Звон листвы, шелест листвы

Я – хранитель. Я стерегу периметр, окружающий сад. Мой сектор дозора расположен у самой границы, вдоль колючей проволоки, натянутой между огнеметными вышками. Здесь наши гибнут чаще всего. Но я не боюсь. Не боюсь отдать жизнь, защищая сад.

Он прекрасен. Особенно при свете заката, как сейчас. Когда пламя зари отражается в стальной листве, тихо звенящей на ветру. Когда цветы тоскливо тянутся к заходящему солнцу, впитывая фотоэлементами энергию угасающих лучей. Еще немного, и блестящие металлом лепестки сомкнутся на ночной покой. Пригнутся гофрированные стебли под тяжестью бутонов, и те устало опустятся к асфальту, заросшему сплавами различных трав и кадмиевым мхом. Во всем этом чувствуется мир, безмятежность, словно ничто не может нарушить царящий здесь порядок. И только лазерная винтовка в моих руках да вес молекулярной пилы за спиной не дают забыть о войне…

Не время любоваться, я должен нести дозор. Лишь гляну еще разок вон на ту клумбу, в последний раз. Ее смонтировали недавно. Приседаю на одно колено рядом с ней, глубоко вдыхая свежий запах контактной сварки. Тут и ландыши с литыми колокольчиками, и фиалки с гранеными лепестками. Астры, орхидеи, хризантемы.

И мои любимые розы.

Осторожно касаюсь острых колючек, чувствуя их легкую вибрацию – пульсацию жизни. Кажется, можно ощутить, как она струится по стеблю. Сверху вниз, от бутона до корней-проводов. Подпитывает энергетическую сеть сада.

Слышу тихое прерывистое гудение – где-то трудится дроид-жучок. Наверняка проводит диагностику растений, отмечает неполадки…

- Айвен! Прорыв в четвертом квадрате! Их очень мно…

Голос тонет в треске рации. В следующий миг раздается громкий сигнал тревоги. СИРЕНА-28 – значит, наступает крупный противник… Вскакиваю, одновременно переключая винтовку в боевой режим. Перепрыгнув клумбу, бегу мимо кустарника из никеля, вдоль виноградника, по дорожке между рядами вереска. Бегу, чувствуя, как удары ботинок об асфальт отдаются в колени.

Слышу крики, выстрелы. И слышу рев. Мощный, утробный. Рев дендроида… Я помню первое знакомство с этими отродьями зеленой природы. Воспоминания, пропитанные кровью и вонью горелой коры, смердящей как обугленная плоть. Странно, воздух пока чист, но я снова чувствую этот запах. Тяжелый, тошнотворный, он заполняет ноздри и рот. Перед глазами вновь загораются синие светящиеся точки…

Нам было по пять-шесть лет. Группе детишек из подземного города, отправленных на поверхность для работы в саду. Мы собирали виноград – шарики концентрированной энергии. Если их вовремя не снимать, сеть виноградника может сгореть от перенапряжения. Стоит отсоединить черную ягоду от грозди, и она тут же замерцает синевой от избытка энергии. Мы смеялись и говорили, что собираем звезды… Мы любили собирать виноград. И мы любили жизнь.

Все произошло внезапно. Эта была новая мутация дендроидов – с толстой жаростойкой корой, позволившей им быстро миновать огнеметные вышки, смяв заграждения. Никто не успел поднять тревогу. И помощь прибыла слишком поздно… Я помню окровавленный асфальт, покрытый россыпями синих звездочек. Развалины конструкций виноградника, похоронившие моих друзей. Выжил только я, с поломанными ребрами и раздробленным суставом запястья. Позже, лежа в подземном госпитале, я уже знал, что не буду ни садовым инженером, ни технобиологом…

Я поклялся стать хранителем.

Громкий свист. И взрыв. Кажется, это кто-то ввалил по неприятелю ракетой. Так и есть – выскочив из зарослей металла, вижу, как вдалеке рушится на спину древесный гигант. Объятый пламенем и черным дымом, он тянет к небу щупальца-ветви. С ревом пытается встать. Не думая, на голых рефлексах, целюсь и жму на гашетку. Рев мгновенно обрывается, утонув в лазерном сиянии. Один готов, но врагов еще много – чувствую, как вздрагивает асфальт под их поступью.

- Айвен!

Обернувшись на крик, вижу Стефана, моего напарника. Он стоит на крыше урановой теплицы и указывает мне дулом ракетницы на юг. Туда, где сквозь прорыв в колючей проволоке наступает противник. Даже разорванная и обесточенная, проволока не сдается. Опутывает ноги-стволы, вонзая в кору стальные зубы. Гибнет, но задерживает врага. Вот один из них хватается за опоры огнеметной вышки. Она щедро поливает его пламенем, но он упорно, с яростным рыком наваливается на нее всем весом. Ему на помощь спешит другой великан, словно не чувствуя ракет Стефана и лучей моей винтовки. Со стоном гнутся опоры, рушатся балки. Секунда, и вышка валится на бок, поднимая огромное пылевое облако. Валятся и оба дендроида, добитые ее последним огнем.

Где-то вдалеке раздается рокот пулемета. Откуда стреляют – не пойму, но отчетливо вижу, как из одного наступающего чудища вылетают дымящиеся щепки. Наверно, это Грегор, кто еще среди нас любит старинные пулеметы и автоматы? Только пули он использует прогрессивные – с токсической начинкой. Напичканный ими древозверь со стоном падает. Бьется в агонии, дробя асфальт и ломая собственные ветви. Взмахом лазерного веера я прекращаю эти безумные муки.

Грохот, лязг – еще одна вышка превращается в руины. Хорошо, что огнеметами наверху управляют роботы. Еще пару лет назад это делали живые люди. Но гибли они слишком часто… Сквозь пыль и черный дым вижу темный силуэт дендроида, кажется, последнего на этом рубеже. Чудище минует развалины вышек, колоссальными шагами сносит заросли серебра, направляясь ко мне. Слышу грязную ругань Стефана – кончились ракеты. И у меня заряды на исходе…

- Отступаем! – кричу я, но мой голос тонет в оглушительном реве древозверя. Он уже близко, отчетливо вижу рельефную текстуру его коры, желтые и зеленые пятна мха. Вижу, как раскрывается трещина-пасть, а в черных глубоких глазах отражается блеск винтовки, дрожащей в моих руках.

Страх вгрызается в пересохшее горло. До боли жму на гашетку, но ослабевшие лазерные вспышки оставляют на противнике лишь темные дымящие точки. В нос ударяет запах обугленной коры. А в глаза просачивается чернота, пронизанная искорками синих звезд…

Время замедляется, лишь сердце бьется все быстрее. Не могу двинуться с места. Лишь руки тренированными автоматическими движениями прячут винтовку и стягивают со спины молекулярную пилу… Совсем близко раздается мощный хлопок. Это Стефан, спрыгнувший с теплицы, ударил в спину древозверя из пневматического молота – мощного оружия ближнего боя, похожего на баллон с раструбом. Дендроид с рычанием шатается. Разворачиваясь, яростно размахивается тонкими и длинными пальцами-кольями… Стефан роняет оружие. Падает на спину, хватаясь за пробитую глотку и захлебываясь кровавыми пузырями.

Кровь. Запах коры. Мерцающие во тьме синие точки. Все это вытесняет из моего сознания чувство времени и реальности. Странно, какое-то мгновение назад мне казалось, что гнев и ненависть обугливают мое сердце, сжигая страх. Теперь же я не чувствую ничего. Лишь – как вибрирует оружие в моих руках, пока его зазубренный диск с визгом набирает обороты… Прыжок вперед, удар – пила оставляет на боку чудища длинную борозду. Меня обдает фонтаном опилок и каких-то густых черных капель. Кровь дендроида? Древесный сок? Что бы это ни было, я не остановлюсь, даже если эта мерзость зальет все вокруг. Скачком уклоняюсь от чудовищной лапы, целюсь пилой в ревущую пасть…

От второй атаки уклониться не успеваю. Хруст ребер, жгучая боль в груди. Отлетев от мощного удара, я тут же пытаюсь подняться. Но падаю на колени, задыхаясь… И все же я победил – противник отчаянно ревет, стараясь выдернуть из пасти застрявшую пилу. Все еще жужжащая, она вырывает из его утробы брызги щепок. Дергаясь из стороны в сторону, он врезается в стену урановой теплицы, спотыкается о бордюр клумбы. И с грохотом падает, вздымая бетонную пыль.

Тишина. Сплюнув краснотой, нахожу силы подняться на дрожащих ногах. Закат по-прежнему отражается в листьях. Только ветви их – покорежены, словно в застывшей агонии. Искрят втоптанные в асфальт цветы. Плачут электролитом сломленные деревца. Не уберег я свой сектор. Не уберег… Хромая, нахожу Стефана. Щупальца крови из дыры в его горле обнимают шею, грудь. Остекленевшие глаза смотрят в небо. Дрожащей рукой опускаю бледные веки. Спи спокойно, хранитель…