О ком грустит Пьеро

Медленно отступив в глубь комнаты, Кэтрин молча опустилась на край кровати, не чувствуя ничего, кроме безграничной усталости и страха. К чему новые объяснения, если и так все ясно.

— Прости меня за вчерашний вечер. — Дэвид достал из пакета бутылку шампанского и два хрустальных фужера и аккуратно расставил на столике. — Я не хотел тебя обидеть.

— Теперь уже не важно, — тихо сказала Кэтрин. — Я уезжаю из Англии.

Он, словно не слыша ее слов, принялся открывать шампанское. Пробка с громким хлопком вылетела из горлышка. Разлив золотистую пенящуюся жидкость, Дэвид подал один бокал Кэтрин и опустился перед ней на колени.

— Возможно, я несколько старомоден, — начал он взволнованным голосом. — Но полагаю, что предложение руки и сердца должен делать все-таки мужчина.

Она смотрела на него расширившимися глазами, еще не понимая, к чему он клонит.

— И поэтому я прошу тебя стать моей женой. — Дэвид вынул из кармана обитый синим бархатом футляр и, открыв его, достал золотое кольцо. — Ты согласна?

Кэтрин протянула руку, и он надел кольцо на безымянный палец. А потом припал губами к ее прохладной ладони.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — Мы были такими глупыми, мы едва не разрушили наше счастье.

Она прижала к себе его голову, с наслаждением вдыхая аромат волос, уже почти забытый. Сладкая боль на мгновение пронзила сердце, но тут же прошла, уступая место нежности. Неужели это произошло на самом деле? Не в состоянии еще поверить до конца, Кэтрин приникла к Дэвиду, боясь, что, если отпустит его хоть на секунду, он исчезнет.

Он поднял к ней побледневшее лицо и улыбнулся светло и открыто. Теперь между ними не стояло ничего, что могло бы помешать любви. Ссоры и обиды забылись, горечь растворилась в радости ощущения близости, в переполнявшем душу восторге.

— Я должна кое-что сказать тебе…

Кэтрин взяла руку Дэвида и приложила к своему животу. В первое мгновение он ничего не понял, но, почувствовав под ладонью округлость, взглянул на Кэтрин вопрошающе.

— Да, — сказала она. — Я ношу твоего ребенка. Уже три месяца…

— Ты беременна? — Эта новость так ошеломила и обрадовала его, что слова слетали с губ помимо воли, быстрее, чем он успевал подумать. — Господи, какое счастье! Ты родишь мне ребенка. Она не соврала!

— Кто? — настороженно спросила Кэтрин.

— Мне недавно гадали по руке и обещали долгую жизнь и двоих детей, а я не поверил. — Дэвид, подхватив ее на руки, закружил по комнате. — Я люблю тебя!

Она с улыбкой смотрела на него: теперь он сам походил на мальчишку, от вчерашней усталости и опустошенности не осталось и следа, глаза сияли, и даже морщинки, казалось, разгладились.

— Я сегодня же позвоню директору и скажу, что улетаю. — Дэвид присел на постель, не отпуская Кэтрин. — Я был глупцом, признаюсь. Я согласен даже на Лос-Анджелес…

— Это ни к чему, я совершенно не хочу туда возвращаться, — ответила она, проводя ладонью по волосам. — У тебя отличная работа, так зачем что-то менять?

Дэвид с недоумением пожал плечами. Он был просто уверен, что Кэтрин потребует переезда в город, где ее ждали приятели и родители, где жизнь шла совсем по другим законам, более привычным для нее.

— Но Арчибальд… Он знает, что ты здесь?

— Милый, все это не имеет никакого значения. Я сама решила так, и не собираюсь отказываться. — Она усмехнулась и добавила серьезным голосом: — Я стала взрослой, правда. И я хочу быть с тобой…

Дэвид рассмеялся и осыпал легкими поцелуями ее лицо. Возможно, Кэтрин действительно изменилась, во всяком случае, раньше она не смогла бы поступить так смело, не оглядываясь назад и не прислушиваясь к мнению окружающих. Капризная девочка уступила место женщине, и эта женщина принадлежала ему, он любил ее до умопомрачения.

— А как же Эрни? — спросил Дэвид, оглядевшись. — Ты оставила его у родителей?

— Пойдем.

Кэтрин встала и потянула его за собой. Они вышли в коридор и остановились у соседней двери, из-за которой доносились голоса. Постучав, Кэтрин открыла ее и заглянула в залитую солнечным светом комнату.

— Мама, привет! — Эрни подбежал к ней и, привстав на цыпочки, обхватил руками за талию.

— С добрым утром, малыш. — Она поцеловала его в макушку и кивнула в сторону Дэвида. — Видишь? Я же обещала тебе сюрприз. Ну, поздоровайся.

Эрни на мгновение замер, потом нерешительно подошел к растерявшемуся Дэвиду и поднял на него ярко-синие глаза.

— Привет, папа, — тихо сказал он.

— Сынок… — Дэвид сам не узнал своего голоса: столько в нем было нежности. — Ты…

— Мама сказала, что ты теперь всегда будешь с нами. — Эрни взял его за руку и требовательно спросил. — Это правда? Ты не уедешь?

— Нет, малыш, обещаю.

— Ладно. А когда мы пойдем в зоопарк?

Дэвид улыбнулся: для доверчивого детского сердца не существовало никаких преград. В отличие от взрослых, Эрни сразу сумел поверить в то, что все будет хорошо.

— Сегодня же и пойдем, договорились?

Кэтрин с улыбкой наблюдала за самыми дорогими для нее людьми, за мальчиком и мужчиной, похожими друг друга как две капли воды. А маленький человечек, растущий в ней, словно сладкий плод, вселял в сердце спокойную уверенность, что ничего страшного уже произойти не может. Им удалось разорвать круг горестных случайностей и вырваться за его пределы.

— Эрни, ты позавтракаешь с Сандрой, а потом мы все вместе пойдем гулять. — Кэтрин оглянулась на Дэвида и поманила его за собой. — Нам надо еще кое-что обсудить.

— Что-то не так? — спросил он, когда они вернулись в номер. — Я стал бояться любых неожиданностей.

— Нет, милый, — прошептала Кэтрин, закрывая дверь на ключ. — Просто я ужасно соскучилась по тебе…

Он побледнел и молча шагнул к ней, раскрывая объятия. Мгновение они смотрели друг на друга, словно мечтая утонуть, раствориться во взглядах. Дэвид наклонился и припал к полураскрытым зовущим губам Кэтрин. Этот миг узнавания пронзил обоих, сердца забились в унисон, горячая кровь быстрей побежала по венам.

Медленно раздевая Кэтрин, Дэвид любовался ее загорелым стройным телом с прежде плоским, а теперь округлившимся животом, с затвердевшими от возбуждения сосками, с узкими бедрами. Он знал ее всю, от кончиков пальцев до макушки, и жалел лишь о том, что раньше никогда не видел при дневном свете.

— Ты такая красивая… — сказал он, касаясь губами ее теплой бархатистой кожи. — Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, — сказала Кэтрин, откидываясь на взбитые подушки и улыбаясь. — А ведь мы с тобой впервые оказались в постели.

— Да, и здесь, надо признать, гораздо удобней, чем в машине или на скамейке.

Они счастливо рассмеялись, приникая друг к другу. Поцелуи и тихий шепот, нежные прикосновения, медленные ласки… Они не торопились достичь наслаждения и утолить мучительный голод. Страсть, вспыхнувшая жаркой летней ночью, через три месяца разлуки стала еще сильней, но теперь им некуда было спешить: впереди были не часы, а долгие годы, напоенные любовью.

Дэвид, склонившись, целовал порозовевшее лицо Кэтрин, ее закрытые глаза и трепещущие от желания ресницы, маленькую упругую грудь и золотистые завитки на нежном холмике. Каждое прикосновение уже несло в себе несказанное удовольствие, и он жалел, что не может объять ее всю, сразу и целиком.

Кэтрин тихонько застонала, когда он овладел ею, проникая в горячую глубину, и обхватила Дэвида руками, словно опасаясь, что если не будет держаться за него, то неведомая сила подхватит и унесет ее куда-то в неизвестность. Они слились в поцелуе, одновременно почувствовав, как нахлынуло блаженство и накрыло их обжигающей волной.

— Я не хочу отпускать тебя, — прошептал Дэвид, прижимая Кэтрин к себе. — Ни на секунду…

— И не надо, — ответила она с нежной улыбкой. — Теперь мы вместе.

Он приподнялся и заглянул в ее сияющие счастьем глаза.

— Навсегда?

— Навсегда, любимый.

Конец.