Девственница (ЛП)

И собираюсь уже уйти, когда слышу легкий шорох.

На долю секунды я застываю на месте, думая, что показалось. Затем оборачиваюсь, посмотреть на жеребенка. Он двигает мордой. Он пытается вздохнуть! Я опускаюсь на корачки и подхватываю его на руки. И несу в стойло, где он должен был родиться. Оно выложено свежей соломой. Подальше от страха и крови. И первое, что он увидит, буду я, а не ужасное зрелище своей матери, с вывернутыми на изнанку кишками.

Я буду и матерью, и отцом, и защитником в одном лице для него.

Я кладу его на солому и жду, он медленно поднимет голову. У меня на глазах наворачиваются слезы. Я помню, как однажды так разозлился на отца за то, что он разрушил жизнь не только моей матери, но и мою. Если бы он ее не бросил тогда, она бы не стала бы алкоголичкой.

И тогда она взяла мое лицо в ладони и сказала:

— Красота есть даже в пепле. Из пепла ты пришел.

— Добро пожаловать в этот мир, Феникс, — шепчу я жеребенку, с трудом переводя дыхание.

Глава 33

Тайсон

Когда жеребенок, наконец, может стоить на ногах, я переношу его в транспортировку для лошадей. Я хочу отвезти его к моему другу в трех часах езды отсюда. У него есть опыт выхаживания жеребят, кроме того его кобыла недавно ожеребилась, и может она позволит Фениксу кормиться от нее. Уже четыре часа утра, когда я оставляю Феникса у своего друга. Я отправляюсь назад, и по дороге звоню Ральфу.

Он ранняя пташка, поэтому берет телефон на третьем звонке. Пока рассказываю, что случилось на конюшне, стараюсь не разрыдаться. Его ужас и шок настолько глубоки, что мне кажется его вера в людей никогда уже не будет прежней. Я говорю, что у меня есть дела в Лондоне, а он отвечает, чтобы я не волновался, он позаботится обо всем на ферме.

Ральф добрый и отзывчивый мужчина, но перед тем, как повесить трубку, он добавляет:

— Заставь этих ублюдков заплатить. – И отключается, не попрощавшись.

Я добираюсь до кладбища, еще не совсем посветлело. Воздух неподвижен, я иду по дорожке к могиле своей матери. Теперь мне все становится ясным. Ситуация вышла из-под контроля. Тони хочет войны. И я готов ей ее предоставить.

Я кладу цветы, купленные на заправке, на могилу матери и сажусь рядом. Вокруг никого. Небо только начинает светлеть.

— Мам, я обещал, что никогда никому не скажу, кто мой отец, но я вынужден нарушить это обещание. Я бы не стал нарушать его ради себя, ты же знаешь. Я никому никогда не говорил, даже в приемных семьях. Я никогда никому не собирался говорить, но твоему внуку сейчас грозит опасность. Если я ничего не сделаю, они убьют его, мам. Извини. Если бы не он, я бы забрал твой секрет в могилу. Надеюсь, ты простишь меня за это.

У меня перехватывает дыхание и в горле першит. Я прикрываю глаза и вдруг отчетливо вспоминаю свою мать. Мне было всего четыре или пять лет. Она еще так не пила. К нам в дом залетела бабочка, и не могла выбраться наружу. И мы стали бегать по всему дому, открывая все двери и окна, чтобы она обрела свою свободу. Наконец, она нашла открытое окно и вылетела. И мама тогда посмотрела на меня и улыбнулась. «Мы спасли ее, Тай. Мы спасли ее».

До моей руки касается, словно перышко, резко открываю глаза. Желтая бабочка сидит у меня на руке, сложив крылья. Я ошарашенно смотрю на нее, она несколько раз раскрывает крылья и закрывает, завораживающее действие.

— Привет, — шепотом говорю я.

И вдруг меня окутывает чувство покоя. Мне становится так хорошо. Легкий ветерок обвивает мое лицо. Бабочка снова хлопает крыльями. Я поднимаю руку, но бабочка не улетает. Я приближаю руку поближе к лицу и начинаю рассматривать ее внимательней. Вблизи я даже вижу ее большие блестящие глаза. Какое-то время мы молча замерев смотрим друг на друга.

И у меня возникает в голове: «Нечего прощать!»

Как только эта мысль появляется, бабочка хлопает крыльями и улетает. Я наблюдаю за ней, пока она не скрывается из виду. Затем поднимаюсь и ухожу с кладбища.

Нечего прощать. Прощать было нечего, когда моя мать сделала последний вздох. У меня нет никаких больше обязательств перед ней. Да, я дал ей клятву никому никогда не говорить, но это было так давно, сейчас же дело касается других жизней, невинных жизней. И теперь я должен сделать все возможное ради Иззи и своего сына.

Поэтому я пойду к своему сводному брату Джеку. За столько лет я так и не смог забыть того высокого парня. Даже тогда в нем была определенная мощь и сила, лидирующая, однозначно. Несмотря на то, что я никогда не хотел иметь ничего общего с ними, со своими сводными братьями и сестрой, или каким-то образом открыть им свое существование, я не мог ничего с собой поделать, читал о Джеке Идене все, что можно было прочесть. И одной статье, которая попалась мне на глаза, утверждалось, что он стал лидером одной из крупнейших группировок на севере Лондона. Статья была основана на слухах, домыслах, предположениях и т.д. из анонимных источников, так как не было никаких доказательств, но автор статьи почему-то был уверенным, что Джек Иден и был знаменитым Кристальным Джеком.

Однажды я даже видел его. Я пришел в его клуб, и он там был. Он не видел меня. Я стоял в тени и наблюдал за ним. Он был с тремя мужчинами. Одного из них я узнал. Он был лидером русской мафии. Вчетвером ни сидели за столом в углу и разговаривали, и насколько я заметил разговор был на равных.

И вдруг Джек повернул голову в мою сторону, и именно тогда я увидел, что он больше не тот улыбающийся парень, которого я видел столько лет назад. Его глаза были холодными и колючими. И тогда я понял, что в статье было много правды, несмотря на слухи и домыслы. Он принял на себя ответственность. Он стал лидером одной из самых жестоких группировок в Лондоне.

Глава 34

ДЖЕК ИДЕН

Я забираю газету на ресепшен, захожу в лифт и нажимаю кнопку своего этажа. Двери открываются, я вхожу в кабинет своей секретарши Элизы. Она странно на меня поглядывает.

— Твой брат здесь, — говорит она.

Я не на минуту не останавливаюсь.

— Дом или Шейн?

— Ни тот и ни другой.

Я поворачиваюсь к ней.

— Что?

Она приподнимает брови.

— Он сказал, что он твой брат.

Я ошеломленно смотрю на нее, честно говоря, у меня редко появляется такой взгляд. Это она серьезно?

— У меня только два брата.

— Наверное, но его зовут Тайсон Иден.

— Что?

— И он утверждает, что он твой сводный брат.

От изумления я качаю головой. Мир полон мошенников, и некоторые из них очень любым способом подобраться ко мне.

— Он показал тебе какое-нибудь удостоверение личности?

— Нет.

Я хмурюсь.

— Где он сейчас?

— В вашем кабинете.

У меня взлетают брови.

— Ты впустила постороннего человека в мой кабинет? Человека, который даже не показал тебе никакого-удостоверения личности?

Она кивает, готовая прыснуть от смеха.

— Да.

Что, черт возьми, происходит? Я подхожу к двери, открываю и останавливаюсь, как вкопанный. Неудивительно, что Элиза проводила его ко мне в кабинет и оставила здесь одного. Дерзкий ублюдок восседает в моем кресле, положив скрещенные ноги на мой стол. Несмотря на достаточно холодную погоду, готовую заморозить вам яйца, на нем одет цыганский жилет со шнуровкой. Грудь и руки покрыты татуировками. А лицо... словно я смотрюсь на себя в зеркало.

Отец, ну ты и старый кобель!

Я прислоняюсь к двери.

— Ты сидишь в моем кресле.

Он не улыбается.

— Похоже, что так.

— Также выглядит похоже, что ты не только что понял, что мой сводный брат.

Он кивает.

— Точно. Я проклинал тебя, отца и всю твою семью всю свою жизнь.

— Не хочешь просветить меня, почему?

Он пожимает плечами.

— Твой отец обрюхатил мою мать и оставил ее без денег, без поддержки.