Последнее наше "Привет" (ЛП)

Мы вернулись домой и поужинали, все были довольно уставшими после активного дня. Я устроилась в своей детской комнате, а Аннетт и Кейтлин в своих, благо у нас был достаточно большой дом.

Наконец, я осталась одна и была готова прочитать записку Уайатта, которую до сих пор так и не достала. После приезда в Теннесси я была слишком уставшей, у меня не оставалось сил вникнуть в слова Уайатта. Этим утром я не была готова прочитать его записку, потому что потом мне пришлось бы смотреть родителям в глаза. Мне нужно было остаться наедине с собой как до, так и после прочтения записки. Такой уж я была.

Я подошла к валявшимся на полу джинсам, в которых я была вчера, записка все еще лежала в кармане. Я достала бумажку и вернулась на кровать.

Я подарю тебе поцелуи в виде слов, чтобы скоротать эти четыре дня, что тебя не будет рядом, Уиллоу.

П – пламя – которое ты зажгла в моем сердце.

О – обитель – потому что стала моей обителью, частью моей души.

Ц – ценность – ты стала очень важным для меня человеком.

Е – элегантность – у тебя действительно хорошие манеры и вкус (шутка).

Л – любящая – в твоем сердце океан доброты.

У – умиротворение – я нашел для нас способ стать счастливыми.

И – интригующая – каким-то образом ты одна нашла путь к моей душе.

Буду ждать тебя с нетерпением, Уиллоу. Мои мысли только о тебе.

Я сложила листок и засунула его в передний карман спортивных штанов. Я лежала на кровати, уставившись в потолок и улыбаясь. В тот момент я поняла, что мне нужно многое рассказать ему через четыре дня.

Глава 25

14 августа 1997 года, 08:03

Кеннеди

Тамара, лучшая подруга моей мамы, приехала к нам погостить из Орегона. Я был с ней мало знаком. Помню, что она была хорошей и любила мою маму как родную сестру. Она редко нас навещала, не чаще одного раза в два года. Они с моей мамой вместе ходили в одну школу.

Вчера вечером я слышал, как мама плакала в ванной, говоря по телефону с Тамарой. Мама рассказала ей, что у меня последняя стадия рака мозга. Ей нужен был друг, а мне нужно было решение. Я почувствовал облегчение, когда мама сказала, что Тамара очень хотела со мной поговорить, дать совет. И я хотел услышать ее совет. Тамара понимала смерть. Я не знал, как или почему, но она понимала.

У меня стали проявляться негативные симптомы, и я не хотел, чтобы Уиллоу это видела. Я не хотел, чтобы она думала, будто я нуждаюсь в помощи или в уходе. Уиллоу должна верить, что я в порядке.

Я уже мысленно распланировал, как мы скажем друг другу «Привет» в последний раз, но это было непросто. Я не хотел смотреть, как она уходит, и не хотел проживать свои последние дни без нее.

Последний раз мы скажем друг другу «Привет» шестнадцатого августа. Семнадцатого августа она уедет в колледж в Чикаго. Мне многое хотелось сказать ей, о многом нужно было с ней поговорить. Я не собирался отпускать ее, не сказав, что влюблен в нее, я не мог. Я знал, что не смогу иначе.

Мне хотелось поговорить с Тамарой о боли. О душевной и физической боли. Об Уиллоу.

Мы с мамой собирались встретить ее в аэропорту в восемь пятнадцать сегодня утром. Мы как раз были в пути. Мама все время смотрела на меня, улыбаясь, затем сжала мое колено. Оставить ее было второй самой сложной частью в этой ситуации.

Мы проехали еще несколько поворотов, и я почувствовал головокружение. Желудок издал неприятное урчание. Мне пришлось потянуть маму за руку, чтобы она остановилась на обочине. Я открыл дверь и высунулся наружу, меня окатила волна жара. Успев вытянуть шею за секунду до того, как мой желудок стало выворачивать наизнанку, я почувствовал влажность во рту. Оставляя завтрак на обочине, я мысленно перебирал все возможные значения слова «мучения».

Страдания. Боль. Муки. Несчастье.

Мама протянула мне салфетки, я взял одну и, сложив ее вдвое, вытер губы.

— Думаю, меня просто укачало в дороге, мам, ничего серьезного, — сказал я ободряюще, закрывая дверь.

— Я поведу медленнее, — ответила она дрожащим голосом. Я никогда раньше не видел такой усталости в ее глазах. Их синий цвет потемнел, отчего мне стало грустно. Любые изменения во внешности мамы огорчали меня, потому что причиной тому был я. Ее длинные темные волосы стали тусклыми и тонкими. Она казалась похудевшей.

Я отвернулся и уставился в окно, закусив кулак. Мама была такой же несчастной, как и я. Ей приходилось каждое утро смотреть, как мне становится хуже. Тишина не была спокойной, нас окружало ощущение тревоги. С Уиллоу все было иначе. Через два коротких дня я увижу, как она уйдет, мне не верилось в это. Я не хотел умирать вот так. Медленно. Я не знал, когда именно умру, возможно, когда боль достигнет своих пределов. У меня даже не было уверенности во всем том, что было вчера, я не хотел, чтобы мои последние дни были несчастными. Я не хотел забывать свои края или что такое счастье. В моей жизни было много счастья, и мне не хотелось, чтобы мучения, что я испытывал сейчас, уничтожали это счастье.

Мы доехали до аэропорта в тишине, не зная, о чем говорить, и хотелось ли нам вообще разговаривать.

— Тамара найдет нашу машину, — сказала мама.

На ее лице читалась горечь. Мне хотелось заткнуть уши. Мне нужно было лекарство от тех чувств, что меня поглощали, что мучили мою мать и Уиллоу. Я лишь хотел, чтобы каждый был счастлив. Это все, чего мне хотелось.

Вскоре Тамара нашла нас. Я сложил ее сумки в багажник, пока они с мамой крепко обнимались. Тамара попросила меня сесть в машину, так как им нужно минутку поговорить наедине. Я обнял ее и вернулся в машину.

В окно я видел, как Тамара что-то говорила маме, а та кивала ей в ответ. Я не мог видеть слезы в их глазах и отвернулся. Мне и хотелось знать, о чем они говорили, и нет. Я лишь знал, что Тамара собиралась поговорить со мной о чем-то, и очень ждал этого. У меня были варианты и мне не терпелось узнать о них. Я не боялся за себя. Я переживал за Уиллоу и за маму. Хотелось бы мне принять тот факт, что я умираю, и чтобы каждый принял его, но жизнь была полна трудностей, и эта была одна из них.

11:03

Я провел несколько часов с Уиллоу в нашем с ней домике, затем вернулся домой. Тамара уже обустроилась у нас. Мы вместе поужинали в гостиной, смотря новости. Мать собрала наши тарелки, после чего поцеловала меня в лоб и ушла наверх. Тамара посмотрела на меня и улыбнулась грустной улыбкой.

— Где ты был? — неожиданно спросила она.

— А-а, — на минуту заколебался, — я был с Уиллоу.

— Вон оно как, — сказала она, осознав сказанное мною. — Разве она не твой лучший друг?

— Так и есть, — медленно кивнул я в ответ.

Тамара вздохнула.

— Я понимаю, ты не хочешь, чтобы следующие несколько дней наступили, Кеннеди, — сказала она тихо.

— Не думаю, что эти дни будут хорошими, — ответил я. — Уиллоу уедет в колледж семнадцатого августа.

Тамара нахмурилась.

— Подожди, что? — раздраженно спросила она. — Я в шоке. Я думала, она останется… Ну, понимаешь, с тобой, — продолжила она.

Я не чувствовал себя преданным из-за того, что Уиллоу уезжала в колледж вместо того, чтобы остаться и смотреть, как я умираю. Она планировала отменить поездку из-за меня, но я не собирался ей этого позволить.

— Мне не удалось убедить ее уехать, но я сделаю это. Это бесплатная медицинская школа. Она всегда хотела туда поступить. Я не позволю ей из-за меня упустить такую возможность построить карьеру, — объяснил я.

Я изучал Тамару. Смуглая кожа, светлые волосы, зеленые глаза. Обычно она была энергичной и добродушной. Сейчас она выглядела серьезнее, чем я помнил. Я не знал, это чья-то смерть изменила ее, или она просто приняла такой вид во время нашего разговора.