараюсь тут же ставить ее на место, потому что это может довести до депрессии. А мне этого не нужно. У меня же – наоборот офигенное предпраздничное настроение, в доме стоит терпкий запах мандаринов, мы уже успели поставить ёлку, которую нам помог донести один добрый человек, так что в квартире к запаху мандаринов примешивается и хвойный аромат. Это так круто, правда, не так здорово убирать это все потом. По телевизору без конца крутят рекламу, а Юлька тихонько сидит в стороне и пьет шампанское, ей так хочется, а мне – нет.

В тот вечер, в ту новогоднюю ночь так ничего и не произошло, впрочем, как и в последующие пол года. Робкое молчание оставалось почти всегда. Оно всегда оставалось, когда не было другого выхода. Ничего собственно и не началось, ничего и не закончилось. Единственное, что я помню, так это ее приросшие губы к моему плечу, когда мы засыпали. Было около пяти или шести утра, мы вернулись уставшие с улицы и просто заснули на диване. Ее холодные губы, приросшие к моему плечу и такое же робкое дыхание. И больше ничего…

Ничего…

Все бы могло быть иначе, но все пошло по своему пути.

Значит, так надо.

Январь начался легко, мы отдыхали несколько дней. Я уехала к родителям, решив отдохнуть в них, встретилась со старыми друзьями. Юля тоже отдыхала с семьей, с кем-то гуляла. В общем, все было так, как нужно. В один из таких дней, Кипер разрывает нам телефоны, прося приехать в офис. Мы, как ни странно, срываемся и едем к ней. Она сидела на столом и нетерпеливо перебирала какие-то бумаги, вероятно, это были тексты песен или просто какие-то важные документы. Сообщила нам о том, что нашла балет, рассказала о скорых записях и дала послушать несколько демок. Все вроде бы ничего… Ничего.

Следующие недели мы записывали новые песни, прослушивали сведенные, уже готовые треки. К середине января половина материала уже было записано, это не могло не радовать. Как-то, в один из таких дней, мы с Кипер собрались очередной раз в офисе, за чашкой крепкого кофе она сказала нам, что через несколько дней мы должны встретиться с балетом. Ну надо, так надо. Шли дни. Мы все так же ходили в офис, пили кофе и разговаривали обо всем подряд. Однажды, к нам присоединился Полиенко, помню, он стал жаловаться на творческий кризис. Ну, с кем не бывает? Жаль, ну а делать нечего. Тем временем, пришел ответ от Вани. Еще бы…