«Молчи» (СИ)

Мэй трясется, не поднимает головы, роняя слезы на пол. Сжимает веки, шмыгая носом. Ей не нужно видеть. Она слышит страх в его голосе, поэтому тихо рыдает, боясь шевельнуться, поменять положение тела.

Лукас щурится. Никак не проявляет эмоций на лице, внимательно смотря на Дилана, который опускает глаза, но не голову, пока сглатывает:

— Пожалуйста, — просит, потому что больше ничего не может. — Хо-… — прерывается на громкий вдох. — Хозяин, — выговаривает. Лукас не меняется в лице.

— Опа, — Трой довольно надувает шар из жвачки, после языком захватывает его в рот, лопнув. — Вспомнил, кто твой Хозяин?

— Ты еще здесь? — Главный переводит на него злой взгляд. — Иди. На свое. Место, — с угрозой. Трой пускает смешок:

— Окей, — бросает взгляд на Мэй. — Надеюсь увидеть твою печень, — сует руки в карманы, кинув своим парням. — Идем, — проходит мимо Лукаса, шепнув ему в лицо без доли страха в глазах. — Праздник отменяется, так? — смеется, продолжив шагать вприпрыжку. Двое крупный мужчин следуют за ним, покидая кабинет, как раз в тот момент, когда возвращается громила, ведущий под руку одного из пленных. Кажется, даже Дейв отвлекается от своей задачи освободить руки. Смотрит на Оливера, не веря глазам, как и Дилан, который вот-вот лишится рассудка. Парень с ожогами на лице опускает безумный взгляд на двух своих врагов, но не пытается вырвать больные руки. Просто замирает внешне, пока его подводят ближе к Лукасу, которому уже надоедает этот хаос в такой важный период:

— Сними наручники, — приказывает — и громила начинает возиться с замком. Оливер не отводит взгляд. Как и Дилан с Дейвом.

— Я даю тебе шанс реабилитироваться, — Главный поворачивается к столу, делая большие, но спокойные шаги. Мэй находит силы отползти к дивану, колени поджимает к груди, напугано, словно животное, дергает головой, не в силах остановить скачущий взгляд. Лукас берет оружие, проверяя наличие пуль:

— Это твоя «Программа», — оборачивается, сжимая пистолет, смотрит в глаза Оливеру, который уже вряд ли контролирует свое безумие, когда его руки оказываются свободны. Больные, красные запястья. Парень так исхудал, что внешне напоминает мальчишку.

А, быть может, он всегда был ребенком.

— Убей их — и ты снова с нами, — подходит к нему, медленно. Смотрит в глаза, не моргая. Оливер трясется от голода, от холода. От психологической нестабильности. Опускает глаза на оружие, которое Хозяин протягивает ему. Пальцы трясутся, потянувшись к рукоятке. Мэй начинает качать головой, хрипло шепча: «Нет, нет…» — переводит большие, красные глаза на Дилана, который моргает, со страхом взглянув на неё в ответ. Смотрят. Молчат. Дейв прижимается лопатками спины к стене, осторожно шевелит пальцами, стараясь маленьким острием одолеть веревку.

Оливер сжимает оружие. Смотрит на него, медленно поворачиваясь всем телом к парням, что продолжают стоять на коленях.

— Жаль, — Лукас не выдает огорчения, но он действительно разочарован в О’Брайене. — У тебя был потенциал. Большой.

Дилан с дрожью дышит, не отрывает взгляда от Мэй, которая сжимает холодными, мокрыми от слез пальцами ткань дивана. Она все еще еле заметно качает головой, боясь моргать и прервать их зрительный контакт.

«Эй», — О’Брайен двигает губами. Еле.

«Эй», — Харпер борется с мускулами лица, которые предательски морщатся, давая волю эмоциям. Девушка видит — парень ничего не может. Поэтому просто смотрит на неё глазами с покрасневшими белками.

Оливер осторожно, словно опасаясь, вертит оружие в руке, осматривая. Поднимает взгляд на Дилана. Он не отвечает на зрительный контакт.

— Скорее, — Лукас давит морально — и Оливер вытягивает руку, направив дуло на Дилана. Прямо в лоб. Прижимает, обжигая кожу холодом, и О’Брайен морщится, еле заставляя себя не сжимать веки. Он не должен отводить взгляд от Харпер, ведь она уже пищит, ладонями сжимая свои уши, словно слышит какой-то шум. Плачет, привлекая внимание Оливера, и он немного поворачивает голову, искоса взглянув на девушку. Фардж начинает паниковать. Нет, он вне себя, поэтому острие выпадает из его пальцев. Боже. Парень активно дышит через нос, но тихо, боясь привлечь внимание. Начинает пальцами щупать пол в поисках своего «орудия».

Оливер касается ледяным дулом лба Дилана, который позволяет себе моргать, отчего веки намокают, но внешне он сохраняет судорожную стойкость. Шевелит губами:

«Все в порядке», — Мэй понимает, поэтому щекой вжимается в диван, продолжая тихо рыдать. О’Брайен сглатывает, когда Оливер пальцем скользит к затвору. Дилан не позволят себе отвести взгляд. Смотрит на Харпер, набирая воздух в легкие: «Все хорошо, — губы дрожат, пока шевелятся. — Успокойся».

Оливер опять стреляет взглядом на Мэй. Его ладонь потеет.

— Давай, — Лукас исподлобья смотрит в спину парню, пока тот чувствует, как истекает потом. — Нажимай на курок, — сквозь зубы.

Оливер тяжело дышит. Смотрит на Дилана, слыша мычание Харпер за спиной. И хмурит брови.

Выстрел.

Глава 59.

Её крик заполняет весь дом. Боль, ощущение, словно разрывает все внутренности. Нестерпимо. Девушка в холодном поту, сжимает веки, бьется головой о стену, пока приглашенная соседка, у которой был опыт приема родов у скота, стоит между её ног, спокойным голосом прося тужиться. Повсюду кровь. Сьюзен кричит, ерзает тазом на кровати, до бледноты сжимает пальцами простынь.

— Давай, ты почти справилась, — женщина гладит её расставленные колени. — Дыши.

Джо стоит у окна, кусает ногти до крови, не в силах видеть столь сильные страдания сестры. Морщится, ладонью сжимая веки, отворачивается, еле терпя её безумный, полный боли крик в потолок.

— Убей меня! — Сьюзен вопит, извиваясь, выгибаясь. Молит о смерти, поэтому Джо сжимает ладонями уши, лбом прижимаясь к холодному стеклу окна. Она ревет, но соседка уверяет:

— Уже вижу головку, — улыбается. — Все хорошо, напрягись в последний раз.

Но в ответ лишь крик и мольба.

После детский плач. Громкий, пронзающий. Сьюзен трясется, её качает из стороны в сторону, рот широко открыт. Хватает воздух губами, никак не отходя от шока. Джо оглядывается, видя, как женщина укладывает ребенка на простынь, начав вытирать полотенцем:

— У тебя девочка, — с теплотой улыбается, взглянув на мученицу-мать, которая не может привести себя в здравие. Она смотрит в потолок, выглядит, как обезумевшая, продолжает плакать. Джо с осторожностью подходит ближе к кровати, смотрит на младенца, которого женщина вытирает от крови. Немного синий оттенок кожи.

— Где ножницы? — женщина оглядывается на парня. — Нужно перерезать пуповину.

Джо отмирает, немного растерянно бросаясь к столу, на котором разложил все, что может пригодиться. Берет ножницы, на ватку выливает спирт, чтобы обработать.

Когда пуповина перерезана, Сьюзен немного приходит в чувства. Она все еще тяжело дышит, хрипя, ведь сорвала голос, пока кричала. Женщина укутывает младенца в пеленку, держит, поднося к девушке:

— Возьмешь? — и Сьюзен пугается, но соседка настойчиво протягивает младенца, показывая, как его правильно держать. Девушка боится. Она чувствует, насколько младенец легкий, словно… Его и нет. Широко распахивает глаза, мельком поглядывая на Джо, который подходит ближе с той же опаской, будто из его сестры вылезло какое-то неведомое существо. Встает рядом, на лице шок. Сьюзен дрожит, но крепко сжимает младенца, наблюдая за тем, как его личико морщится, а еще бледные губки чмокают.

Девушка сглатывает, поднимает испуганный взгляд на брата, который таким же образом смотрит на неё. Сьюзен нервно улыбается, качнув головой:

— С-смотри, — бросает взгляд на женщину, которая не изменяет своей теплоте в глазах. — Она такая маленькая, — в голосе удивление. Вновь взгляд на брата. — О-на маленькая, — рвано дышит, задыхается. — Маленькая, — в глазах горячие слезы. Смотрит на младенца, не верит. Пальцем осторожно касается мягкого лобика: