У тебя есть сын

А как же Бип?

Он впервые за неделю заулыбался и повеселел и принялся оживленно расспрашивать Бена о новой технологии. Линдсей слушала вполуха, помешивая в сковороде рис. Конечно, Бип еще не понял, что эти перемены влекут за собой не только радость, но и отъезд Гибба. А когда поймет…

— Ты что-то не пьешь шампанское, девочка моя, — с упреком заметил Бен.

— Я рада за тебя, папа.

Бен пристально посмотрел на дочь.

— Я надеялся, что вы с Гиббом поладите, Линдсей.

Она пожала плечами.

— Для этого необходимо обоюдное желание.

— Гибб — хороший человек. Линдсей попыталась улыбнуться.

— Думаю, теперь он с лихвой вернул тебе деньги, которые ты дал ему девять лет назад.

— О, он сделал это давным-давно. — Бен отпил глоток шампанского. — Вскоре после основания «Триангл» — хотя тогда я и понятия не имел, откуда у него деньги.

Она изумленно уставилась на отца.

— Ты мне ничего не говорил!

— Гибб не хотел, чтобы ты знала. Впрочем, я не много мог бы тебе рассказать — мне пришел по почте чек и записка с просьбой ничего не разглашать. — Бен пожал плечами. — Так я и сделал.

Бип допил сок и потянулся за бутылкой.

— Если бы папа не был так занят на фабрике, — сказал он, как бы размышляя вслух, — он, может быть, нашел бы время навестить меня.

Линдсей прикусила губу. Она так и не поведала Бипу, что Гибб не намерен вообще видеться с ним. Правда казалась ей слишком чудовищной, а Бип в тот вечер был слишком уставшим и измученным. Поэтому она промолчала.

Теперь Линдсей жалела о своей слабости. Какой жестокой бы ни была реальность, лучше сразу перестрадать, чем питать неосуществимые надежды.

Бен посмотрел ей в глаза.

— Линдсей…

— Бип, иди мыть руки, — сурово сказала она. — Рыба почти готова.

Бип только недовольно поморщился.

— Рыба, — протянул он, но тихо, и послушно пошел в ванную.

Пока Бип не мог слышать разговора, Бен спросил:

— Гибб видел его после того вечера? Линдсей отрицательно покачала головой. Бен вздохнул:

— Я думал… Знаешь, я еще кое о чем должен тебе сказать, дочка. Я предложил Гиббу большую часть своей фабрики.

— О, папа… — В ее груди словно принялся медленно надуваться воздушный шарик радости, распиравший ее изнутри. Если Гиббу будет принадлежать часть в деле Арментраута, он волей-неволей должен будет хоть иногда наведываться в Элмвуд, если не останется здесь жить.

— По-моему, это вполне резонно, — проворчал Бен. — Если бы не Гибб, фабрика уже была бы закрыта. Только благодаря его связям мы получили новый контракт, и я подумал, что он заслуживает права получить часть дела, которое сам же возродил к жизни. — Подняв бокал, он принялся рассматривать вино на свет. — Но Гибб отказался, Линдсей. И уезжает завтра. Хотя я думал, что он заглянет к вам, прежде чем уехать.

Надежда лопнула. Каждый нерв в теле Линдсей болезненно вибрировал от страшного напряжения, и ее голова готова была вот-вот расколоться.

Бип, насвистывая, вернулся на кухню. Спросил:

— Мам, а папе нравится…

— Не сейчас, Бип, — резко оборвала она его. Бип беспомощно захлопал глазами и расплакался.

— Ты говорила, что никогда не будешь сердиться на меня за то, что я спрошу что-нибудь о моем папе!

Линдсей прижала пальцы к вискам.

— Прости меня, малыш. Да, говорила. Я и не сержусь. Просто сейчас не самое подходящее время…

— Но ты же обещала! — Бип почти рыдал. — Я только спросил, а ты кричишь на меня! Мой папа меня ненавидит, и мама…

Больше Линдсей вынести не могла.

— Бип, ради Бога, никто и не думает тебя ненавидеть!

— Но он даже не пришел, чтобы меня повидать! Он меня ненавидит! Меня все ненавидят! — Он бросился в свою комнату, и дверь захлопнулась за ним с такой силой, что казалось, сейчас рухнет весь дом.

Линдсей посчитала в уме до десяти, потом до двадцати и решила, что лучше всего дать Бипу время успокоиться.

— Папа… ты не хочешь попробовать лососину?

— Праздничное блюдо, да? — усмехнулся Бен. Линдсей заставила себя откусить кусочек рыбы. Наконец, не выдержав, отодвинула тарелку и пошла к Бипу. В его комнате свет включен не был, а он сам лежал на кровати лицом вниз.

— Сынок? — прошептала она.

Он не поднял головы, но и не отстранился, когда Линдсей села рядом и принялась гладить его по волосам.

— Прости, Бип, что у тебя нет отца. Но иногда все идет в жизни не так, как нам хочется.

— Почему? — почти беззвучно выдохнул он, но в одном этом слове теснилось такое множество вопросов, что сердце Линдсей готово было разорваться под их тяжестью.

— Не знаю, мой хороший. Но зато у тебя есть я, а у меня — ты, и мы никогда не расстанемся.

Сначала она подумала, что Бип не слышит ее слов, но тут он всхлипнул и, сев, уткнулся носом ей в грудь. От слез тонкая ткань блузки Линдсей скоро промокла насквозь. Наконец Бип задремал, и она, осторожно уложив его на постель, бесшумно вышла.

Бен все еще сидел за кухонным столом, ковыряя вилкой в тарелке.

— Как он?

— Нормально. Папа, ты не побудешь у нас еще немного? Мне надо кое-куда отлучиться.

Он кивнул, и Линдсей быстро, чтобы не потерять решимости, натянула первый попавшийся свитер и бросилась вниз по лестнице. Пересекла площадь и бегом взбежала наверх, к двери квартиры Оливеров.

Дважды нажала на кнопку звонка и уже решила, что никого нет, когда вдруг Гибб открыл дверь. В руках у него была стопка сложенных рубашек. Он встревоженно посмотрел на нее.

Линдсей облизнула губы.

— Папа сказал, что ты завтра уезжаешь.

— Все так. Поэтому, в чем бы ни было дело, у меня нет времени, Линдсей.

— Я ненадолго. Прости, что беспокою тебя, но ведь ты обещал чек для реабилитационного центра, а им сейчас очень нужны деньги.

Ей показалось в какой-то момент, что он собирается захлопнуть дверь перед ее носом.

— Забыл. Прости. Заходи, я сейчас выпишу чек.

Линдсей прошла за ним в гостиную. На столе у окна стоял открытый дипломат, в который были уложены документы и ноутбук. Около дивана она увидела уже упакованный чемодан. Гибб положил стопку рубашек на стул и вытащил из кармашка в дипломате чековую книжку.

— Насколько я поняла, фабрика теперь получила новый контракт, — сказала Линдсей.

— Да.

— Папа, кажется, очень доволен.

— Если Бен сумеет правильно разыграть свои козыри, он откроет для себя настоящее золотое дно. Его фабрика будет выпускать продукцию, о которой остальные будут еще долгое время только рассуждать. И если все пойдет хорошо, тебе не понадобится больше искать разовые дотации для своего траста. — Он помахал чеком в воздухе, чтобы чернила поскорее высохли, потом отдал его Линдсей и спрятал ручку в нагрудный карман.

— Он мне говорил.

— Если у тебя все…

— Нет. — Линдсей собрала всю волю в кулак. — Бип скучает по тебе, Гибб. Сегодня он плакал, пока не заснул, потому что хочет непременно тебя увидеть.

— Мне жаль, но я не могу. Неудержимый гнев охватил Линдсей.

— Почему? Он же тебя без памяти обожает — одному Богу известно, за что! Да и тебе он тоже нравился, до тех пор пока ты не узнал, чей он на самом деле сын! Неужели ты не можешь сделать такую малость?

— Повторяю: я не могу, Линдсей. Его это еще и раздражает?

— Не можешь? — медленно и отчетливо повторила Линдсей. Упершись руками в бока, она посмотрела на него. — Я не уйду, пока ты не объяснишь мне, почему.

— Я могу силой тебя выставить.

— Попробуй. — Он не ответил, и через минуту Линдсей заговорила снова, но уже мягче:

— Гибб, я должна сказать ему хоть что-нибудь. Если у тебя есть для того причины, скажи мне какие. Сейчас он уверен, что ты ненавидишь его.

Гибб выругался.

Но Линдсей почувствовала, что что-то изменилось. С замиранием сердца она ждала…

— Линдсей, какое у тебя первое воспоминание? Она удивленно спросила:

— О тебе?

— Нет. Первое воспоминание из детства. Она задумалась.

— Кажется, моя мама. Она пришла, чтобы пожелать мне спокойной ночи, перед уходом куда-то в гости. Может быть, собиралась на костюмированный бал, или это мне показалось, но она похожа была на сказочную принцессу. А что?