Стоит Попробовать (СИ)

   - Олег, ты хотел поговорить со мной. - Она аккуратно поставила на блюдце пустую чашку.

   - Зиночка, - он медлил, видимо, решая с чего начать, - мне очень жаль, что обо всем я узнал лишь вчера, до вчерашнего дня я не знал даже о том, что вы с Андреем разошлись.

   - Ну а что бы изменилось, если бы ты узнал, что мы разошлись? Какое теперь это имеет значение?

   - Мы бы поговорили раньше. И независимо от того, знал бы я все остальное или нет.

   - Олег, мне кажется, ты придаешь всему этому слишком большое значение. - Она остановилась, подбирая слова: - Пойми, та злополучная история была отнюдь не причиной нашего разрыва, а всего лишь последней каплей. Все это в прошлом...

   Олег скептически приподнял бровь.

   - Неужели все? Тогда почему, Зинуля, ты так отчаянно стремилась избежать нашей встречи, почему сейчас всеми силами стремишься уйти от разговора? Почему каждое мое прикосновение, не говоря уж о поцелуях, приводит тебя в трепет, и почему ты боишься себя гораздо больше, чем меня?

   Действительно почему? Они несколько раз встречались за эти шестнадцать лет, и эти встречи всегда оставляли смятение в ее душе.

   - Хорошо, Олег, признаю, мне не нравятся эмоции, которые ты во мне вызываешь, они слишком сильные, а я этого в отношениях с мужчинами больше не хочу. - Выпалив все это, Зина поняла, что хотя, по существу, она сказала то, что хотела, фраза прозвучала как-то двусмысленно.

   Как и следовало ожидать, Олег не преминул тут же этим воспользоваться.

   - Я рад, - сухо констатировал он, - что Инна Иннокентьевна ошиблась, и монашеское воздержание не является для тебя самоцелью.

   - Ты совершенно невыносим!

   - Так и есть. Но все-таки, Зиночка, ответь, если я вызываю у тебя слишком сильные эмоции, значит, ты предпочитаешь секс без эмоций с кем-нибудь еще?

   - Конечно, нет! - Зина даже не знала, на кого злилась больше, на себя или на Олега. Хотя, разумеется, она могла бы и не отвечать ему, так что на себя все-таки следовало злиться больше.

   - Но секс со мной, Зиночка, без эмоций у тебя никогда не получался и никогда не получится.

   - Почему мы вообще заговорили о сексе? - Она уже не сдерживала раздражения.

   - Но мы же выяснили, что ты не являешься убежденной сторонницей воздержания, - напомнил ей Олег, насмешливо сверкнув глазами, - значит, твои отношения с мужчинами все-таки предусматривают секс. Далее, Зиночка, мы выяснили, что секс с кем попало, тебя не устраивает, хотя возражений против секса со мной я так и не услышал.

   Зиночка наградила его убийственным взглядом. В одном Олег был прав: воспринимать его без эмоций она была не в состоянии. Хотя вряд ли он имел в виду именно те, которые овладели ею сейчас.

   - И наконец, - лекторским тоном резюмировал Олег, - как мы уже выяснили, между нами секс без эмоций невозможен. То есть мы получили противоречие. Что и требовалось доказать. - Этой финальной фразой практически любого математического доказательства он подвел итог дискуссии, после чего лицо его озарилось такой обаятельной улыбкой, устоять против которой Зина никогда не могла.

   - Итак, теорема доказана. - Зиночка позволила себе немного сарказма. - Что дальше?

   - Дальше? - переспросил Олег. Сейчас у него был вид человека, который бежал во весь опор и вдруг ему пришлось резко затормозить. - Прости, Зиночка, кажется, я увлекся. Знаешь, я ведь с самого начала хотел сказать, что по-прежнему люблю тебя.

   - По-прежнему? - В полном потрясении Зиночка смотрела на Олега: никогда раньше не говорил он ей этих слов, и меньше всего она ожидала услышать их сейчас.

   - Я люблю тебя, - повторил он, поймав ее руку, - и на этот раз не хочу потерять, как это уже случилось однажды.

   - С тех пор я довольно сильно изменилась, - покачала головой Зина.

   Олег протянул руку через стол и коснулся ее щеки.

   - Не слишком, - кончиками пальцев он погладил ее по волосам, - разве что стала еще красивее с тех пор, как я увидел тебя впервые... - В его хрипловатом голосе появились чувственные нотки.

   - Насколько я помню, Олежек, ты меня даже не заметил, когда увидел впервые, - ехидно уточнила Зиночка. Она категорически не хотела поддаваться нежности его рук и чувственности его голоса.

   - Ну, положим, два этих события произошли с интервалом максимум в полминуты. - Олег опять говорил в своей чуть насмешливой манере. - Между прочим, никогда ни до, ни после я не имел никаких дел со студентками. Ты Зиночка, была первой и последней студенткой в моей жизни, которую я "заметил".

   - Так ты поэтому отказался от бутылки коньяка, которую тебе предлагал за меня Аркаша? - полюбопытствовала Зиночка. За невинным тоном она постаралась скрыть, как ее задело то, что она стала предметом сделки. Или могла стать. Что, конечно, не одно и то же, но все равно она чувствовала себя уязвленной.

   Олег поморщился.

   - Это Света тебе рассказала?

   - Ну а кто же еще? Правда, просветила она меня только вчера. Надеюсь, Аркадий предложил за меня хороший коньяк, - сухо добавила Зиночка. Разумеется, ко всей этой дурацкой ситуации следовало отнестись с юмором, но что-то плохо получалось, вероятно, мешали эмоции, которые буквально переполняли ее со вчерашнего дня.

   Олег понимающе улыбнулся и заметил вполне резонно:

   - Зиночка, не я ведь предлагал ему коньяк, а он мне... - он прижался губами к ее руке, - к тому же... - теперь он прокладывал дорожку из поцелуев по ее ладони, - я отказался...

   Еще чуть-чуть, и ее оборона будет полностью уничтожена. Если честно, от нее и сейчас уже ничего не осталось...

   - Олег, почему ты никогда не говорил, что любишь меня?

   - Ну-у... - его губы уже добрались до ее запястья, и теперь Олег нехотя прервал свое увлекательное занятие. Правда, Зининой руки он не выпустил, и она руку отнимать не стала. - По разным причинам. Видишь ли, Зиночка, начнем с того, что к моменту нашего с тобой знакомства я вообще был сильно разочарован в любви. А потому довольно долго и вполне успешно старался убедить себя в том, что просто хочу тебя. Конечно же, я видел, что ты влюблена в меня, но считал, что это пройдет, когда мы вполне естественным образом расстанемся. Это, конечно, звучит цинично, но я привык считать, что к двадцати годам девушек среди девушек практически не остается...

   - Ты что по личному опыту судишь? - Вопрос вырвался сам собой, и Зиночка тут же обругала себя за несдержанность. Действительно, она могла бы и не спрашивать, вне всяких сомнений, у него были женщины и до нее, и после нее.

   - А ты как думала? - поддразнил Олег. Потом он, правда, снизошел до объяснений: - Дело в том, Зиночка, что в девятнадцать лет я был довольно впечатлительным юношей, и потому, когда незадолго до свадьбы моя будущая жена, ей как раз исполнилось двадцать, очень доходчиво все мне объяснила, я ей поверил. Тем более что это отнюдь не противоречило моему тогда еще скромному личному опыту. Ну а впоследствии, если не считать тебя, я имел дело уже только с женщинами старше двадцати.

   - Думаю, Олег, ты всегда имел дело с теми женщинами, с которыми тебе было удобнее, независимо от их возраста. Так что опыт ты приобрел несколько односторонний.

   - Возможно. Хотя все равно я склоняюсь к мысли, что ты являешься скорее исключением, чем правилом. Знаешь, Зиночка, когда ты сказала, что я у тебя первый, я понял, что право сделать тебя женщиной не готов уступить никому... ведь и ты была у меня первой. - Он усмехнулся, заметив ее непонимающе вздернутые брови, и пояснил: - Поверь, никогда раньше мне не попадались девственницы. Именно тогда, Зиночка, я всерьез задумался о своем отношении к тебе. Признать, что люблю тебя, я еще готов не был, но точно знал, что не хочу, чтобы, кроме меня, у тебя появился кто-то другой. Например, Андрюша, который постоянно возникал рядом с тобой. Ты не представляешь, до какой степени он раздражал меня!

   - Чем же это? - Как и любой другой женщине, кокетство Зиночке не было чуждо. Впрочем, не чуждо оно и мужчинам.