Хевен

Больше всего мне нравилось, когда все в церкви вставали и пели. Но я любила снова садиться и слушать страсти о всяких греховных поступках. Приближалось Рождество, и это побуждало преподобного Вайса выступать с такими зажигательными проповедями, что я все живо себе представляла, словно находилась среди кошмаров ада.

– Кто из вас не грешил? Встаньте и дайте на себя посмотреть с благоговейным восхищением и неверием в вашу безгрешность! Все мы грешники! Мы рождены в грехе! Рождены от греха! Рождены согрешать! И умрем во грехе!

Грех был вокруг нас, в нас самих, таился по углам, во тьме наших душ, всегда готовый вырваться наружу и наброситься на нас.

– Воздайте, и вам воздастся спасение! – громко говорил преподобный Вайс, ударяя при этом кулаком по кафедре, так что она вздрагивала. – Воздайте, и вы будете вырваны из рук Сатаны! Воздайте бедным, нуждающимся, страждущим! И от реки вашего золота добро вольется в вашу жизнь. Воздайте, воздайте, воздайте!

У нас, конечно, произошли некоторые перемены: Том нашел работу в долине, помогал домохозяйкам, но золотой рекой и не пахло.

Сидя на коленях у мисс Дил, Наша Джейн закашлялась, из носа у нее потекло. Надо было забрать девочку и отвести в туалет, высморкать.

Мы прошли с ней в изумительно чистый дамский туалет, где были блестящие раковины, жидкое мыло, бумажные полотенца. Сестренка вошла в чистую кабину без запахов нашего отхожего места, и ей доставило удовольствие спустить воду. Ей понравилось бросать бумагу и снова нажимать на спуск. Когда мы вернулись, я не разрешила ей садиться к мисс Дил на колени и мять ее красивый костюм. Наша Джейн стала пищать, что жмут туфли, которые действительно были ей малы, потом, что здесь холодно, что тот дядя громко и долго кричит. Спрашивала, когда мы встанем и начнем петь. Нашей Джейн очень нравилось петь, хотя она и не умела точно передавать мелодию.

– Шшш, – остановила я ее и взяла малышку на колени. – Скоро он кончит, и мы снова будем петь, а потом пойдем есть мороженое.

За мороженым Наша Джейн пошла бы по раскаленным углям.

– А кто заплатит? – с беспокойством спросил Том. – Нельзя позволить, чтобы это снова делала мисс Дил. А если мы внесем деньги, когда будут собирать пожертвования, то у нас ничего не останется.

– А ты не клади деньги, сделай вид, что кладешь. Мы бедные, нуждающиеся, страждущие, а золотые реки не текут в гору.

Том согласился неохотно, несмотря на то, что был не прочь воспользоваться Божьей щедростью. Надо было придержать деньга, которые у нас остались, чтобы купить Кейту и Нашей Джейн по мороженому, если ни на что больше не хватит. Хотя бы это надо сделать для них.

Блюдо для пожертвований шло по нашему ряду.

– Я заплачу от имени всех нас, – прошептала мисс Дил, когда Том полез в карман. – Попридержите это для себя. – И выложила целых два доллара!

– А теперь быстро к дверям, – прошептала я, когда пропели последний гимн и мисс Дил встала, надев тонкие кожаные перчатки, взяв свою сумочку, Библию и сборник псалмов. – И смотрите мне, чтобы не задерживаться там!

Наша Джейн сопротивлялась, еле волоча ноги. Я подхватила ее на руки, и она захныкала.

– Мороженого, Хевли, мороженого хочу!

Из-за нее мисс Дил почти догнала нас, когда мы проходили мимо преподобного Вайса и его мрачной жены.

– Постойте, подождите минутку! – крикнула мисс Дил, спеша за нами и стуча каблучками по скользкому тротуару.

– Бесполезно, – прошептала я Тому, который шел рядом с дедушкой и поддерживал его, чтобы тот не поскользнулся. – Лучше придумаем какое-нибудь оправдание. А то еще упадет, ушибется.

– О, славу Богу, – произнесла мисс Дил, запыхавшаяся от преследования, когда мы остановились, чтобы подождать ее. – Куда вы так летите? Я же обещала Нашей Джейн и Кейту мороженое. А вас нельзя угостить?

– Мороженому мы всегда рады! – тут же подала голос Фанни, а Наша Джейн как репей вцепилась в свою «мороженщицу», и оторвать ее теперь было безнадежным делом.

– Пойдемте где потеплее, посидим, отдохнем, поболтаем…

Мисс Дил повернулась и пошла в обратную сторону, к аптеке Стоунуолла. Кейт вприпрыжку шел рядом, взяв мисс Дил за другую руку. Даже Фанни от радости вела себя, как Кейт и Наша Джейн. А всего несколько минут назад готова была за четверть доллара соблазнить прыщавого мальчишку…

– А как ваш отец? – спросила мисс Дил на подходе к аптеке. – Что-то я его не вижу в последнее время.

– Скоро приедет, – ответила я тоном, не терпящим возражений со стороны моих сестер и братьев, молясь лишь о том, чтобы мисс Дил никогда не услышала о его болезни.

– А ваша мама, Сара, почему она не пришла сегодня?

– Она дома, неважно себя чувствует, решила отдохнуть.

– Том сказал мне, что ты болеешь. Ты прекрасно выглядишь, только похудела.

– Скоро я начну ходить в школу…

– А Кейт и Джейн когда начнут ходить? – настойчиво продолжала интересоваться нашей жизнью мисс Дил, и ее небесно-голубые глаза подозрительно прищурились.

– Они оба немножко приболели в последнее время…

– Хевен, я хочу, чтобы ты была со мной откровенной и честной. Я твой друг. А на друга всегда можно положиться, друг всегда поможет в беде и поймет. Я очень хочу помочь вам, так что если я могу что-нибудь сделать, то скажите – ты или Том, – в чем вы нуждаетесь. Я не богата, но и не бедна. После смерти отца у меня осталось небольшое наследство. Мать у меня жива, она живет в Балтиморе и в последнее время чувствует себя неважно. И перед тем как поехать к ней на Рождество, я хочу, чтобы вы сказали мне, как я могу сделать вашу жизнь сносной.

Вот он, золотой шанс. Фортуна редко стучится дважды в одну и ту же дверь. Но моя гордыня прямо сдавила горло, а язык словно примерз, и, поскольку я молчала, ни Том, ни дедушка не решились говорить. Фанни же, с ее наглостью, к счастью или несчастью, отошла в сторону и разглядывала журналы.

Пока я размышляла, сказать или не сказать мисс Дил всю правду, она посмотрела на дедушку, с отрешенным видом сидевшего за столиком.

– Бедный, каково ему было лишиться жены, – с состраданием промолвила мисс Дил. – Да и вам бабушки не хватает. – Потом она встретилась со мной глазами и тепло улыбнулась. – У меня есть отличная идея! Мороженое мороженым, но это не еда. Я собираюсь пообедать в ресторане, но терпеть не могу делать это в одиночестве, все начинают глазеть на тебя. Так что, пожалуйста, сделайте мне честь пообедать со мной, а заодно расскажете, как вы поживаете.

– Ой, с удовольствием! – У Фанни, очутившейся вдруг рядом, был рот до ушей. Сестра обладала собачьим нюхом на дармовую еду.

– Спасибо большое, но, я боюсь, мы не сможем принять ваше приглашение, – торопливо возразила я. Это гордость с дьявольским упрямством снова опередила меня, хотя мне все время хотелось отделаться от нее и обладать раскрепощенностью Фанни. – Это было очень мило с вашей стороны пригласить нас, но Нам надо успеть домой до темноты…

– Да не слушайте вы ее, мисс Дил! – выкрикнула Фанни. – Как папа ушел от нас, так мы с тех пор и голодаем! Мама ушла, бабушка умерла. Дедушке надо отдохнуть перед дальней дорогой. А придем – там и есть нечего. Подумаешь – успеть до темноты!

– А папа вернется со дня на день, – поспешно объяснила я мисс Дил. – Верно, Том?

– Да-да, вот-вот, – подтвердил Том и тоскливо взглянул на ресторан, расположенный на другой стороне улицы.

Мы часто поглядывали на него и думали, что когда-нибудь сможем прийти и посидеть на шикарных красных бархатных стульях, за круглым столиком с накрахмаленной скатертью. На столе будет стоять хрустальная ваза с одной красной розой, а обслуживать нас будут официанты в черном. До чего же это красиво – сочетание белого, красного и золотого. Там, в ресторане, должно быть, чисто, тепло, пахнет дорогими духами и пища самая изысканная.

– И мама тоже… ушла? – Симпатичное лицо мисс Дил приняло какое-то странное выражение. – До меня, вообще-то, дошли слухи, что она ушла насовсем. Это правда?