Прекрасный секрет (ЛП)

Она пожала плечами.

– Немного. Это не было чем-то драматично жестоким, просто неприятным. То был не первый мой раз, но…

Я понимающе посмотрел на нее.

– Это в любом случае больно.

Она кивнула, снова сфокусировавшись на моем подбородке.

– Да. Так что, ты спрашивал о скелетах. Думаю, это мой.

Я был потерян. Я почувствовал, как мой рот открылся и закрылся снова. Мне хотелось пробить дыру в стене, обнять ее и укрыть собственным телом. И тогда, инстинктивно забеспокоившись, я убрал свою руку с ее талии.

– Остановись, – с неуютным смешком сказала она. – Вот почему я не люблю об этом рассказывать. То была плохая ночь, но одно из многих преимуществ, когда твои родители хорошие психологи, – что ты учишься говорить о таких вещах, и находишь помощь.

Руби казалась такой пышущей здоровьем, такой невозмутимой, так легко начинающей отношения. Казалось, она готова к секс-приключениям, но при этом я хотел быть более внимательным к ней, чем с кем-либо, имеющим хороший и плохой опыт; она готова быть осторожной со мной, но также требовала к себе бережного отношения.

– Просто спроси меня, – верно истолковав мое выражение лица, сказала она. – Если мы собираемся делать это, – она показала на нас двоих, – ты должен знать подобные вещи обо мне.

– Ты не… – начал я, чувствуя себя неуклюжим, будто находился в стеклянной комнате, сглотнул, затем еще раз, затем покашлял.

– Найл, – потянувшись ко мне и ненадолго задерживаясь поцелуем в уголке моего рта, сказала она. – Спроси.

– Секс… для тебя не проблема, – это был не вопрос, и я хотел закрыть глаза и тут же исчезнуть, когда почувствовал волну смущения, обжигающую кожу. Она такая открытая, ей так комфортно быть сексуальной.

Похоже, она не заметила, и мои грубоватые слова ее не обеспокоили.

– Поначалу была, – начала она. – Или может быть, это иногда по-прежнему так. Примерно целый год я была немного… не в себе. Я спала с кучей парней, будто заявляя вселенной: «Эй, я выбираю делать это! И то, и еще вон то». Но мне помог мой психотерапевт. Что в действительности с Полом дело было не в сексе. Это была неприятная история. Моменты, когда после него я была с парнями, не были похожи на тот. Я не чувствую, будто он меня сломал, просто показал, что некоторые люди просто… плохие.

– Ты часто об этом думаешь?

Она улыбнулась и указательным пальцем коснулась моих губ, этот жест оказался одновременно милым и безумно соблазнительным.

– Полагаю, да. Но вообще-то, это зависит от того, что происходит в моей жизни.

Я почувствовал, как инстинктивно начал отодвигаться.

– Но в этот момент, когда меня беспокоит, что из-за этого ты станешь со мной еще более осторожным и менее решительным… – ее взгляд изучал меня и умолял. – Пообещай, что не будешь.

Мне хотелось бы дать ей это обещание, но сказанное ею просто еще больше укрепило мое желание не торопиться.

– Я…

Нас прервали стуком в дверь: прибыл наш ужин. Встав, я надел и застегнул рубашку, чтобы впустить в номер официанта со столиком. Пока я подписывал чек, он поставил его рядом с кроватью. Комната погрузилась в тишину; остатки нашего разговора, казалось, растаяли в воздухе.

Руби устроилась на кровати, поджав под себя ноги, и сняла с наших тарелок серебряные крышки. За официантом закрылась дверь, и я сел рядом с ней за стол.

– Проголодалась?

– Просто умираю с голоду, – наливая кетчуп в тарелку, пробормотала она. Наклонившись, она поцеловала меня в щеку. Она была несгибаемо здравомыслящей. – Спасибо за ужин, красавчик.

Мы приступили к еде, и стало ясно, что на этот момент наш разговор окончен.

***

С довольным стоном Руби упала на матрас.

– Что бы ни случилось сегодняшним вечером, просто знай, что ты конкурируешь с тем лучшим из всех чизбургеров.

– Боюсь, у Burger Joint [сеть закусочных – прим. переводчика] все же больше опыта с чизбургерами, чем у меня.

– Тогда похвастайтесь своими безумными навыками соблазнения, мистер Стелла, – поддразнила она.

Ужин был хорош, но я практически не обращал на него внимание, действуя на автопилоте. Я не сомневался, что не хочу двигаться слишком быстро, и, учитывая ее сегодняшние откровения, мне хотелось быть особенно осторожным и с ее эмоциями тоже.

Я отодвинул от кровати столик и вернулся к ней, устраиваясь так, чтобы лежать немного сбоку от нее.

– Хорошее начало, – прошептала она, приподнимая руки, чтобы начать расстегивать мою рубашку. Снова.

Мои пальцы играли с верхней пуговицей ее шелковой блузки.

– Ты передумал? – спросила она, возможно, потому, что я медлил.

Обдумывая, я покачал головой. Ее зеленые глаза изучали мое лицо, терпеливо, но настойчиво.

– Полагаю, я просто хочу прояснить, что мы сегодня делаем, – наконец признался я. – Кажется, я не принял во внимание, о чем ты говорила.

Она перестала хмуриться и откинула голову на подушку, чтобы лучше меня видеть.

– Ты про Пола.

– И твою последующую реакцию сломя голову сбежать в сексуальные отношения.

На ее лице промелькнула вспышка боли, но она быстро ее скрыла.

– У меня уже давно не было ничего такого.

Я улыбнулся. Ей двадцать три. Давно – понятие относительное.

– Я не пытаюсь осуждать тебя, Руби. Просто, возможно, это хорошее напоминание мне, чтобы двигаться, не спеша.

– Без секса, ты имеешь в виду.

Глядя ей в глаза, я кивнул.

– Я старомоден, мне это и самому понятно, но я хочу заниматься этим, только когда влюблен.

Я заметил на ее лице неизвестные мне эмоции, и она выглядела так, словно что-то хотела сказать, но вместо этого просто кивнула.

Мне хотелось бы уточнить только что сказанное, зная, как она может это интерпретировать – что мы не были в таких отношениях и не двигались в том направлении – но откуда мне знать, где мы сейчас? Мне пришло в голову, что с ней все казалось таким невероятно естественным. Я хотел наслаждаться ею, что бы это ни было, и не ожидать слишком многого. Я был чертовски искренен в этом, и, наверное, это мой недостаток. Может быть, эти отношения просто означали нечто прекрасное и легкое, но при этом в первую очередь сексуальное.

И мимолетное.

Огромное количество людей вступало в отношения больше одного раза в жизни; мне же нравилась идея, что мы Руби можем быть чем-то более постоянным, но я знал ее всего лишь две недели.

– Я практически слышу, как ты думаешь, – прошептала она, притягивая к себе мою голову, чтобы подарить один сладкий поцелуй. – Почему идея быть со мной наедине в этом отеле вызывает у тебя приступ паники? Нет необходимости вешать на нас ярлыки и как-то называть, – она словно читала мои мысли. – Ты мне нравишься. Я хочу быть с тобой, что бы это сейчас ни означало.

Что бы это сейчас ни означало.

Эти слова освободили меня, и я склонился навстречу ее прикосновениям, смакуя ощущения ее рук, скользящих по моей шее и зарывающихся в волосы. Мне нравилось, как она потягивала их и слегка царапала кожу. Нравились эти признаки страсти, которых раньше в моей интимной жизни не было.

Губы у Руби были мягкие и теплые, со вкусом спрайта и легким оттенком шоколадной мяты, что украшала наши блюда за ужином. Ее рот приоткрылся, язык погладил мои губы, погрузился глубже, и я ощутил легкие сладкие вибрации ее стона.

Я слишком много думал; черт, я всегда слишком много думал. Я скользнул рукой по ее ребрам и груди к пуговице, на которой остановился.

Расстегнул верхнюю, потом следующую, потом еще и еще, пока наконец Руби не повела плечами и не выскользнула из блузки, после чего легла назад, одетая в бледно-желтый бюстгальтер.

Господи боже, мне бы лицом прижаться к ее коже, и больше ничего не нужно.

– У тебя самая безупречная грудь, какую я когда-либо видел.

Она замерла подо мной и закрыла лицо руками.

Я посмотрел на нее сверху вниз. Что я такого сказал? Что у нее идеальная грудь? Мне не стоило комментировать?