Блондинки предпочитают джентльменов, или Глупа, одинока, опасна

Я с сомнением посмотрела на Диму. Мое появление в офисе было желательным. Грушечке вздумалось провести планерку, на которую она велела явиться всем корреспондентам. С другой стороны, я сомневалась, что услышу от стервозной начальницы что-нибудь путное или хотя бы конкретное. Скорее всего, речь пойдет о стратегии программы в целом. Что она может сказать лично обо мне? Только в очередной раз отчитать меня за опоздание. А Ерохин явно собирается пригласить меня на ужин. Так что же, получается, я собираюсь проигнорировать свидание с мужчиной, который мне нравится, ради того, чтобы четверть часа послушать истошные Грушечкины вопли?! Ну не глупо ли это?

– У тебя собрание, – вежливо напомнил оператор Дима.

– Да я в любом случае не собиралась туда идти… У меня зуб болит, – привычным отточенным движением я прижала ладошку к щеке.

Дима укоризненно покачал головой и, ничего не сказав, покинул кабинет Ерохина.

ГЛАВА 9

Люблю мужчин, способных на поступки. Нет, правда. Ничего с собой поделать не могу – но эффектные жесты всегда заставляли мое вполне искушенное сердце биться чуть быстрее.

Поэтому, когда Дмитрий Ерохин жестом фокусника распахнул дверь одной из пустующих палат и я увидела унылый больничный столик на колесиках, уставленный всевозможными гастрономическими радостями, вазами с цветами и горящими свечками, я онемела от восторга. Но это только в самый первый момент. А потом, будучи девушкой прожженной, подумала: откуда же он мог заранее знать, что я ему понравлюсь? Ведь для того, чтобы организовать такой романтический ужин, нужно время. И немаленькое.

Нас ждали блюда с морепродуктами, красиво разложенными на свежих листьях салата; и сырное ассорти, и тарталетки с фруктами, и бутылка шампанского в ледяном серебряном ведерке.

Может быть, я, конечно, с годами становлюсь слишком подозрительной и циничной? Может быть, у каждого уважающего себя пластического хирурга есть заначка с деликатесами на случай, если в его кабинет вдруг заглянет симпатичная девушка? Если так, то удивляться нечему.

И все-таки…

– Какая красота! Но откуда все это? – Я обернулась к Дмитрию.

Судя по его улыбке, загадочной и немного самодовольной, он был вполне доволен произведенным впечатлением.

– Если я скажу, что это секрет, вы все равно не поверите, – наконец ответил он, – поэтому придется признаться честно. Как только наше интервью закончилось, я дал своей секретарше команду заказать в ресторане ужин и сбегать за цветами. Этим она и занималась, пока мы с вами гуляли по клинике.

Я прикусила губу. С одной стороны, приятно, конечно, получить от мужчины роскошные цветы и мидии на фарфоровой тарелочке (хотя на морепродукты у меня аллергия, к тому же я не являюсь утонченным гурманом, и куда больше радости мне принесла бы пицца размером с автомобильное колесо). С другой стороны… мне становится как-то неловко при мысли, что другая женщина выбирала для меня цветы. Нет, я ничего не имею против лилий (хотя от их навязчивого сладкого аромата у меня начинается мигрень). Наверное, я просто отстала от жизни. Уверена, что все современные, занятые, успешные бизнесмены, такие как Дмитрий Ерохин, так всегда и поступают. Он ведь хотел устроить мне сюрприз, и ему это удалось. Куда менее романтично было бы банально пригласить меня в ближайшую забегаловку (хотя я знаю замечательный китайский ресторанчик совсем недалеко отсюда).

– Почему-то, едва вас увидев, я сразу понял, что вы любите лилии, – сказал Ерохин, ловко открывая бутылку, – вы садитесь, не стесняйтесь. Вас не смущает, что мы в палате? Если хотите, можно перенести все это в мой кабинет.

– Нет-нет! – заулыбалась я.

И правда – какая мне разница, где вкушать скользкие креветки и пахучие сыры (хотя почемуто мне становится не по себе, когда я думаю, что на этой самой кровати десятки женщин страдали от мук физических и моральных, ожидая, когда же с их обновленных лиц снимут бинты).

А вот шампанское было божественным. Я такого никогда не пробовала. Я бросила беглый взгляд на бутылку – какое-то незнакомое французское название. Наверняка жутко дорогое. Я где-то читала, что дорогие вина немного пахнут погребом и пробкой. Интересно, данное замечание можно отнести и к шампанскому? Не знаю, не знаю, но от золотистого напитка в моем бокале явственно попахивало плесенью. Думаю, это свидетельствует о его благородном происхождении. Хотя, возможно, все дело в самом бокале – вдруг его вымыли полусгнившей поролоновой губкой, и поэтому от него так несет?! Эх, когда Ерохин выйдет в туалет, проведу небольшой следственный эксперимент – понюхаю сначала бутылку, потом свой бокал. А пока буду наслаждаться тонким вкусом напитка – не каждый день мне доводится отведать дорогое шампанское!

– Что-то не так? – Только я хотела с облегчением поставить опустошенный бокал на стол, как Дмитрий вновь его услужливо наполнил. – Саша, у вас такое выражение лица… Не нравится вино? Можем заказать другое.

– Нет, что вы! – горячо возразила я, не желая его расстраивать. – Это мое любимое шампанское!

Я вдруг вспомнила, что когда-то мною была прочитана (а если честно, то просто бегло просмотрена) увесистая книга о вине. Вот бы припомнить парочку эффектных фраз и блеснуть перед ним осведомленностью.

– Такое амбре… и еще… мне нравятся имбирные ноты в послевкусии! – торжествующе выпалила я.

Ха! Здорово я его разыграла! Отчетливо помню эту фразу «имбирные ноты в послевкусии», правда, в книге речь, по-моему, шла о каком-то сухом красном вине.

– Имбирные ноты? – удивился Ерохин. – Странно, не заметил. А вы хорошо разбираетесь в винах?

– Как и все журналисты, я эксперт во многих вопросах, – уклончиво ответила я.

– В каких же еще? – тихо спросил Дмитрий.

Он действительно придвинулся ближе или мне просто показалось? Он мне нравится, определенно очень нравится… И из-за него я пропустила собрание корреспондентов, и теперь мне здорово влетит… И все-таки, не слишком ли мы торопимся? Не хочу сказать, что я никогда не целуюсь на первом свидании, но, по крайней мере, этого никогда не происходит до того, как мы приступим к десерту. По-моему, все логично: еда – шампанское – десерт – освежающий кофе – поцелуй. Именно в такой последовательности.

Я схватила первую попавшуюся тарелку.

– Что-то я проголодалась!

О ужас, это оказалось блюдо с острой маринованной спаржей. Начнем с того, что я спаржу вообще не перевариваю. К тому же не очень люблю маринованные овощи. А что касается острого – то я ничего не имею против пряностей и специй, но от них у меня в горле першит, а на глазах появляются слезы, поэтому я никогда не назначаю свиданий в мексиканских ресторанах. Кому же охота вместо романтичной барышни, легкой и воздушной, видеть перед собой красноносое надрывно отхаркивающееся чудище с потеками туши на щеках?

– Вы любите спаржу? Я угадал? – Просиял Дмитрий, немного отодвигаясь от меня.

Умница, сразу понял намек. Может быть, мне даже не придется есть эту дрянь.

– Вообще-то… – начала я.

Но он меня перебил.

– Мне всегда нравились девушки с утонченным вкусом, – сказал Ерохин, с восторгом на меня глядя, – я сам без ума от спаржи. Надо же, какое совпадение.

Черт, после такого заявления я просто не могла с вежливой улыбкой вернуть блюдо на стол. Видимо, придется давиться мерзкими маринованными ростками, похожими на размоченные в грязной луже щепки.

Хм, странные у него понятия об утонченном вкусе. Мне вот всегда казалось, что мой вкус вполне оригинален и тонок. Например, я обожаю закусывать суп шоколадными пряниками – да-да, такое вот глупое пристрастие с детства. Еще я люблю носить разномастное белье. Белые трусики с красным лифчиком, например. Хотя, наверное, это самооправдание – просто я жуткая неряха, и в моем ящике для чистого белья никогда не сыщешь одинакового комплекта. Так какие еще факты намекают на тонкость моего вкуса? Ах да, иногда я надеваю сапоги прямо на босые ноги (но вообще это тоже не подходит, мне просто лень возиться с колготками).