Потерян в тебе (СИ)

— Джаг! Отпусти его! — девушка, придя в себя от ступора, испуганно бросается к парню, оттаскивая от рыжеволосого.

Кровь стекает по пальцам Арчи, когда он прижимает ладонь к кровоточащему носу, но Бетти больше обеспокоена состоянием Джагхеда. Она видит, насколько сильна его ярость.

— Давай уйдем, прошу, — она хватает Джагхеда за рукав кожаной куртки, настойчиво потянув к себе.

— Только когда буду убежден в том, что этот подонок понял свою неправоту, — парень сжимает Арчи за челюсть, пока тот морщится от боли.

— Я презираю такой тип людей, как ты, Арчи, — парень сжимает зубы, — ты жалок, труслив и тщеславен. Именно такие, как ты, настраивают Север против Юга. Такие слабаки, которые не в силах противостоять и умеют только лаять. Я надеюсь, что ты изменишь свое гребаное мнение, иначе в следующий раз я не оставлю тебе шанса на вдох, выродок, и прикончу.

Бетти поежилась, потому что понимала, что он может действительно это сделать. Он был опасен. Но не для нее.

Девушка, ощутив странный порыв, схватила Джагхеда за скулы, поворачивая его лицо к себе. Парень посмотрел ей в глаза, ощущая, как сердце пропустило удар, пускаясь затем в пляс. Она смотрела на него так, будто видела насквозь. Бетти тихо дышала. Видела его тьму. Видела скрытую сторону. Мурашки пробежались по его коже, когда девушка сжала его кисть в своей маленькой ручке. Она хотела, чтобы он остановился. Ярость медленно стихала под ее взглядом. Джагхед закрывает глаза.

«Только ради тебя».

— Скажи спасибо своей подруге, — рычит Джагхед, крепче стискивая ее руку в своей.

Арчи сплевывает сгусток соленой крови, откашливаясь.

Бетти робко сжимает руку Джагхеда, ощущая, как он мягко гладит ее по ладони, с нажимом касаясь большим пальцем глубоких шрамов.

Сердце Бетти бьется о грудную клетку, будто желая ее пробить. Не нужно.

— Я не хочу домой… — тихо произносит она, когда они делают пару шагов к подъезду.

Он понимающе кивает и ведет ее к своему автомобилю.

Слышится рев мотора.

В тот день Арчи совершенно ясно понял одну вещь: он всецело ненавидит Саутсайдских Змеев и сделает все, чтобы отомстить за уязвленное самолюбие. Даже если ради этого придется натравить Север против Юга. Нужно только время.

— Что за мудак это был? — спрашивает Джагхед, когда Бетти усаживается на пассажирское сиденье, прижимая к груди подобранного котенка.

— Неважно, — отзывается девушка, закрывая глаза. Внутри остался неприятный осадок. Почему Арчи снова ранит ее сердце?

— Важно. Говори, — властно потребовал он, и Бетти понимает, что это не просьба. Это приказ. Джагхед надавливает сильнее на газ, и они резко выезжают на дорогу.

— Я жду, Элизабет, — голос звучит холодно и покровительственно.

— Бывший друг, — неохотно отвечает девушка, подчинившись его настойчивости.

Пару мгновений они молчат.

— Между вами что-то было? — спрашивает Джагхед, смотря вперед и концентрируя свое внимание на дороге.

— Нет. Ну, мы росли вместе с шести лет…

— Дай угадаю, безответная любовь? — обрывает ее Джагхед, мимолетно взглянув на нее. Но она не видит в его глазах издевки или пренебрежения. Он хочет ее понять.

— Так типично, правда? — она усмехнулась, повернувшись лицом к окну и сглатывая.

— Продолжай, — его голос звучит мягче.

— Четыре месяца назад я призналась ему в любви.

— Он отверг тебя? — спросил Джагхед.

— Да, — ответила с трудом Бетти. — Однажды я пришла в школу и увидела, как он занимался любовью с моей лучшей подругой. Это было мерзко, — Бетти содрогнулась от отвратительных воспоминаний.

Лицо Джагхеда приняло мрачное выражение, он сжал зубы и нахмурился после ее слов.

«Сукин сын».

— И я решила их сжечь, — произнесла она.

Джагхед ухмыльнулся, и синие глаза вспыхнули коварным, опасным пламенем.

— Теперь все ясно, — хмыкнул довольно он.

— Я потеряла контроль. Единственное, что я помню, это как вокруг все горело, а я смотрела на языки пламени, чувствуя бесконечное облегчение, — девушка делилась с ним самыми сокровенными ощущениями, не боясь того, что он мог использовать что-либо против нее. Бетти была непоколебимо уверена, что этого не произойдет. Все ее нутро доверяло Джагхеду. Даже если ему нельзя доверять.

— Джагхед, я не чувствовала вины ни тогда, ни сейчас. Это меня пугает. Я знаю, что часть меня совсем чужая, темная, и я боюсь, что она однажды снова вырвется на свободу, — произнесла она, ошеломленная своим откровением. Ни с кем и никогда она не говорила на эту тему. Бетти ощущала страх того, что Джагхед мог сейчас разочароваться в ней, но этого не произошло.

— Не подавляй ее, Бетти, — задумчиво произнес он, тормозя у обочины.

— Почему? — небесного цвета глаза с безграничным доверием посмотрели на него. Джагхед протянул руку и погладил ее по щеке. Девушка закрыла глаза, нежно потершись щекой о его холодную ладонь.

— Чем сильнее ты будешь её подавлять, тем опаснее все станет. Тебе нужно понять причину этого. Это тебя разрушает, — Джагхед мягко прошёлся кончиками пальцев от скул до подбородка, очерчивая линию ее лица. — Что бы ни скрывалось в тебе, я думаю, ты справишься с этим, — уверенно произнес он. — Я знаю это, Беттс.

Ее имя срывается с его уст настолько нежно, что девушка задыхается от внутреннего прилива тепла.

Он кладет руку на ее плечо, поскользив по предплечью и добираясь до кисти. Девушка напряглась. Джагхед мягко разворачивает ее руку, раскрывая пальцы. Его взгляду предстают четыре глубоких шрама, оставленные ей в моменты сильного психологического потрясения. Она хочет отдернуть руку, не разрешая ему видеть эти уродливые следы ее внутреннего монстра, но парень давит на ее запястье, не позволяя пошевелить рукой. Джагхед хмурится, ярость и злоба окутывают его, когда он раскрывает вторую ладошку, с неожиданной, пронзающей болью замечая аналогичные пунктирные кровавые линии на другой руке.

Он видел их еще в редакции. Тогда же задумался: что же ей пришлось пережить, раз она стала делать это с собой?

— Зачем ты вредишь себе, Беттс? — Джагхед смотрит на нее без укора, с безграничной печалью и неким чувством вины, будто это он виновник ее невротического расстройства.

— Я не знаю, что мне делать, — тихо отвечает Бетти, борясь с тем, чтобы не расплакаться. Ее голос дрожит. Впервые кто-то чувствовал ее настолько глубоко, настолько чутко и искренне.

Он схватил ее запястья, поднося их к своим губам и касаясь нежной кожи. Бетти изумленно вздрогнула, ощущая, как тело содрогается от импульсов тепла, исходящих от губ Джагхеда.

— Я пытаюсь ощущать контроль, чтобы не сорваться, — попыталась она хоть как-то оправдать себя.

Бетти помнила до мурашек то опьяняющее ядовитое ощущение собственной власти. Когда внутренний монстр поглощал ее своей силой, подавлял душу, когда ее чистые глаза сменились на цвет мрака и тьмы. Цвет ее кошмаров. Цвет, который связывал ее тело в темном, мстительном и неконтролируемом трансе. Черный.

— Я знаю это чувство. Безграничной беспомощности, прилива адреналина и ощущения, будто твоей душой завладел дьявол, — сказал Джагхед, наклоняясь к ней.

Девушка прерывисто выдохнула, внимательно слушая его и не перебивая.

— После смерти моей матери я всегда хранил вещи, которые остались мне от нее на память. Знаешь, фотографии, всякие безделушки, вещи, которые она мне дарила — словом, всё. Может показаться глупо, но так мне казалось, что она рядом.

— Это не может казаться глупым, никогда, — едва слышно произнесла Бетти, и Джагхед с трепетом посмотрел на нее, как в первый раз. Ее сердце заколотилось в груди от этого нежного долгого взгляда.

— Однажды отец пришел домой в ужасном настроении, мы сильно повздорили, — поведал он. Его руки напряглись, а красивое лицо исказилось бешенством. Было жутко трудно рассказывать об этом, но Джонс хотел, чтобы Бетти перестала наносить себе увечия. И, чтобы не допустить этого, он был готов снова пропустить болезненные воспоминания сквозь свою раненую душу. Сделав над собой усилие, Джагхед продолжил: