Не было бы счастья...

— Я прошу у вас всех прощения за опоздание.

Билл интимно шепнул ему на ухо:

— Не хочешь воспользоваться моим пиджаком?

— Зачем? Ах, это… Да, несколько… грязновата.

— И ярковата. Не каждый выдержит зрелище пляшущих по экрану галлюциногенных цветочков с твоей рубахи. Тебя никто не будет слушать, все будут смотреть только на нее.

— Ладно, давай. Эфир прямой?

— Обижаешь! Но они не пустят тебя в него, пока не удостоверятся, что ты не гонишь пустышку. Кстати, почему так важно попасть именно в прямой эфир? Парламентский час будет посвящен тебе…

— Потом.

— …Я вернулся всего лишь несколько минут назад и привез с собой неоспоримые доказательства того, что Шерилин Стенхоуп Арбетнейл невиновна. Она не убивала своего мужа, Рональда Арбетнейла, и была несправедливо осуждена за преступление, совершенное другими. Она провела за решеткой три года, и все это время правосудие направлял по ложному пути ее собственный адвокат, Барри Серкис, пытавшийся отвести подозрения от настоящей убийцы — его жены, Джейн Серкис…

Повторюсь: я привез неоспоримые вещественные доказательства невиновности миссис Арбетнейл, включая магнитофонную запись полного признания Серкиса, сделанного им перед смертью, а также пистолет 22 калибра, из которого рукой Джейн Серкис был в ту ночь застрелен Рональд Арбетнейл. Несколько недель назад из этого же пистолета застрелилась сама миссис Серкис, не вынеся тяжести содеянного…

Брэнд отвечал и отвечал, а они все спрашивали и спрашивали. Впервые в жизни он видел так много абсолютно счастливых репортеров. В его интервью было все, что требовалось им для полного удовлетворения своих амбиций, требований боссов и интересов публики: секс, преступление, коррупция, шантаж, мистика, кровь и любовь.

— Мистер Мэрфи, поясните, решение губернатора отменить приговор миссис Арбетнейл было связано с его участием в этой интриге?

— Я не располагаю никакими данными на сей счет. Пока не располагаю. Думаю, вам стоит спросить об этом самого губернатора.

Вдруг кто-то из собравшихся удивленно воскликнул:

— Смотрите, а вот и пресс-секретарь губернатора, мисс… Что это с ней?!

Брэнд и Билл обернулись. Прямо к ним неровной походкой шла Ванесса Шелли. Волосы ее были взлохмачены, косметика размазана по всему лицу, блузка выбилась из-за пояса юбки. В глазах Ванессы, неприятно напоминавших сейчас Брэнду глаза Серкиса, горели безумие и ненависть. Она хотела что-то сказать, но репортеры взяли ее в плотное кольцо.

— Мисс Шелли, у губернатора имеются комментарии по делу об убийстве Арбетнейла?

Ванесса мстительно сузила глаза.

— О да! Вернее, они имеются у меня…

— НЕТ, У МЕНЯ!

Звучный голос Троя Веллера перекрыл все остальные звуки, и Ванесса застыла на месте, с ужасом глядя на приближающегося к ней босса. Трой Веллер властно положил руку на плечо Ванессы и почти нежно произнес:

— У меня масса комментариев, господа. И первый из них — мисс Шелли больше не является моим пресс-секретарем. Второй комментарий касается этого прискорбного дела об убийстве…

Их взгляды скрестились всего на сотую долю мгновения, но Брэнд знал: Веллер все понял и ничего не забудет. Что ж, пока пусть резвится.

— …Я благодарен мистеру Мэрфи за то, что он сделал достоянием гласности тот факт, что я освободил из тюрьмы невинного человека, хотя, на мой взгляд, это было необязательно. Я не совершал подвига, господа, я только выполнил свой долг. Единственное, что меня удручает, так это тот факт, что преступнику удалось так долго вводить правосудие и власти в заблуждение. Спасибо всем.

Веллер ушел, уводя с собой Ванессу, и журналисты вновь окружили Брэнда.

— Мистер Мэрфи, будет ли миссис Арбетнейл подавать встречный иск о возмещении морального ущерба в связи с фальшивым обвинением в убийстве и незаконном заключении под стражу?

— Сомневаюсь в этом. Мне кажется, она хотела бы как можно скорее оставить эту историю в прошлом.

Чистый, звонкий голосок прозвучал над толпой, словно трель жаворонка.

— Вам совершенно правильно кажется, мистер Мэрфи.

Брэнд обернулся и склонил голову на плечо, вглядываясь в теплую глубину ласковых карих глаз. Он любил ее так, что даже дышать было трудно. Поэтому сейчас он просто молчал — и наслаждался, утопая в ее глазах.

Репортеры развернулись, как по команде.

— Это же Белокурая… миссис Арбетнейл!

Она прошла сквозь толпу, как нож сквозь масло, и остановилась перед Брэндом. Он вздохнул и притянул ее к себе.

— Ширли… Я люблю тебя.

Их поцелуй будут еще неделю транслировать все каналы, но сейчас им было наплевать. Через пару секунд Ширли высвободилась и попросила:

— Женись на мне! Пожалуйста, Брэнд!

— Это что, официальное предложение?

— Ага.

— Что ж, дай подумать. Пожалуй… я принимаю твое предложение, потому что вряд ли найду другую такую женщину. Красивую, нежную, смелую, умную…

Ширли с улыбкой прильнула к его груди, прикрыла глаза.

— …Воспитанную, образованную, упрямую, острую на язык, самостоятельную…

Билл фыркнул и потащил через голову галстук.

— …Работящую, независимую, хорошо зарабатывающую, грамотную и всегда доводящую дело до конца…

Робкий голос одного из репортеров заставил их отвлечься всего на минуту.

— Мистер Мэрфи, а как же ваша карьера?

— О, я и забыл. С завтрашнего дня, джентльмены, я намерен посвятить себя семье. Я ухожу из политики.

Билл Иглстоун укоризненно посмотрел в весеннее небо.

Спрашивается, зачем было так долго тянуть с хорошим концом?