Западня, или Исповедь девственницы

Санек продолжал поучать:

— Деньги… Конечно, деньги! А как же? Вон, смотри, как они живут? А как мы живем? Как мать на ферме ломит? Думаешь, мне, что, легко? — Саньку стало себя ужасно жаль, и голос его задрожал. — Я, может, и пью с этого! А с чего же? С жизни такой! — Он уже говорил навзрыд. — Они не обеднеют от того, что дадут нам маленько, отстегнут от своих мильонов! Вспомни, Катюх, как баушка Марья зеленые отслюнивала? Ей дать двести зеленых — ничего! А мы на них сколько жили?

Санек устал от такой длинной речи и уснул, не раздевшись, не спрятав бутылку… Катька, хлюпая носом от жалости, стащила с него валенки, прикрыла одеялом, поставила в холодильник остатки водки, потушила свет и села у оконца — мечтать о встрече с братцем и теперь еще жалеть отца. Она вдруг подумала, что это все Лерка отца подговорила и подучила, сам бы он не стал… Ненавидеть Катька не умела, но вот к Лерке испытывала что-то близкое к ненависти.

А на большой даче шел званый ужин. Приехала Светлана Кузьминична, и это всех взбодрило — кого как. Игорь захорохорился — как же, она, Светлана, знала его послом, молодым деятельным мужчиной, ее муж был подчиненным — и это согрело Игоря, будто снова вернулись те годы.

Алиса пылала любопытством, и ей не терпелось остаться вдвоем со Светланой и снова поговорить обо всем том.

Алек же помрачнел. Он заново переживал свою жизнь с Натальей, все свои боли и обиды тех лет.

Инна была на «нерве». Она не понимала этого сборища, которое устроила Алиса. Инна не любила свекровь. За вечную фальшь и глубочайшее равнодушие ко всем и всему, что не касалось ее самой и Алека.

Инна чувствовала, что добром все не окончится. Приедет Наташа… К ней она до сих пор ревнует Алека… Оказалось, что у Наташи есть первый сын, которого она бросила как котенка… Только что не утопила. Инна не могла этого взять в разум. Она не представляла встречи с Натальей. Встречи с этим ее сыном…

А Лизка прямо подпрыгивала от удовольствия! В этом, да, наверное, и во многом другом Лизка была в бабку Алису: своей любовью к удовольствиям, любопытством и широким диапазоном нравственности. Она уже все, что могла, подслушала: знала, что у отца была еще жена, но это она знала и раньше, теперь узнала, что у этой жены, которую в раннем детстве хотя и видела, но не помнила, есть сын. И что он родился как-то тайно, что ли, и что его вроде никто не видел. Об этом ночью говорили родители, а ведь Лизка ночами спала мало: она бродила по дому, свободная ото всех и счастливая, и слышала все. Лизка задумалась: как бы ей узнать побольше?.. Во-первых, надо сейчас скромно подняться и пошуровать у отца в письменном столе, наверняка там найдется фото этой Наташи. В их семейном альбоме фотки не было, не могли же они все уничтожить? О том, что Наташа — красавица и посол, Лизка тоже знала от бабки, которая всегда обо всем вопила — не умела Алиса говорить шепотом. Во-вторых… Лизка задумалась. Вдруг ей в голову пришла еще одна мысль. Что это за парочка прибыла к ним на работы? Эта деревенская дура не знает, откуда они родом и откуда приехали, Лизку не только позабавило, но и заставило стать в стойку.

А разговор за столом как раз коснулся этих двух. Алиса сказала мимоходом:

— Да, Светочка, Марии вашей племянник или сосед, я не поняла, здесь, у нас, со своей дочкой. Он, по-моему, пьяница, а девочка — тупая и недоразвитая… Что — так уж их стало жаль вашей Марии?

Светлана, занятая, как всегда, мыслями о Наташе и что с нею будет, не придала значения этому сообщению — да, она сделала любезность Марии Павловне, потому что обязана была это сделать, а кто там и что — ей безразлично. И она ответила, что не знает, кто это, но Мария горячо ее просила, и Светлана поняла, что эти люди ей не безразличны…

Светлана сказала, что, по всей видимости, Сандрик приедет завтра. Алиса завибрировала от любопытства и предвкушений.

Завтра с утра она прикажет этой девке вымыть большую дачу, а ее папаша утром пусть подкрасит двери — краска кое-где облупилась. Алиса почему-то с необъяснимым трепетом ждала этого Сандрика, ей было и любопытно, и страшновато чего-то, и мыслишка у нее была: если он окажется таким, каким его описывала Светлана, то… то можно будет… и… Лизка уже почти взрослая, хорошо, если у нее уже сейчас появится жених не из самой плохой семьи: она как-то напрочь забыла, что он — подкидыш. Это ее не волновало. Главное, что пришла идея и можно было развить бурную деятельность…

Такие тихие страсти и страстишки кипели за милым светским столом.

Наконец настали вечер и усталость. Светлана пошла ночевать в маленькую дачу, она сама туда захотела, и Алиса ядовито подумала: «Светочка захотела «к себе!» — ведь маленький домик был Гарькин, а значит, в какой-то мере Светланин и Наташин. Алиса, хоть и была утомлена, принялась составлять план «сведения» Сандрика с Лизкой в том, конечно, случае, если Сандрик понравится самой. Убивалась одновременно сотня зайцев! И главный «заяц» — Лизка — будет пристроена, не будет раздражать, успокоится, и что не менее важно, Инна как бы останется одна, без «довеска», и с ней справиться можно будет даже формально легче, естественно, если Алек и Наташа… Тут Алиса все-таки решила спать, потому что этот вариант она просчитать не могла.

Лизка тоже не могла заснуть от возбуждения. Она утра не могла дождаться, чтобы найти эту балбесину Катерину и вытрясти из нее все, что возможно. И тем более, что завтра должен приехать этот знаменитый Сандрик! Она перекинулась на одежки. Что ей надеть? Перебрала в уме все и остановилась на велюровых джинсах и белой простой широкой блузе (ну, прямо скажем, не очень-то простой), а на ноги она наденет мятые кожаные ботиночки на тонюсенькой подошве, с белыми носками, а волосы расчешет и закалывать не будет. И легкий макияж. Вот всем этим она утром и займется. Скорее уж наступало бы это утро!

Светлана ворочалась в постели, даже не надеясь на сон. Завтра приедет Сандрик, совсем скоро Наташа, и для нее, Светланы, начнутся мучения — она себя не переделает: будет за всем и всеми следить, анализировать; все, конечно, будет не так, как она хочет, отловит чей-нибудь не тот взгляд, и этого ей хватит еще на бессонную ночь! Но и не быть она здесь не может — все же чему-то сможет помешать, что-то подтолкнуть…

И кажется, Алиса — ее сторонница…

В домишке для прислуги громко храпел подпитой Санек и сидела как замороженная Катька, которая вообще ничего не представляла, а ждала утра, чтобы приехал братик и она его хоть бы увидела, потому что отец не велел подходить к нему без спроса.

Раскрылось долгожданное утро.

Лизка его проспала, и теперь металась в поисках своих вещей, которые запихивала вечно куда попало. А ей еще надо было ухватить дуру Катьку!

Инна трепыхалась на кухне с завтраком.

Санек прискакал с утра и ждал со страхом хозяйку, потому что наконец понял, что его запросто могут прогнать, и что он будет делать? Как сюда пройдет, если пускать не будут? Не на морозе же ждать Сандрика?

Катька была одета, обута и ждала; он сказал, что зайдет, скажет, а около большой дачи не показываться.

Алиса тоже наводила красоту — выбирала из всех халатов халат и укладывала свои непокорные волосы в прическу.

Мужчины же просто ждали завтрак.

Когда Алиса наводила последние штрихи, к ней поднялась Инна и сказала, что внизу Алису уже давно ждет Алексей.

Санек сидел на маленькой террасе, и у него был вполне пристойный вид: он чисто выбрился, причесался с водой, промыл физиономию, почистил зубы — все это он делал довольно редко… Надел чистую рубашку. Алиса отметила это. Она сказала, что сегодня ей нужны чистые дорожки — как летом, и чтоб присыпаны песком и сделан бордюрчик из кирпичей, а то снег все равно все завалит. Кирпич в сарае, песок в гараже. А девочка должна заняться большой дачей, — паутины куча, пыли по углам — тоже, и все ковры и занавесы надо вычистить на снегу.