«Молчи» (СИ)

Трой начинает фальшиво разбираться с пуговицами на джинсах:

— А можно мне минуточку с ней?— видит хмурый взгляд Первого, поэтому смеется, довольно улыбаясь. — Шучу, как-нибудь в другой раз.

Дилан морщится, уже не скрывает своего страха, пока видит, как гончий меняет положение тела, теперь уже держит тело под рукой, согнув её в локте, сжав талию Харпер, которая… Не шевелится.

— Она вообще жива? Наш Босс — некрофил? — Трой не может перестать ржать. — Ладно, — бросает взгляд на Дилана, замечая значительную перемену в его лице. — Нет… — шепчет, сильнее растягивая губы. — Не ладно, — с наслаждением опускает голову, стрельнув взглядом на мужчин, что держит Дейва:

— Пора на базу, — вновь на Дилана. Он дергает руками, всеми силами вытягивает шею, чтобы рассмотреть девушку, понять, двигается ли её грудная клетка. Но чувствует взгляд со стороны Троя. Острый. Наслаждающийся. Поэтому вскидывает голову, врезавшись в него своим. С агрессией.

И Трою это нравится.

— Вау, — он шепчет, мельком взглянув на Первого, который уже направляется к окну, чтобы вылезти на улицу. — Вау, — повторяет, опускаясь на корточки, резким движением поворачивая голову, чтобы врезаться глазами в Дилана:

— Увидимся, — кивает мужчине, который держит его. О’Брайен дергает плечами, ругнувшись, когда ему на голову натягивают мешок, как и Дейву, которому бьет по голове, заставив отрубиться.

Темнота перед глазами. Духота. Нечем дышать. Дилана лицом прижимают к земле.

И в следующую секунду он получает удар ногой в голову.

И темнота наступает уже в сознании.

***

В Сьюзен было что-то чертовское.

Но с другой стороны…

… Она ерзает на его груди, тащит одеяло выше, чтобы укрыть парня от холода. На дворе осень. За окном темнота. Сьюзен подбородком упирается ему в плечо, пальцами возится с волосами, нежно улыбается, ведь он продолжает спать. Так устал… Странно, Джо сказал, что Лукас бросил работу. Где он пропадает и настолько выматывается?

— Меня… Пугает твой отец, — шепчет, руша ночную тишину. Лукас лежит на спине, открывает веки, заморгав. Равнодушие на лице, но не по отношению к девушке. Она лежит у него под боком, поэтому парень начинает аккуратно водить пальцами по её голой спине под одеялом:

— Почему?

— Я видела его не так много раз, но… Скажи, кто он? — Сьюзен явно заинтересована, ведь именно с ним Лукас пропадает так надолго.

— Он… Байкер или кто? — она видела компанию мужчин. Все они были в черном, ездят на своих байках в этих жутких панамах, что скрывают лицо. И держат биты, оружие. Как-то Сьюзен нашла у Лукаса пистолет, но, конечно, никому не сказала, тем более Джо, ведь тот получил работу в полиции. Кто его знает…

— Тебе не нужно беспокоиться об этом, — Лукас хмурит брови, повернув голову так, чтобы видеть тревожное лицо девушки. Поднимает ладонь выше, чтобы пальцами провести по её лбу, убрав локон волос:

— Совсем не нужно.

— Но… Прости, я видела, как он… — Сьюзен двигается ближе, чтобы шептать. — Он бил какого-то мужчину, и… — приподнимается, нависнув над лицом парня, отчего вьющиеся волосы касаются его щек:

— Он… Выстрелил в него, Лукас. Мне кажется, стоит сообщить в полицию.

— Нет, — слишком грубо и резко. — Нельзя.

— Но я переживаю за тебя, вдруг твой отец опять уйдет в загул и…

— Сью, — парень смотрит на неё, не моргая. — Только попробуй сообщить — и мы трупы, — он не угрожает ей. Он боится.

— Ясно? — прямо в глаза. Девушка молчит, еле кивнув. Поняла.

— Спи, — Лукас давит на затылок, заставив Сьюзен опустить голову на его грудь, но до утра девушка не сомкнет глаз. А утром упустит мгновение, как парень опять уйдет.

Никто бы не подумал, что все превратится в это.

Джо и Лукас стали лучшими друзьями в средней школе. Они частенько числились в хулиганах, но никогда сильно не славились этим. Нередко подшучивали над еще маленькой Сьюзен, которая на тот момент совсем не давала никаких надежд превратиться в такую… Девушку.

Но все меняется. Судьба — она сволочь. Никогда не знаешь, как именно она обернет тебя и твою чертову жизнь. И где в итоге ты окажешься.

И с кем.

«Я не хочу», — удар.

Ты должен быть Псом. Ты должен занять место Хозяина. Ты должен.

«Я не хочу, пап».

Удар.

Лукас не выбирал такой жизни. За него все решил отец. И он хотел отступить, поэтому противился, всячески ослушиваясь, но делал хуже себе. И не только.

И в тот день Сьюзен поставила ультиматум. Либо она, либо банда, о которой девушка, как и Джо, уже хорошо знала, поскольку Псы начали проявлять себя перед властями.

Она смотрела на него. Он смотрел на неё. Это была… Зима. Суровая. Девушка стояла на дороге, со слезами, но не давала лицу морщиться. Сохраняла строгость во взгляде, но уже рассыпалась на части, пока взгляд парня опускался на её руки. Ладонями Сьюзен сжимала живот, давала ему намек, хотела, чтобы он знал, чтобы остался, чтобы понял, как сильно сейчас он необходим. Но прочла только ужас в его глазах. И страх был вызван не такой шокирующей новостью, как беременность. Парень смотрел за спину девушки. В темноту, среди деревьев, откуда показывалась компания Псов, во главе с отцом. И именно он сжимал оружие. Он направлял дуло на спину девушки.

Поэтому Лукас дрожа отступил. Назад, к машине. Назад, показав отцу, что он сделал выбор, показав Сьюзен, что этот выбор — не она. И не потому, что он не хотел остаться.

Лукас знал. Отец убьет её. Парень смотрел ей в глаза, хорошо понимая: больше не увидит. Черт возьми, его разъедало, его сжигало, ведь на её лице ужас, паника. Ей страшно, Лукас. Вернись. Уходит, касается рукой дверцы автомобиля. Не отрывает от Сьюзен взгляда, понимая, что если сейчас даст волю эмоциям, то они вместе умрут. Прямо здесь, в снегу. А так, он сохранит ей жизнь. И себе, может, ненадолго. Поэтому открывает дверцу. Смотрит. Девушка еле сдерживает голос, уже роняя слезы с новой силой:

— Живо вернись, — грубо, строго, но так испуганно. Сжимает живот. Но больше не может говорить, так как с губ срывается рыдание:

— Лукас! — кричит, топая ногой. — Быстро!

Садится в машину.

— Черт возьми! Лукас!

Давит на газ.

— Пожалуйста, — ужас. Взгляд замирает на машине, что трогается с места. Руки девушки опускаются, а вид становится потерянным, брошенным:

— Л-Лукас?

Он сделал выбор.

Ты — не его выбор, Сьюзен, поэтому живи.

***

Голова болит. От давления в висках меня начинает тошнить, поэтому первое, что происходит после попытки открыть опухшие веки — это рвота. Я хватаюсь за какую-то ледяную трубу, опустошая желудок. Перед глазами плывет. Темнота. Морщусь, не справляясь с ноющей болью в груди, которая тут же дает о себе знать, напоминая о моем состоянии, поэтому прерываю тошноту на громкий стон. Плюю в пол. Холодный, грязный. Пальцами щупаю такую же рыхлую стену, пытаюсь ухватиться за что-нибудь, чтобы встать. Ищу опору в темноте. Зрение не восстанавливается. Меня качает из стороны в сторону, пока вновь не хватаюсь руками за трубу. С потолка капает. Слышу звук разбивающихся капель. Мороз охватывает тело. Ужас медленно атакует сознание, мешая собраться эмоционально, поэтому всем своим существом жмусь в чертов угол голого помещения, активно моргая, чтобы вернуть способность видеть. Горячий лоб пульсирует. Запястья руки ноют, а низ живота странно тянет.

Но мне знакома эта боль, поэтому одной ладонью касаюсь внутренней стороны бедра, с ужасом открыв рот. Тошнота возвращается.

Черт.

Меня тошнит. Боль между ног усиливается в разы, когда пытаюсь присесть на колени. Не могу позволить себе развалиться на части от осознания, что меня вновь подвергли сексуальному насилию. Плевать, мать вашу! Я и не такое херово дерьмо терпела! Ублюдки! Сама не замечаю, как начинаю рычать от боли, стискивая зубы, пока поднимаюсь на трясущиеся ноги. Держусь за трубу, могу, наконец, изучить подвальное помещение, сделанное под камеру. Вижу, что вполне смогу протиснуться сквозь железное ограждение, поэтому…