Стервятница (СИ)

Войдя в каюту, Моника села на ковер, прижавшись головой к двери. Медленно открутила пробку от бутылки бренди, глотнула прямо из горлышка. На кровати спала ее малышка, выдержит ли она? Моника подошла к иллюминатору, за стеклом царствовала ночь, разглядеть что-либо на море было невозможно. Она стала думать над загадкой шпиона. В ее голове теснились догадки одна немыслимей другой. Фреду достаточно было бы минуты для точного ответа. Через час Моника была совершенно пьяна.

Глава 11

Следовало проверить клетку Алисы, Ромео поднялся с койки и вышел в коридор. У лифта он заметил фигуру во фраке. Человек ускорил шаг. Белое, как у мертвеца, лицо, пустые, асфальтового цвета, глаза. Полицейский! Ромео бросился бежать. За спиной он слышал топот каблуков. Вот клетки — в темноте зажглись желтые глаза кошек. Ромео хотелось забиться в угол — ринулся туда, его руку что-то кольнуло, с треском порвался рукав. Он не мог бежать дальше, зацепился за проволоку, что держала замок одной из клеток. Во тьме вспыхнули безумные зрачки Алисы, в ужасе Ромео отшатнулся, рванул рукой. Что-то звякнуло, соскочив на пол.

Дверь в зверинец распахнулась, на фоне освещенного коридора возникла фигура. Полицейский двинулся внутрь. Ромео, наконец, нащупал наган, заряженный пыжами. Он вытер вспотевшие ладони о штаны и включил свет. Полицейский обернулся. Львица бросилась на прутья, пытаясь достать его лапой. Отпрянув, Макгрегор споткнулся, навалился всей тяжестью на дверцу соседней клетки. К его ужасу дверца со скрипом отворилась. Позади раздался рев.

Ромео вжался в стену — он не мог пошевелиться. Оскалив зубы, тигрица прыгнула вперед, подмяла человека под себя и стала рвать, подбираясь к затылку. Ромео видел, как мужчина схватил ее руками за бакенбарды, началась борьба. Через минуту опилки в клетке забрызгало кровью, фрак стал мокрым от крови — вены жертвы были порваны. Человек перестал кричать. Он превратился в тряпичную куклу в зубах животного. Какое-то время Алиса еще цепляла его лапами. Потом отшвырнула наскучившую игрушку в глубину клетки.

Ромео медленно приблизился к зверю, выстрелил из нагана. Алиса смерила его равнодушным взглядом, завалилась на бок и уснула.

Моника очнулась. Кто-то нетерпеливо стучал в дверь. Каюту наполнял горьковатый запах спиртного. На ковре лежала опрокинутая бутылка бренди, белоснежный ворс впитал ее ароматную горечь.

В коридоре стоял Ромео. Он схватил ее за руку и молчаливо, не обращая на ее протесты внимания, потащил мимо вереницы кают. Спотыкаясь, она спускалась за ним по лестнице, мыча, что на пароходе есть лифт. Опять коридор, двери, лампы… Уже без зеркал, инкрустаций, горшков с пальмами… Клетки с животными. Моника моментально протрезвела.

— Как это романтично! — ее голос был полон ядовитого сарказма. — Ты решил пригласить меня в зоопарк?

Он толкнул ее к одному из ящиков из-под корма, откинул крышку. Внутри лежал окровавленный труп. Ромео развернул к ней белое лицо покойника.

— Тебе знакома эта ищейка? Ты молчишь?! Этот тип выслеживал нас. Я спас нас от тюрьмы, ты это понимаешь? Я спас тебя! Неужели это ничего для тебя не значит? Моя помощь стоила немалого риска, я мог быть убитым, — он тряс ее за плечи. — Да ты пьяна, от тебя разит бренди!

Отрешенная, она смотрела на его слипшиеся от пота волосы. Ромео требовал благодарность. Но нет, она не даст так просто избавиться от чувства вины. Одно ее слово заглушит робкий голос совести. И потом… Ввиду приближающейся катастрофы Ромео мог быть ей полезен.

Моника заметила вывернутые карманы мертвеца.

— Ты забыл снять с него ботинки.

Она отвернулась и вышла.

За завтраком к Кэтти подошел помощник капитана.

— Извините, миссис Норвуд. Перед отплытием мне передали этот конверт. Письмо адресовано банкиру Норвуду. Случайно я узнал, что на борту находится его супруга. Разрешите вручить его вам, миледи.

— Благодарю вас, сэр. — Прочитав имя отправителя, госпожа Норвуд пожаловалась на отсутствие аппетита и прошла к себе.

Моника сидела у окна и беспрестанно вглядывалась в горизонт, изучая каждый кусочек моря. Она спокойно ела, хотя перед глазами стояло набеленное лицо мертвого Макгрегора.

Ее соседи за столиком были друзья Кэтти, американцы.

— Я счастлив, что наша страна не вступила в войну. Пусть Вильсон только попробует выступить с милитаристскими заявлениями! Может не надеяться, что добропорядочные граждане переизберут его на второй срок.

— Пожалуй, вы, в союзе с пуританами, пацифистами и противниками алкоголя, сумеете удержать мистера президента. А жаль… Америка выиграла бы от войны.

Со всех сторон раздались противоречивые мнения. Салон был заполнен американцами. В голове Моники возник голос Макгрегора: «Почему Британия дает „Крыльям“ погибнуть? Какая ей в том польза?» Несколько потопленных кораблей, тысячи убитых американцев вызовут в США бурю протеста. Гибель мирных граждан станет поводом к вступлению в войну. Вот на что рассчитывала Англия.

Тревожный взгляд Моники не отрывался от водной глади. Да, она разгадала загадку, но… теперь их не спасти. На чью помощь она может рассчитывать? Женщина и ребенок посреди океана. Ей стало страшно.

После завтрака Моника спустилась на вторую палубу, где труппа цирковых артистов проводила время в простеньком салоне. Толстяк-импрессарио скрылся за черной накидкой фотоаппарата, у стены собралась вся труппа в немыслимых позах: акробаты стояли на руках, Железный Жан держал на плечах по танцовщице, вокруг его могучей шеи обвился желтый удав, а на полу, расстелив кругом огромную юбку, сидела женщина-горилла.

— Я закажу в Нью-Йорке прекрасные афиши! — шептал импресарио. — Улыбку, господа, улыбку!

«Никаких афиш не будет» — думала Моника, глядя на сияющие улыбками лица. Вспышка заставила циркачей зажмуриться. Кувырок, и акробаты встали на ноги.

— Уберите от меня этого желтого червяка! — пробасил силач и закружил танцовщиц, хохоча от их веселого визга.

Они и не догадывались, что этот снимок, где они все вместе, последний. Что завтра они потеряют друг друга, как и своих любимцев — тигров и першеронских [13] кобылиц.

Ромео здесь не было.

— Моника Каттнер, журналист, — представилась она. — Из «Нью-Йорк Таймс». Собираю материалы для статьи о цирке.

Ромео присоединился к цирку. Бежал из Лондона, как и она. Странно, что судьба свела их опять. Для чего? Неужели для того только, чтобы лишить ее шанса спастись? Ромео убил Макгрегора… Чтобы лишить ее спасения… А теперь она сама просит его о помощи. Прекратить! Что за бред? Опять она пытается истолковать события, отвергая логику.

За один из столиков ее поманила дама, и Моника тут же пожалела о своем обмане. То была женщина-горилла.

— Мадемуазель Джейн! — вспомнила она.

— Мадам Джейн! — поправила ее обладательница чересчур волосатого тела. — Моя история как раз для вашей статьи. Когда мне было два года, мать продала меня в цирк — боялась людской молвы. Родись она до нашей эры, ее ребенок считался бы признаком богоизбранности. Вильгефорту, дочь языческого короля, бог наградил усами и бородой, избавил ее от брака с нелюбимым.

— Насчет замужества… Судя по тому, как вы представились, вы замужем.

— Была. Муж очень хотел детей. Детей-волчат. Я разочаровала его, родив обыкновенных мальчишек.

Моника оглядела салон. Железный Жан играл в уголке с детьми. Он поймал ее взгляд и улыбнулся.

— А вон Луи, клоун. В нем ни одной целой косточки, да и стар. Когда-то он был великолепным акробатом.

— А тот красавец с орлиным профилем?

— Любая женщина всегда выделяет Мишеля. Вы присмотритесь, он отнюдь не красив. В лице Мишеля его ум и смелость, его тело исполнено непередаваемой грации — сочетанием силы и ловкости, в его улыбке страсть к жизни, в которой главное удовольствие — работа. Мишель — человек света, света прожекторов.

— А я — женщина тени, — с улыбкой сказала Моника, — И мое лицо молчит.