Невинная оговорка (ЛП)

увидела Финна вчера вечером, я не могла думать ни о чём другом. Амелия уже сменила тему

разговора, когда я спросила.

– Я могу нанять своего фотографа?

– Я не против,– сказала она. – Просто попытайся получить от этого удовольствие. Убедись,

что это отражает то, чем мы здесь занимаемся – объединяем хобби и любимое дело. Пришлёшь

мне счёт.

Что же для меня было любимым занятием? Я думала об этом в метро по дороге домой.

Дурачиться с Натаном, вот как я определяю веселье. Сидеть на высоченных местах на игре Янки, мои ноги лежат на его коленях, пока я с наслаждением уплетаю хот–дог – вот единственная

причина, почему я мирюсь с бейсболом.

Веселье – это когда мы устроили гонки по фермерскому рынку в Юнион–квер в поисках

самого креативного ужина за десять минут. И даже если идеи Натана были лучше, он уступил

победу мне.

Готовить для Натана. Быть с Натаном. Вот мои любимые занятия.

Сегодня вечером он в боулинге. Даже несмотря на то, что сегодня снова среда, нам не

нужно обсуждать, стоит ли мне приходить. Как бы мне не хотелось быть там, я уважаю его

желания и нужды. Он не хочет, чтобы я была там. Ему не нужно, чтобы я его расстраивала.

После прогулки с Джинджер, я была не в настроении бездействовать. Я налила себе бокал

вина, пока готовила салат со стейком, картофель по–деревенски с чесноком и брокколини. Я

поела в одиночестве, слышно было только как нож резал салат–латук, и покормила Джинджер

остатками со стола. Еды было достаточно для двоих, но эти блюда бы испортились до завтра.

Я подумала о Финне, нормально ли он питается, как часто он ездит обратно в Коннектикут,

чем он занимается целыми днями. Одной съёмки недостаточно, для оплаты жилья в этом здании.

У него будет уже два заказа, если он согласится поснимать меня. Его восторг вчера вечером по

поводу новой работы, которую он так любит, был заразительным. Когда я скажу ему о

предложении поработать, то стану причиной его воодушевления.

После второго бокала вина тишина в квартире стала оглушающей. Я переложила остатки

еды в пластмассовый контейнер и схватила ключи от квартиры. Я постучала в дверь Финна.

76

Возможно, его не было дома. Может он где–то ужинает. Может, уехал в Коннектикут. Может в

кино. Пока я убеждала себя, что дома его нет, он открыл мне в майке и шортах.

Плечом он облокотился о дверной косяк со внезапно довольной улыбкой на лице.

– И снова здравствуй.

– Привет,– я заглянула в его квартиру. Свет был включён, но я не слышала ничего и никого.

Мне следовало обдумать мои действия более тщательно.

– Я один,– сказал он.

– О,– я посмотрела в его глаза. – Я тоже.

Он кивнул, будто всё понял. Как вообще он мог понять, что мне было так больно сегодня

быть одной, пока Натан развлекался со своими друзьями и их жёнами?

– Входи, –сказал он.

Я даже не засомневалась. Сегодня вечером хмурое облако, которое нависло надо мной,

могло сделать перерыв.

– Я кое–что тебе принесла.

Он закрыл за мной дверь.

– Это то, о чём я думаю?

– Это ужин.

– Господь всемогущий, – простонал он. – Ты – ангел.

– Ты преувеличиваешь,– ухмыльнулась я.

– Ты бы так не говорила, если бы была мной. Я уже неделю в глаза не видел овощей.

Это должно было вызвать во мне смех, а вызвало грусть. Мебели стало больше с прошлого

раза, но диван был укрыт простыней. Телевизор всё ещё находился в коробке. В углу стоял

развлекательный центр, но он не был вплотную придвинут к стене. Я укутала руки в рукава

свитера, хотя обогреватель у него всё ещё работал на полную.

– У тебя всё в порядке? – спросила я.

– Что? – он проследил за моим взглядом по комнате. Кофейный столик из Икеи был

разобран возле дивана, инструкция валялась тут же. – Я отрываюсь по полной. Впервые за многие

годы я живу как холостяк. Это всё так же круто, как я это помню.

Я не сказала, что холостая жизнь тоже может состоять из взлётов и падений, как и жизнь в

браке. Когда я была здесь в прошлый раз, квартира показалась мне приятной и чистой.

Сегодняшний беспорядок заставил меня засомневаться в себе. Еда быстрого приготовления и

жизнь в коробках? Первые свидания и неловкие разговоры? Я не с огромной радостью

вспоминаю мои незамужние деньки.

Я передала ему контейнер с едой.

– Извини, что прервала твою вечеринку, но я принесла брокколини.

Его брови взметнулись вверх.

– Здорово, брокколини мои любимые.

Я рассмеялась.

– Попробуй ещё раз. Это было не убедительно.

– Нет, правда,– он предложил мне последовать за ним в кухню. – Мне нравится, что они

малюсенькие, не то, что брокколи, эти огромные засранцы.

Теперь я вовсю хихикала в ладонь. Всего лишь пять минут здесь, и я уже не преступница,

но и не жертва. И я не порчу чей–то день, тем, что просто нахожусь рядом.

– Ты поешь со мной? – спросил он.

Я жестом указала на мою квартиру. Моя рука всё ещё была завёрнута в рукав, как у

пятилетнего ребёнка.

– Я уже поела.

– Но ты присядешь? – спросил он, и отодвинул для меня стул.

Он отошёл к кухонному шкафчику, не дожидаясь моего ответа. Я заправила прядь волос за

ухо, и села за стол. В этот момент я чувствовала себя более комфортно в кухне незнакомца, заваленной и неорганизованной, чем в своей собственной спальне.

77

Он выложил всю еду на тарелку, хотя я подозревала, что если бы меня здесь не было, он

бы принялся есть прямо из контейнера.

– Итак,– произнесли мы одновременно и оба мило улыбнулись.

– Продолжай,– сказал он.

– Ничего, просто,– я приподняла рукава. Сегодня мне хотелось расслабиться, но я не могла

это сделать пока кое–что давило на меня, будто “слон был в комнате”. Лучше бы мы признали

свою ошибку и двигались дальше. – По поводу прошлой недели.

–Да. Это то, что я хотел сказать.

Я кивнула. Поцеловать Финна было неправильным. Я повторила это ещё раз в голове,

чтобы отвлечься от воспоминания, как это было приятно.

– Мне жаль.

– А мне нет.

Я побледнела. Моя следующая реплика должна была быть, что это больше не

повторится.

– Я имею в виду, мне жаль,– сказал он, поставив свою тарелку на стол. – В какой–то

степени, но не потому, что это случилось, а потому, что это случилось таким образом,– он жестом

указал на нас. – Я бы хотел, чтобы всё было, ну знаешь… по–другому.

Я свела брови.

– Правда?

– Да,– он отправил пару брокколини в рот. –Правда.

Ну ладно. Я не знала, что теперь делать, кроме как смотреть, как он жевал. Должна была

ли я с ним согласиться? Несомненно, он потрясающе привлекательный. И просто находясь с ним, я чувствую теплоту, даже уют. Лёгкость. Счастье? Я ему нравлюсь. Моё настроение улучшилось, когда я сюда пришла. Но правда лежит не на поверхности, а намного глубже. Это не продлится

долго. Просто потому, что мне сейчас лучше, не значит, что я продам свою теперешнюю жизнь за

поцелуй с Финном. Это, конечно, если у меня всё ещё есть та жизнь. Натан может или хочет всё

закончить. Возможно, он уже всё закончил, и пытается найти способ как мне всё это сказать.

– Ты грустная,– сказал Финн.

Я оторвалась от созерцания деревянной столешницы.

– Всё в порядке.

– Нет,– сказал он, будто мог точно прочесть мысли в моей голове. – Ты грустная. Я же

вижу.

Мои руки лежали на коленях, и пальцами я перекатывала по кругу обручальное кольцо.

Финн пристально на меня посмотрел. Если он хотел, чтобы я сказала, что Натан сделал меня

грустной, я не могла этого сделать. Не ему. Такое признание чужому мужчине было бы более

интимным, чем поцелуй.

– Я зашла, чтобы попросить тебя об услуге,– сказала я бодро, вспоминая, как была