Плод нашей нелюбви (СИ)

- Я, блять, тихо спросил, что ли? Отвечай! – но она молчала, вжавшись в стену, как испуганный котенок. – Пелагея, если ты мне сейчас не ответишь, то я тебя здесь на месте урою! – понимая, что криками от Поли мало чего можно добиться, Дима сбавил тон: – Поля, блин, скажи, ты своей головушкой хоть немножко думаешь? Просто ответь: зачем?

- Я не курила... – робко взглянув на него, ответила Пелагея.

- Что ты сказала?

- Дим, я не курила, – тихо повторила она, стараясь не смотреть в глаза Билану. Ее переполняли противоречивые эмоции, и ей не хотелось, чтобы Дима прочитал по глазам, что именно она сейчас чувствует. – Это просто Кравц попросил подержать, а потом Катя, – ее голос дрожал, – я просила не выкладывать эту фотографию, а она... “красивый кадр, да ничего не видно и непонятно”, – по щекам покатились первые слезинки.

- Почему ты не брала трубку, когда я звонил?

- Я вообще на звонки не отвечала. Ни на мамины, ни на Полины, ни на чьи-либо еще.

Мужчина отвел взгляд от девушки, которая, казалось, вот-вот расплачется, и задумался над вопросом, который уже несколько месяцев мучил его. Вопросом, который зародился в нем с момента в клинике. Что, если бы Пелагея забеременела от другого человека? Смог ли бы он не обращать внимания на ее положение? Изменило ли бы это их жизнь, или все последствия скандалов были неминуемы? Вспомнив о том, как он обещал устроить ей выкидыш, Дима поморщился, словно от зубной боли. Именно Вика внесла смуту в его душу, именно из любви к этой девушке он упрямо рушил жизнь Пелагеи и ее счастье, заодно губя и себя.

- Господи, ты хоть понимаешь, к-а-к-а-я ты дура? – Дима смотрел Поле прямо в глаза. – Даже если ты не курила, то рядом находилась!

Пелагея отрицательно замотала головой.

- Нет, – воскликнула она, вытерев навернувшуюся слезу.

- Что “нет”? – недоумевал молодой человек. – Что “нет”, Пелагея?!

- Не находилась! Я все время была на свежем воздухе, рядом с водой! И вообще... – Пелагея запнулась и оттолкнула Диму. – Ты чего здесь раскудахтался, а? Петух хренов! Мне не двадцать лет, чтобы за каждым моим действием следили и учили, что и как делать! Нашелся тут надсмотрщик! Правильным стал, да? Думаешь, что я ребенка гублю? А ты своими скандалами не губишь его? Ты прям пользу приносишь!

- Пелагея, не неси ахинею, – ответил Билан, стараясь скрыть свою злость.

- Ахинею? – наигранно удивилась Поля, смахнув с щеки слезы. – А давай! Чего ты со мной мучаешься?! Воплоти все свои угрозы в жизнь! Я же такая бестолковая! О чем я вообще думала, когда узнала, что ты донор моего ребенка?! Я же просто недостойна стать матерью малыша, который родится от самого Билана! – прокричала она. – Давай, ударь! Что, блять, слабо? Только и умеешь бросать слова на ветер! Иди и о шлюхе своей заботься!

- Заткнись, жалеть же потом будешь! – с укором произнес Дима.

- Ненавижу тебя! Ненавижу! Да лучше бы ничего не получилось, чем иметь ребенка от такого урода как ты!

- Сука, ты сама напросилась! – певец схватил девушку за шею и, потянув на себя, приготовился швырнуть ее в стену. От испуга Пелагея вцепилась в его рубашку, посмотрев в Димины глаза. Неужели конец?.. Взглянув на Полю, Билан ужаснулся. Она была бледной, по цвету лица ничем не отличалась от белоснежной стены гримерки, а в глазах ее застыли слезы и страх.

- Господи, Поль, прости, – он бережно отпустил блондинку. – Боже, что я творю... – его руки дрожали. Он чуть не убил ребенка... своего ребенка!..

Пелагея вжалась в стену, боясь лишний раз пошевелиться.

- Поля, прости меня, пожалуйста. Я не хотел причинять тебе боль.

- Я никогда не прощу тебя! Ты – чудовище, ты обращаешься со мной как с куклой, не имеющей чувств! – она сжала кулаки, прижимаясь спиной к холодной стене. – Я ненавижу тебя, Дима! Пожалуйста, уйди! Оставь меня!

- Я никуда не уйду.

Его хладнокровный тон, а также уверенность в собственных действиях и всесилии привели Полю в бешенство. Она отскочила от стены и кинулась с кулаками на Диму, сама не зная, на что надеется. Разумеется, ему не стоило никакого труда оттолкнуть ее от себя, заставив ее упасть на диван. Девушка, не понимая, откуда взялись силы, снова набросилась на мужчину. Она бессильно размахивала руками, пыталась пинаться и даже кусаться, но Дима не давал ей возможности для маневра, крепка держа, а потом и вовсе прижав певицу к себе. Наконец, устав от этой неравной и бессмысленной драки, Пелагея постепенно затихла в его объятиях. Билан нежно поцеловал ее в висок и проговорил негромко:

- Поля-Поля... Ты же знаешь, что я не смогу ничего сделать ни тебе, ни нашему ребенку. Ты не представляешь, какого труда мне стоило сдержаться и не приехать за тобой на Гоа. Я очень волнуюсь за вас, Полюш...

Пелагея дернулась, но Дима не отпустил ее. Он продолжил:

- Да, да!.. Если с вами что-нибудь случится, Полюш, я не переживу! Если кто-нибудь причинит тебе вред, то я доходчиво объясню, что таких беззащитных девушек, как ты, лучше не обижать. Это будет им уроком на всю оставшуюся жизнь. А если вдруг забудут и однажды снова начнут сочинять свои сказки, то я быстро напомню о том, как нужно обращаться с тобой.

Поля молчала. Она больше не плакала и не пыталась ударить молодого человека в приступе бессильного гнева; руки ее инстинктивно сжимали ткань его рубашки.

- Я больше и близко к тебе не подойду, Поль... Я просто буду рядом, и ты не будешь чувствовать моего присутствия.

Голос Билана звучал устало. Девушка тоже слегка обмякла и даже начала падать, но мужчина подхватил ее на руки и бережно посадил на диван, затем вздохнул и направился к столику, чтобы подать певице бутылку с водой. Его нагнал слабый голос Пелагеи:

- Дима... Оставь меня в покое... пожалуйста. Забудь о моем существовании... оставь меня...

Он помедлил. Потом ответил:

- Я всегда буду рядом с тобой.

- Дима!..

Но тот уже вышел из комнаты.

Покинув гримерку, Дима наткнулся на взволнованного Агутина.

- Дим, что у вас там происходит? Что за крики?

- Лень, быстро иди к ней, – приказал молодой человек, указывая на приоткрытую дверь. – То, что я наделал... Леня, пожалуйста, срочно! Не оставляй ее одну! – Билан подтолкнул Леонида к гримерке. Как только мужчина скрылся за дверью, Дима поспешил покинуть здание. Он хотел забыть об этом страшном дне, выкинуть из головы все его ужасные моменты, перестать видеть перед собой ее заплаканные глаза...

Время близилось к семи часам вечера. После восьми стаканов виски, выпитых в одном из московских баров, Дима был слишком пьян.

- Вот скажи, дружище, – обратился певец к бармену. – Как я мог так поступить? Как я вообще мог подумать об этом?! – парень лишь пожал плечами и подал еще один стакан со спиртным напитком. – Ты просто не видел эти глаза... Серые, бездонные и такие напуганные! В них было столько страха... – он залпом опустошил стакан.

Вдруг у него зазвонил телефон.

- Алло, Полин?..

- Димка, привет, – голос Гагариной показался молодому человеку каким-то озадаченным. Ну, конечно, а чего ей быть не озадаченной? Он ведь просто-напросто ее беременную подругу чуть к стене не припечатал!

- Привет, – наконец произнес он, показывая официанту рукой, чтобы тот повторил прежний заказ. – Чего звонишь?

- Эй, ты чего такой грубый? – недовольно ответила Полина. – Это... а чего я звоню-то? Что с Полей случилось?

Дима замер, сердце бешено заколотилось.

- Что с ней? – взволнованно спросил он. – Полина, пожалуйста, не молчи! Что с Полей?

- Да это я у тебя хотела спросить, – она обреченно выдохнула. – Пелагея позвонила мне и попросила отвезти ее на китайский язык. Всю дорогу молчала, была какой-то задумчивой. Дима, что случилось? Вы виделись сегодня?

- Где, ты говоришь, она сейчас? – пропустив мимо ушей остальные предложения, переспросил Билан.

- На китайском.

- Спасибо. Все, Поль, пока, – мужчина сбросил вызов и, схватив со стула куртку и бросив бармену деньги, выскочил из бара.