Зачем нужен муж?

Чтобы они перестали развлекать соседей, я заманиваю их в дом на чашечку кофе, а сама мчусь в душ, после чего выбираю пристойный наряд для — тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить — встречи с Тони Ирвином.

— Не забывай, что он школьный учитель, — советует мне Джейми, пока я стою перед платяным шкафом, замотанная в банное полотенце, лихорадочно пытаясь подыскать что-нибудь подходящее. — Не надевай ничего откровенно соблазнительного. Оденься, как на прием гостей в саду — и не ошибешься. Ну, примерно как жена священника.

Я останавливаюсь на легкой длинной юбке и симпатичном кашемировом пуловере с жилеткой в комплекте, приобретенном у Рэйчел в рассрочку, и мы трогаемся в путь через пять минут.

Звонит Кэролайн, и мы переключаем ее на громкую связь, чтобы болтать и орать всем сразу.

— Удачной вам поездки, ребята, — говорит она, — представляете, я застряла дома на все выходные!

— А где же Майк? — спрашиваю я.

— Не заставляй меня ругаться, — отзывается она с некоторым раздражением, что для нее нехарактерно. — Он на конференции в Лондоне. Это означает, что он потратит десять минут на обсуждение продаж какой-то ерунды, а остальное время проведет на площадке для гольфа. И не вернется до понедельника. Так что звоните мне все время и сообщайте, что у вас происходит, иначе я тут могу спятить за просмотром видеоприколов и отскребыванием манной каши от стен. Ах да, не окажете ли мне услугу?

— Да, конечно, а какую?

— Пожалуйста, спросите Тони, может ли он помочь устроить моего мальчика в Гленсталский пансион? Я ужасно хочу записать туда Джошуа. Правда, ему очень бы пошла их прелестная синяя форма?

— Считай, сделано, — говорю я, — в сущности, ты даешь нам прекрасный повод для начала разговора. А то представь себе мои расшаркивания: «Ах, привет, Тони, давно не виделись, мы тут просто проезжали мимо, дай-ка, думаем, спросим, а вдруг ты каким-то чудом еще не женат?»

Она смеется, а мы прощаемся и обещаем постоянно держать ее в курсе событий.

— Ну, девчонки, — говорит Джейми, — перед нами тяжелый трехчасовой путь, и у меня, таким образом, предостаточно времени, чтобы подробно рассказать о моем вчерашнем свидании.

— Только не говори мне, что ты встречаешься с Питом Муни, — заявляю я, приходя в ужас от своего предположения.

— Разве на это похоже? Даже у меня есть свои принципы. Кроме того, это всего лишь новости прошлой пятницы. Не бойся.

— Значит, с тем испанцем? — невинно спрашивает Рэйчел.

— Нет, с ним покончено.

— С каких это пор?

— С тех пор, как он перестал звонить неделю назад. Вы меня знаете, я не бедствую, но нуждаюсь в постоянных знаках внимания, и если он не может их обеспечить, то пусть осознает, как пуста и скучна жизнь во вселенной без Джейми.

— Мы в двадцать первом веке — неужели так поступают до сих пор? — говорит Рэйчел, пренебрежительно морща нос, словно ведет машину по силосному полю. — Просто перестать тебе звонить и надеяться, что ты самостоятельно придешь к логическому выводу, что тебя бросили? И, кстати, каков на сегодня закон о давности преследования?

— Перестань употреблять длинные слова. Объясни. Медленно. У меня жуткое похмелье.

— Я хочу сказать, тупица, что если тебе перестали звонить, то как долго ты это терпишь, прежде чем поймешь, что тебя бросили?

— Смотря как, — отвечает Джейми. — Обычно действую по правилу сорока восьми часов. Эс-эм-эски не считаются. Потому что их посылают, если позвонить не хотят, гады. А без телефонной связи нет и Джейми. Смотри на меня, Эмилия, и учись на примере.

— Когда я вышла замуж за ничтожного антипода, — вмешивается Рэйчел, — и он засиживался на работе допоздна, а мне не отзванивался, я воображала, что у него важные дела или он лежит на обочине без сознания. Забавно, но, по-моему, я бы предпочла вариант с обочиной.

— Мне очень жаль, что все так вышло с твоим испанцем, — говорю я. — Было бы прекрасно, если бы все сложилось в твою пользу.

— Ну да, и было бы прекрасно, если бы Гитлер употребил свою энергию на создание сети вегетарианских ресторанов вместо затеи с Третьим рейхом, но знаешь что? Этого так и не произошло.

— Так какого же бедного-несчастного страннозавра угораздило встречаться с тобой вчера вечером? — спрашивает Рэйчел.

— Я познакомился с ним через интернет. Обычно я, разумеется, не докладываю всем и каждому о своих любовных похождениях, но… господи, кого я хочу обмануть… Ладно, девчонки, вы сейчас взвоете. Прочитав его резюме, я ожидал встретить смуглого парня с внешностью молодого Джона Кьюсака и харизмой того малого, который выиграл в конкурсе «Поп-идол Америки». В действительности это оказался зрелый мужик, который выглядит как член жюри конкурса поп-идолов и обладает харизмой бутылки кетчупа «Хайнц». Меня так и подмывало спросить его: «Послушай, у тебя в доме есть большое зеркало?» Разница между ним самим и его напыщеным резюме была настолько невероятной, что можно подумать, будто он ведет двойную жизнь. Что-то вроде Брюса Уэйна, который ночью становится Бэтменом. А если не обращать внимания на резюме, то самый обычный мужик, ничего особенного.

— Если не секрет, — спрашиваю я, — а что написано в твоем гордом резюме?

— Актер, буддист, атлет и зайчик. Да, конечно, буддистом я был от силы минут двадцать, но все остальное правда. Я слишком честен в Сети — в этом моя проблема.

Тут его мобильник бибикает четвертый раз.

— Черт возьми, это опять он, — объявляет Джейми, изучив текстовое сообщение и с треском сложив телефон. — У него приступ джеймита в тяжелой форме. Как же мне его мягко отшить? Ты бы как сделала, Эмилия? Ты постоянно распугиваешь мужчин.

— Перестань доставать меня своим похмельем. Для буддиста у тебя слишком мерзкий характер.

Мы проезжаем небольшой городок Наас, и разговор естественным образом сворачивает на Тони Ирвина.

— Не падай духом, — говорит Рэйчел. — Если он каким-то чудом остался неженатым, тогда, милая, тебе придется вступить в соревнование. Я сделала депиляцию ног горячим воском и готова ко всему, если ты уловила, о чем я.

— Ладно, хватит препираться, — говорит Джейми, в возбуждении привставая с заднего сиденья и просовывая голову между нами, словно щенок, просящийся погулять. — Рэйчел, тебя ли я слышу? Ту самую Рэйчел, которая предала анафеме всех мужчин, любовь, страсть и все остальное ля-ля-ля?

— Не удивляй меня, по крайней мере, — говорю я. — Это же Тони Ирвин, в конце концов. Единственный мужчина, за которого мы сражались друг с другом за прошедшие восемнадцать лет.

— Смотри в оба, душа моя, — Джейми треплет меня по руке, — она может применить смертоносный феромон Рэйчел.

— Девочки, давайте будем реалистичными, — говорю я.

— Остался час до встречи с тем, кого ты восемнадцать лет не видела, а ты хочешь быть реалистичной, потому что… дай-ка вспомню… Ах да, потому что ты считаешь, что это поможет тебе выйти замуж в нынешнем году, — говорит Джейми.

— Помолчи! — огрызается Рэйчел. — Просто представь, что мы собрались встречаться с твоими бывшими партнерами. Это могло бы занять целую жизнь.

— Я знаю, — сияет Джейми, считая это комплиментом. — Я поражаю всех, как…

— Эпидемия холеры в Сенегале, — заканчивает за него фразу Рэйчел.

— Я собиралась сказать, что мы должны реально смотреть на вещи и полагать, что Тони удачно женился и завел большую семью, — продолжаю я, не обращая внимания на их перебранку, которая всегда возникает внезапно, как тропический шторм. — Так что Рэйчел может сколько угодно применять свой смертоносный феромон и мы можем сколько угодно соперничать, но, по-моему, мы обе знаем, что если теоретически он и может достаться одной из нас, то это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Все говорит за то, что какая-то другая проныра заполучила его раньше нас.

— Да, наверное, ты права, — неохотно признает Рэйчел. — Невероятно, чтобы он до сих пор оставался холостым. В жизни так не бывает, правда?

Я киваю в знак согласия, и мы едем дальше в молчании, а настроение у всех в машине явственно снижается.