Цыганка

— Я не предлагала переехать в Пять Углов, — возмущенно произнесла девушка. Ей надоело, что брат видел во всем только худшее. — Тебе пора перестать сравнивать жизнь здесь с тем, что было дома. Нам очень повезло, когда Лэнгворси приютили нас после пожара. Но такое случается редко. Иногда мне кажется, что было бы лучше, если бы нам с детства пришлось жить так же, как остальным людям. Сейчас нам было бы легче. А если бы на корабле ты не сбегал каждый день из отделения для пассажиров третьего класса, то уже научился бы ладить с простыми людьми.

Сэм пожал плечами, и Бет едва сдержала вздох. Она только несколько недель назад узнала, что у ее брата тоже есть недостатки, и не была уверена, что он сможет их исправить.

Он не был снобом. На самом деле Сэм не относился к людям свысока. Он просто верил, что создан для лучшей жизни, и даже не пытался заняться физическим трудом. Его очаровывало богатство и все, кто мог им похвастаться. Сэму легко удалось благодаря обаянию подружиться с пассажирами второго класса, а дома в «Аделфи» он пользовался уважением богатых посетителей. Поэтому он просто не мог понять, почему здесь его обаяние не срабатывает.

Зато Бет хорошо это понимала. Ньюйоркцы были шумными, напористыми и часто агрессивными людьми. Сэм же привлекал людей красивой внешностью, приятным голосом, мерцанием синих глаз и типично английскими манерами. Всего этого ему было бы достаточно, если бы он уже был богат и жил где-нибудь на Пятой авеню. Но человеку, который ищет работу, нужно было зарекомендовать себя сильным и умелым.

Джек работал на бойне в Ист-Сайде. По его словам, это была самая тяжелая работа из всех, что ему доводилось выполнять. Но за нее хорошо платили и он завел много новых друзей. Джек предложил устроить туда Сэма, но Бет отказалась, зная, что ее брат скорее умрет с голоду, чем пойдет работать на бойню.

Девушка очень обрадовалась, увидев Джека. По прибытии в Нью-Йорк они договорились встретиться ровно через месяц возле Касл-Грин, который находился недалеко от места высадки, в полшестого.

Бет почти не надеялась, что Джек придет: целый месяц, проведенный в новом городе, мог кого угодно заставить забыть торопливые обещания. Но он пришел, очень нарядный, в клетчатом пиджаке, отутюженных брюках и натертой до блеска обуви. По его словам, он отпросился с работы на несколько часов раньше, сказав начальнику, что к нему из Англии приезжает родственник.

Джек честно признался в том, что живет в многоквартирном доме в одной комнате с шестью соседями, но ему уже приходилось снимать похожее жилье и в Ливерпуле. Он также сказал, что купил этот пиджак и брюки в магазине подержанной одежды и уговорил девушку из прачечной погладить их. Но какой бы ужасной ни казалась его работа, Джек действительно начал новую жизнь. Теперь он выглядел более здоровым и мускулистым и внушал больше доверия, чем раньше.

Бет рассталась с ним окрыленной, и не только потому, что они договорились снова встретиться через несколько дней. Джек подсказал ей, как они с Сэмом могут стать на ноги.

— Слушай, Сэм, — твердо сказала Бет. — Почему бы тебе не устроиться барменом на Бауэри? Там должны быть рабочие места.

У Сэма округлились от ужаса глаза.

— Я не могу работать в одном из этих скандальных заведений.

— Почти все бары в Нью-Йорке такие, — терпеливо ответила Бет. Она никогда не бывала ни в одном из них, но слышала об этом от Джека. — Прежде чем кто-то захочет взять тебя на работу в один из фешенебельных отелей или клубов, тебе нужно набраться опыта. А у меня есть план. Если ты будешь барменом, я смогу играть в этом баре на скрипке.

Сэм с ужасом посмотрел на нее.

— На Бауэри! Среди всех этих…

— Да, дебоширов, — перебила его Бет. — Я бы никогда не рискнула, если бы у меня не было защитника. Но этим людям понравится моя игра. Кроме того, туда заходят владельцы салунов, расположенных в престижных кварталах города. Мы сделаем себе имя. Не многие салуны могут похвастаться таким привлекательным джентльменом за стойкой и девушкой, которая заставляет всех пускаться в пляс. Мы станем хорошей приманкой для посетителей.

Бет повторяла слова Джека, но не собиралась признаваться в этом брату, потому что тогда он сразу отказался бы.

— Ты действительно хочешь играть в одном из этих притонов? — недоверчиво спросил Сэм.

— А почему бы и нет? Это хорошая возможность набить руку. Там даже лучше, чем в каком-нибудь дорогом ресторане, где какой-то зазнайка может заметить, что я сфальшивила, — вызывающе сказала она. — Знаешь, я побывала почти во всех приличных отелях, спрашивая, не нужен ли им пианист. Они смотрели на меня и выставляли за дверь, даже не послушав, как я играю. Я ходила по магазинам, ресторанам, устричным, и никто не взял меня на работу даже посудомойкой. Кроме того, мне больше нравится играть на скрипке. Если я сделаю себе имя на Бауэри, это может все изменить.

— Они будут считать тебя местной шлюхой, — неодобрительно сказал Сэм. — Я не смогу за тобой присматривать, если буду за стойкой.

— Будет достаточно, если все узнают, что ты мой брат, — настаивала на своем Бет, потому что Джек тоже так считал. Он пообещал быть поблизости вместе со своими товарищами. — Со мной все будет хорошо. И пусть только попробуют сделать что-нибудь непристойное, пока я буду играть на скрипке!

Сэм ничего не сказал. Бет поняла, что он уступает. Хотя бы потому, что ее игра может положительно сказаться на его репутации.

— Ну давай попробуем! — взмолилась девушка. — Я слышала, бар Хини один из лучших и им нужен бармен. Что мы теряем? Мы поработаем там одну ночь, и если тебе что-то не понравится, никогда туда не вернемся.

Джек сказал, что Сэм будет как магнит притягивать местных танцовщиц и вскоре успокоится, став центром внимания. Бет не слишком нравилось, что такие девицы начнут бегать за ее братом, но ведь она тоже будет рядом и сможет за ним присмотреть.

— Хорошо, — кисло сказал Сэм. — Но если случится что-нибудь ужасное, ты сама будешь виновата.

— Что может быть ужаснее, чем голод и жизнь на улице? — резко ответила Бет. — А когда деньги закончатся, нас ждет именно это.

Следующим вечером в восемь часов, несмотря на свои смелые слова, Бет не помнила себя от страха.

В полдень они с Сэмом пришли в бар Хини и предложили его владельцу Пату Хини, или Лицу со Шрамом, взять их на работу. Это был невысокий, но чрезвычайно мускулистый мужчина лет сорока. Те немногие волосы, которые у него еще сохранились, были рыжеватого цвета. Он носил ужасный ярко-зеленый жилет, который, впрочем, не мог отвлечь внимания от чудовищного шрама, проходящего от правого глаза до подбородка. Джек рассказывал Бет, что этот шрам Хини получил в молодости, когда отбывал заключение в нью-йоркской тюрьме, построенной специально, чтобы решить проблему района Пяти Углов, в котором Хини когда-то был вожаком одной из банд.

Улица Бауэри предназначалась для развлечений. Она состояла из баров, мюзик-холлов, танцполов, театров, пабов и ресторанов. По ночам тротуары были заполнены лотками, на которых было все на свете, от хот-догов до конфет и фруктов. Здесь также встречались так называемые «музеи», которые на самом деле предлагали своим посетителям «шоу уродов»: за пять центов можно было посмотреть на бородатую женщину, лилипутов и прочие курьезы. В толпе фланировали проститутки и неизбежные карманники. Но в основном здесь отдыхал простой рабочий люд.

Джек сообщил Бет, что клиентура Хини мало чем отличается от посетителей больших шумных пивных возле вокзала на Лайм-стрит в Ливерпуле: кучера, столяры и машинисты. По его словам, это был один из самых роскошных баров на Бауэри, сверкающий начищенной медью, с полированной стойкой красного дерева, огромными зеркалами за ней, а также свежими опилками на полу.

Увидев бар, Сэм явно расслабился, потому что мужчины, сидевшие в нем, были самыми обычными людьми, а не бандитами и отбросами общества, как он ожидал.