Остановка по требованию. Пассажиры с детьми

Жора суетился, доставал бокалы из бара, включил музыку, отключил верхний свет — комната сразу утонула в интимном полумраке.

— Ванночку примем? — Он налил в бокал шампанское и протянул ей.

Ирина разозлилась.

— После. Не тяни, слушай! И шампанского я не хочу! Меня пучит с него!

Жора огорчился.

— Такая тонкая женщина — и такие слова!

— А с чего ты взял, что я тонкая? Может, у меня, кроме торгового училища, за плечами ничего нет? — прищурилась Ирина.

— Есть, — уверенно ответил Жора, но шампанское поставил на журнальный столик. — Во-первых, видно по тебе, что ты не простая.

— А какая? Сложная, что ли? — Ну почему, почему он не дал ей напиться? Сейчас все предстоящее казалось бы ей веселой шуткой. В конце концов, с кем не бывает? Секс с потомственным аристократом Кобзарем-Залесским, ныне помощником депутата, владельцем пафосного замка из красного кирпича. Это даже пикантно.

— Во-вторых, — Жора не обратил внимания на ее выпад, — искусствовед у нас кто? Я, что ли?

— Уж точно не ты, олух. — Ирина посмотрела на какую-то аляповатую репродукцию Шишкина на стене.

— Картина, между прочим, настоящая. — Жора слегка обиделся. — Подделок не держим.

— По-моему, тебя бессовестно обманули. — Ирина бросила на пол босоножки и села в кресло. — Может, ты у нас в бизнесе и монстр, но со вкусом у тебя того, не очень, толстячок ты мой.

— Вот-вот, давай! — оживился Жора.

— Что давать?

— Ругай меня.

— Зачем? — удивилась Ирина. Может, не стоило его дразнить. Может, он обидчивый…

— Мне нравится. Меня это заводит. Обычно женщины на меня сначала ругаются, а потом в восторге. Я как-то привык уже. Так что давай, ругай. Ты же меня не любишь?

— Ненавижу, — охотно подтвердила Ирина.

— Вот и выскажи все, что обо мне думаешь.

Ирина оторопела. От неожиданности все ругательства вылетели у нее из головы.

— Когда нарочно, ничего не придумывается, — пожаловалась она. — И вообще, давай я тебе лучше стриптиз исполню.

— Это после, а сначала давай, ругай. Я тебе помогу. Начнем с… — он почесал стриженую голову, — с толстой обезьяны.

— Толстая волосатая обезьяна. — Ирина скосила юза на густой мех у Жоры на груди.

— Гамадрил бритоголовый! — заливался Жора. — Уродище конское!

— Почему конское? — удивилась Ирина. — Ну если тебе хочется, пожалуйста. Гамадрил и конское уродище!

— Кайф! — Жора в восторге начал расстегивать рубашку. — Хам противный, фофан жеваный, гнусь подзаборная!

— Ну и женщины у тебя были, — не выдержала Ирина. — И что, каждая тебя так ругала?

— Ты не поверишь, но это еще цветочки. Иногда такие горячие бабы попадаются, даже у меня в ушах звенит! Я понимаю, ты к этому не привыкла, но попробуй, может, получится.

Ах, она к этому не привыкла?! Ирина открыла рот и выдала такую хлесткую фразу, что продавцы на рынке сгорели бы со стыда.

Жора слегка оторопел:

— Да ты дикая штучка!

— Господи, где ты таких слов нахватался? — Ирина вскочила с кресла. — И вообще, мне надоело! Или ты кончаешь валять дурака, или я отсюда уезжаю сейчас же!

Жора неприятно прищурился.

— На чем уезжаешь, девочка моя сладенькая? Если ты забыла, сюда мы приехали на моей машине. Утром я тебя отвезу, куда прикажешь, и мы в расчете. Только все равно вернешься. Сама вернешься, слышишь?

Она ответила еще более неприличным словесным пассажем, общий смысл которого сводился к тому, что плевать она хотела на Жору и что он — нехороший человек.

— Кайф! — Жора, скинул рубашку, обнажив складчатые телеса, и кинулся к ней, задев столик с бутылкой шампанского. Бокалы со звоном разлетелись на осколки, и Ирина испуганно взвизгнула. Ее босые ноги почувствовали прикосновение острых маленьких стекол.

Жора подхватил ее на руки и куда-то понес.

— Сама ко мне придешь, — бормотал он, — проверено…

В полутьме она разглядела белую дверь, которую Жора открыл пинком ноги. Светлый ковер, белые стены, лишь чуть-чуть подсвеченные ночником, — спальня.

Он бросил Ирину на кровать, которая тут же мягко закачалась от удара.

— А вот теперь можешь исполнить свой стриптиз…

— Ну что, надумал? — голос Вовки в телефоне заглушался лаем Бумбы.

— В принципе я согласен. — Смирнов старался говорить уверенно и солидно. — Только неплохо бы съездить посмотреть, что к чему.

— Да пожалуйста! Хоть завтра!

— Я серьезно. — Андрей посмотрел в сторону кухни, где мать гремела посудой, разогревая ужин. — Нужно с людьми пообщаться. Может, я не потяну…

— И я серьезно. — Вовка наконец отделался от Бумбы и заговорил по-деловому: — Я собирался туда сам ехать, но теперь отправишься ты. Только билет завтра переоформим на тебя, и все дела.

— Как завтра? — всполошился Смирнов. — Во сколько?

— Поезд в девять утра. Обратно вернешься через два дня. Времени как раз хватит, чтобы город посмотреть, с людьми познакомиться…

— А как же я туда поеду? Я там никого не знаю. И где я буду жить?

— В гостинице. Потом найдешь квартиру. Я позвоню человечку, он тебя встретит, все покажет. Телефон на всякий случай запиши…

Обалдевший Смирнов послушно записал все телефоны, а также список дел, с которыми надо было разобраться в первую очередь.

— Будем считать, что это у тебя вместо испытательного срока. — Для Вовки, очевидно, такой лихой подход к делу был в порядке вещей. — Вернешься, посмотрим, как и что. За командировочными завтра заедешь ко мне. Вопросы есть?

Вопросов было множество. Что ему делать с Наташей? Какие вещи брать? Как общаться с тамошними работниками?

Но Смирнов оставил это при себе. Нечего с самого начала демонстрировать свою неуверенность. Хватит с него Ирины. Теперь будем вести себя по-другому — как крепкий профессионал и крутой мужик со стальными нервами.

— Вопросов больше не имею, — по-военному четко отрапортовал он в трубку.

Вовка хмыкнул:

— Ну-ну. Значит, завтра жду. И не забудь взять паспорт. Я в прошлый раз забыл, и три раза пришлось местным ментам штраф платить. Их бдительность очень ударяет по карману.

Смирнов закончил разговор и пошел к матери.

— Я уезжаю. — Он перехватил у Нины Павловны тяжелую дымящуюся кастрюлю.

— Далеко?

— В Тольятти. Я же тебе говорил. Мне Володя предложил съездить, посмотреть их офис.

Нина Павловна охнула:

— И когда ты едешь?

— Завтра. Поезд в девять утра.

— А сейчас уже половина первого! — всполошилась мать. — И вещи еще не собраны! Ты давай кушай, а я пойду паковать чемодан.

— Мама, не надо мне чемодана. Я на два дня еду, — попытался притормозить ее Андрей, но эта было бесполезно. Чтобы сыночек уехал в чужой город безо всего?!

— Ты же должен произвести хорошее впечатление. Ведь ты будешь там не кем-то с улицы, а начальством, — принялась объяснять она, быстро доставая из гардероба необходимые, по ее мнению, вещи. — А как ты будешь выглядеть, если выйдешь из поезда помятым и небритым оборванцем?

— Но костюм все равно в сумке помнется.

— Не помнется. Надо уметь складывать.

Нина Павловна еще час наставляла Андрюшу, как себя вести, докладывала в чемодан всякие мелочи, без которых, ей казалось, он не мог обойтись, а в полвторого ночи отправилась на кухню жарить курицу, чтобы сыночек не голодал в поезде.

О том, что ему звонила Ирина, она просто забыла.

Наташа погасила свет и лежала в темноте. Она так сильно устала, что сил переживать события сегодняшнего дня у нее не было. Тем более что она уже решила для себя, как ей поступить. Завтра прямо с утра она, не откладывая, поедет к Саше в больницу. Если понадобится, умолять его будет, пусть он только заберет свое заявление из милиции. Жалко Диму. Не должен он из-за нее портить себе жизнь. Потом — в школу, писать «по собственному желанию». А потом она отправится на городскую биржу труда, встанет на учет как безработная. В принципе, устроиться в другую школу можно. На эту зарплату они будут рады получить кого угодно. Но может, не стоит торопиться? Самое время подумать о новой профессиональной карьере. Купит газету объявлений, посмотрит, что за вакансии нынче в цене. Но в школе наверняка придется дотянуть до конца года. Осталось несколько дней, вполне можно перетерпеть.