Битва за любовь

— Нет, спасибо, я подожду ленча.

Вошли в дом и сели за ленч: консоме, лангусты, паштет из телятины, холодный цыпленок, салат, фрукты, несколько сортов сыра. Филипп ухаживал за Марсель, убеждал ее побольше есть. Обращаясь к Кэтрин, он заметил с некоторым ядом:

— У вас нет аппетита? Может быть, утреннее угощение было чересчур плотным?

Леон тут же вмешался в разговор:

— Вы опять ездили куда-то с этим вашим Мэнпингом?

— Да, — ровно ответила она. — Вы не возражаете?

— Ужасно бы вы расстроились, если бы я возражал!.. Почему вы его сюда не приглашаете?

Кэтрин подчеркнуто посмотрела на Марсель, которая чистила персик, и ответила:

— Я думала, что вам и ему лучше быть врозь.

— Он едет с нами в круиз?

— Не думаю.

— Ах, вот как. Ну, это уже что-то. Но я не хочу, чтобы вы из-за этого потом жаловались на меня. Сей гражданин может являться сюда, если у него есть охота.

— Я ему скажу об этом.

— Скажите, но только нормальным тоном, — пробурчал Леон.

Филипп дипломатично вмешался в разговор:

— Вам будет так хорошо проветриться, Леон. Эта жара сделала вас раздражительным. Я и сам думаю, что хорошо бы взять отпуск. Мой новый партнер вошел в курс, знает почти всех моих больных, а сейчас в Ницце, можно сказать, мертвый сезон, даже в больнице есть свободные места.

— Ну так, дружище, едем в круиз все вместе! Я даже могу переменить дату отплытия, как вам удобно.

— Я не могу уехать на три недели, друг мой, две недели для меня максимум.

— Ну, обратно полетите самолетом через пару недель или присоединитесь к нам неделей позже. Постарайтесь, Филипп!

Он отрицательно покачал головой:

— Я собираюсь навестить друзей в Париже и Лилле. И еще я обещал отвезти Марсель к ней домой в Экс-ан-Прованс, если получится. Может быть, на будущий год, Леон.

Как только они выпили кофе, оба гостя начали собираться. Филипп усадил Марсель на переднее сиденье в машине, улыбаясь, что-то сказал ей, она тоже улыбнулась ему, и оба помахали оставшимся на прощанье с подобающей степенью энтузиазма и изящества.

— Славная девушка! — проворчал Леон, садясь в свое кресло. — Я рад, что вы напомнили мне о ее существовании. Мне никогда не приходило в голову попросить Филиппа являться сюда со своей дамой. Ну, теперь буду помнить. Он сказал, что поедет с ней к ней домой в Экс?

— Да.

Леон угрюмо заметил:

— Очень корректные люди, эти французы. Всегда предпочитают знакомиться с родителями, едва успеют посмотреть друг на друга. У них первое дело: как только поцеловал девушку, сразу взвесить перспективы ее родных. — Он сердито посмотрел на Кэтрин из-под бровей. — Вот то-то бы вы взбесились от этого с вашей-то независимостью! Поэтому вы и не годитесь для француза!

— Кажется, вам приятно ни с того, ни с сего проехаться на мой счет.

— Как раз и с того, и с сего. Я пытаюсь вбить в вас начатки послушания с первого дня, как вы здесь.

Она почувствовала, как у нее все сжимается в груди:

— Мы ссорились только из-за Тимоти, — проговорила она. — А теперь, кажется, вы принялись лично за меня. Вчера, когда мы были на яхте, я думала…

— Я знаю, что вы думали. — Он вынул сигару из верхнего кармана и начал рассматривать ее кончик. — У меня есть свои планы, и я не желаю, чтобы мне их портили с этим вашим окаянным кузеном. Не думайте, что я позволю вам увезти мальчика в Гонконг.

— Ах, вот в чем дело… Об этом вам не стоит беспокоиться, хотя, если бы я и увезла Тимоти отсюда, вас это избавило бы от лишнего бремени. Я уверена, что ваша жизнь стала менее приятной с тех пор, как мы приехали.

Он остро посмотрел на нее:

— Вы сообразительная, но все-таки не настолько; а то бы вы сразу поняли причину, почему я не доволен собой и всеми кругом. — Он делал это удивительное признание обычным ровным тоном. — Я совсем не против того, что вы здесь. Мне нравятся женщины с характером; если бы у моей жены был характер, я бы мог быть ей лучшим мужем. И мне хорошо, что в доме есть мальчик. Он, конечно, изнежен и чересчур красив, но под этими кудряшками и рубашечками есть все-таки в нем искорка от деда. В пламя ее, наверное, не раздуешь, но так, немного погреть она может. Нет, у меня нет вражды ни к вам, ни к Тиму. Но вы правы. Я не очень-то счастлив из-за вас двоих. Или из-за себя самого. — Он грозно взглянул на нее и встал из кресла. — Я собираюсь выкурить сигарету в одиночестве. Хочу получить хоть какое-то удовольствие.

Кэтрин глубоко перевела дух, глядя ему вслед. Интуитивно она знала, что его что-то грызет, и очень сильно. И не нужно было никакой интуиции, чтобы знать, что он — человек, не привыкший копаться в своей душе и тем более не способный выказывать это.

Круиз поможет, круиз и Люси. Может быть, в этом и было все дело; на этом этапе жизни ему стала нужна Люси как жена, и сейчас он все время думает об этом. Но то, что он видит, причиняет ему боль. Может быть, он даже хотел бы быть бедным, чтобы увидеть, насколько искренне его любят друзья.

Кэтрин взяла книгу и попыталась читать, но никак не могла сосредоточиться. Было тревожно думать о том, как проходят дни и недели — бесцельно, раздражительно и разочаровывающе.

Через некоторое время она вошла в дом и позвонила Хью, чтобы передать ему приглашение. Он ответил, что ничего хорошего от этого визита не ждет, но согласился принять приглашение.

— В конце концов, — сказал он рассудительно, — не будет же эта француженка слишком эксцентричной у себя дома?

— И я буду рядом с тобой.

— Это большая помощь, конечно. Мне заехать за тобой в этом личном автобусе, что я нанял? Правда, он немного лягается, но едет.

— Нет, я заеду за тобой, мне почти по дороге. И, Хью… Я не думаю, что сегодня пойду еще куда-нибудь и завтра с утра тоже, наверное, не смогу к тебе заехать. Так что давай уговоримся на завтра, на семь вечера? Хорошо? До свидания.

На следующий вечер, надев белое платье и застегнув янтарное ожерелье вокруг шеи, она снова почувствовала себя прежней.

Хью уже ждал ее перед освещенной гостиницей. Он сел к кузине в машину и похлопал ее по руке. В сером костюме он выглядел стройнее и почему-то казался отнюдь не подавленным.

— Так хотелось тебя днем увидеть, — сказал он, когда они тронулись, — но я воспользовался случаем, подрегулировал двигатель моей колымаги. Мне помогал механик — но хочешь верь, хочешь нет, я лучше соображаю, чем он. Ну, во всяком случае, теперь она может сделать еще несколько сот миль без всяких сюрпризов. — Он снова посмотрел на Кэтрин: — Ты выглядишь просто прелесть как!

— Спасибо. Я сегодня отдохнула. Да, пока я не забыла — ты приглашен на прием к нам, на виллу Шосси, в следующий вторник. Крайне пышное празднество, ты, кстати, взял с собой смокинг?

— Да. А что, и сейчас надо было его надеть?

— О нет. Ты выглядишь прекрасно. А этот прием у нас на вилле — просто проводы отплывающих в круиз.

— Не хотелось бы мне, чтобы ты ездила туда.

— Пожалуй, и мне тоже. Я просто хочу сделать приятное Леону. Знаешь, странно, но он начинает мне нравиться, и я сделаю все, чтобы ему было хорошо.

— Бог ты мой!.. И теперь ты с ним не споришь?

— Ну уж нет, спорю. Если бы я перестала, он бы, наверное, обиделся. Мне так хочется, чтобы он полюбил Тимоти!

— Денежные мешки никого не любят. Вспомни, как он обращался с Юартом.

— Тогда Леон был занят делами по горло. — Она не стала развивать эту тему. — Ну как, приготовился к встрече со своей чаровницей?

— Думаю, что я, наверное, сгустил краски насчет нее, — непринужденно ответил он. — Я, по сравнению с ней, оказался в очень невыгодном положении, не зная этих краев. Вот и раскипятился. Я потом все думал о том, что ты мне сказала, — о том, что она несчастлива и скучает. Из-за чего же она так несчастлива?

Кэтрин бросила на него быстрый взгляд:

— Я бы сказала, она чувствует себя ненужной. Во всяком случае, она так говорит. Она была помолвлена в свое время, но разорвала помолвку, потому что не любила.